плохо знаком с историей семьи, но знаю, что материнская линия берёт начало от финно-угорских народностей.
Немалый участок земли упирается в речку Тулокса.
Дед выглядит не очень, кашляет и держится за бок. От госпитализации отказывается, — Стас, не гоношись. Не поеду я в больничку. Отлежусь и полегчает.
— Да он так уже третью неделю лежит, — это соседка, тётя Валя зашла к нам. Хорошая женщина, присматривает за дедом. Она как и дед одинокая, вот и помогают друг другу как могут. Дед по хозяйству там, мяса и рыбки подкинет. А та готовит на двоих, не гнушается и простирнуть вещи.
— Стас, деду твоему врач нужен, вот как его упрямого убедить.
Пришлось мне ковылять к фельдшерскому пункту. Тот, естественно был закрыт. Но я знаю, где сам фельдшер проживает. В последний раз я ухитрился сильно руку порезать, так дед меня к фельдшеру домой возил. Плотный сорокалетний фельдшер отзывался на имя Хома, он же Фома.
— Да, знаю я, что ему в больницу нужно. Но как его заставить, он даже отказ от госпитализации написал.
— Фома Иванович, а что у него?
— А я знаю, здесь врач нужен. Но, просто так бок болеть не будет.
В результате общими усилиями мы уговорили деда.
На УАЗике — буханке отвезли его в райцентр, в Ильинский, что в 15 км от нас. Там, врач, после осмотра оставил его до утра.
Я просидел в вестибюле. А утром консилиум врачей решил отправить его в Олонец, где находилась ближайшая крупная больница. А через неделю дед вернулся домой со страшным диагнозом — рак печени в последней стадии. Об операции даже речь не шла.
Да, отпуск у меня вышел ещё тот. Я решил остаться с дедом, работать и учиться я могу и отсюда. Интернет правда плохенький и нерегулярный, но я наловчился. Обычно поздно вечером тянет получше.
Дед не сдался, даже как узнал о диагнозе, будто помолодел:
— А знаешь, Станислав. Мне уже 75 годков, пожил немало. Жизнью своей доволен, пора и на покой. Опять-таки Варенька моя там заждалась, — и дед размашисто перекрестился на икону.
Два месяца до сентября мы с дедом рыбачили, я помогал как мог по хозяйству. Потом он слёг, обезболивающие уже не помогали. А морфий он категорически отказался принимать, — не хочу дурманить голову. Хочу запомнить этот мир, какой он есть.
А ещё через десять дней дедушка умер. Два последних дня уже не приходил в себя.
На удивление много народу пришло на похороны, несколько сотен. Видимо уважали и ценили его. Нашлись люди, которые помогли мне с организацией похорон и поминок. Удивительно, но здесь, в деревне не обращали внимание на мой физический недуг. Предлагали помощь, но не морщились от моих жалких попыток сделать что-либо самому.
Через девять дней я организовал поминки в наших традициях, соседи помогли с организацией обеда. Сначала с утра посетил местную церквушку, где заказал панихиду и поставил свечку за упокой. Помолился в уголке, перед иконой какого-то дядьки. Мне сейчас всё равно, кому эта икона. Просто хочется выговориться. Потом подошёл батюшка и пригласил меня поговорить. Отец Василий совсем не похож на классического попа. Высокий и худой, глаза льдистого оттенка. Но смотрит по-доброму. Выслушав меня, он сказал:
— Да, нелегко тебе. Видимо всевышний тебя выделяет, раз в начале пути у тебя такие трудности. Но ты не опускай руки, именно в таких ситуациях решается человек ты или по течению плывёшь.
Потом мы поговорили о делах житейских:
— Отец Василий, посоветуйте, что с домом делать. Я тут общался с нотариусом, дед оставил мне дом и остальное имущество как единственному наследнику. Но зачем он мне, да и это может помешать, получить жильё в Новгороде. Мне ведь полагается жилплощадь как детдомовцу.
— А ты не продавай пока дом, это же ваше родовое гнездо. Погоди, может отучишься и вернёшься сюда. А что, люди у нас хорошие. Деда твоего любили и ты здесь не пропадёшь. Всё лучше, чем в городе.
С таким мыслями я и вернулся в город. Наследство на дом пока не принял, по закону у меня есть время. Сначала надо прозондировать почву с жилищным сертификатом.
В работе и учёбе пролетело два месяца, я уже начал забывать про наследство. Мне важнее заработать на новый ортез.
В один из вечеров ко мне подкатил Сашка, — Стас, я тут с девчонками познакомился. Первокурсницы, классные такие. Давай посидим у нас, проведём культурно вечер.
Не понял даже, зачем я согласился на это. Ведь знал же, что ничего хорошего из этого не выйдет. Наверное всему виной моё взросление, я частенько ловлю себя на нескромных мыслях при виде девчоночьих фигурок. Открытые ножки и глубокой декольте волновали меня и не давали нормально уснуть. Наверное поэтому я согласился.
Саня подсуетился и на наши общие деньги купил всякого няшного, что так по сердцу девушкам. Мы нарезали бутербродов, в холодильнике торт и бутылка шампанского. А на столе в одиночестве стоит красное итальянское вино.
Девушки в само деле симпатичные. Галя, чернявая стройняшка приглянулась Сашке и он ухаживал весь вечер за нею. А вот Людмила оказалась светловолосой смешливой пышкой. Мы выпили по бокалу вина, фоном с ноута шла красивая музыка. Я шутил и девчонки смеялись. На какое-то время мне даже показалось, что я нормальный парень и со мною понравившееся девушка. Когда Люда привстала, нарезать тортик, она коснулась несколько раз своей крупной грудью моей руки. Чем загнала меня в краску, но как же это приятно. Потом мы пили шампанское, девушка прижалась ко мне и расспрашивала о моей работе. Я даже не заметил, когда Саня с подругой слинял. Но видимо спиртное сыграло со мной злую шутку. Я потерял свою осторожность к малознакомым людям. Люда ласково провела ладошкой по моей шее и от незнакомых чувств и этого волшебного запаха женского тела у меня закружилась голова. Девушка понимающе посмотрела на меня и села рядом на диван.
А мне было дико не удобно от того, что я возбудился и сейчас штаны стояли колом. Людмила, не испугалась, положила туда свою руку. Помассировав выступающую часть тела, она нырнула рукой в мои трусы. От непередаваемого наслаждения я сразу разрядился, прямо ей в руку. Какой позор, но Люда помыла руку и уложила мою голову себе на колени. От всего произошедшего меня окончательно развезло и я уснул. Проснулся уже утром, голова побаливала, тело затекло от неудобной позы. С трудом поднялся и умылся. Дошкандыбав до общего туалета, облегчился и вернулся в комнату. Поставив чайник,
