-- Бери, князь. Другой справедливости я тебе предложить не могу.
-- Спасибо, государь. Я тебя понял, - ответил Харитон, принимая подарок.
***
Корнил Шахов как всегда бесцеремонно прошёл на женскую половину резиденции. Вера Строгова, жена державного князя, держала на руках свою годовалую дочь. Рядом с ней сидела Агата Михайлова, у ног которой дул в глиняную свиристелку её двухлетний сын Василий. Вошедший Шахов прервал их разговор. Красивую всё-таки жену себе раздобыл этот Михайлов! Если бы она была свободна, стоило обольстить именно её. Поначалу Корнил так и пробовал сделать, но Агата категорически отвергла все его поползновения. Потом воевода сообразил, что проще и выгоднее будет сделать своей любовницей вдову Лютогоста Элли. Та довольно быстро поддалась на его ухаживания, но вот выходить замуж за начальника Старшей дружины пока отказывалась, объясняя это тем, что нет доподлинных свидетельств о гибели её мужа. Тем более, что ходили слухи, что он вовсе не погиб, а жив и воюет где-то на севере. Между тем, отношения Элли с Корнилом продолжались и были очень прочными. Два года назад она родила от него дочку и сейчас у Элли появились подозрения о новой беременности. Вера Строгова недовольно поглядела на вошедшего.
-- Посторонний мужчина должен испрашивать разрешения у хозяйки, прежде чем проходить на женскую половину.
-- Ну я не такой уж и посторонний, госпожа, - Корнил как всегда вёл себя нагло и слегка вызывающе. - А где Элли?
-- Я здесь, милый, - молодая женщина вышла к своему любовнику.
-- Будьте добры не здесь! - категорически наказала Вера.
Корнил вышел со своей беззаконницей за двери женской половины. "Охальник", - услышал он за спиной голос Агаты. Прикрыв дверь, воевода обнял свою подругу за талию и припал устами к её губам. Элли позволила ему насладиться своим поцелуем и объятиями, но когда Корнил попытался залезть ей под платье, остановила его.
-- Сдурел? Не здесь же!
-- А где? Мы так давно не уединялись!
-- Нечего всем выказывать наши отношения.
-- Да кому всем? Все и так знают, сколько можно таиться? Все знают про нас с тобой и про нашу дочь. Мне надоело прятаться. Я сегодня же пойду к Петру и попрошу его одобрить наш брак.
-- Опять ты за своё...
-- Конечно, я же соскучился.
-- Успокойся. Как мои сыновья? - Элли попыталась сменить тему разговора.
-- Всё хорошо. Копьё они уже освоили, вот учу их меч держать. Они меня уважают. Они не будут против нашего брака.
-- Посмотрим, - Элли как всегда отвечала уклончиво.
-- В любом случае я соскучился и больше не хочу ждать.
-- Я буду у тебя сегодня ночью, - Элли поцеловала Корнила и скрылась на женской половине.
***
Весеннее солнце, выползшее недавно из-за горизонта, ярко освещало верхушки елей, обступивших лесную полянку на которой они ночевали. Костерок погас ещё ночью и к утру перестал греть вовсе. Утренняя прохлада, усугублённая стылым ветерком с Рустовеси, пробралась под одежду и стала неприятно ощупывать мышцы и кости. Миша Воробей проснулся и растёр глаза. Осмотрелся вокруг. Дубыня дрых сладким сном, подложив руки под голову и высунув язык. Жалко было его будить, но следовало собираться в путь. Миша толкнул мальчика ногой и тот нехотя пробудился.
Путники умылись в реке, смыв с лица остатки сна. Миша поглядел на проплывавшую вверх по течению купеческую ладью, судя по осадке, нагруженную припасами. "На Древгород пошла", - сказал Дубыня, грустно глядя вслед удалявшемуся кораблю. Миша зачерпнул в сложенные ладони речную воду и утолил жажду. Последние свои зачерствевшие сухари и запечённую в углях рыбу они съели ещё вчера утром. Поэтому холодный ком речной влаги растёкся по пустому желудку, заставив живот жалобно заурчать и забулькать.
-- Пойдём, - сказал Миша поднимаясь.
-- Долго ещё идти?
-- Не очень. Может сегодня придём, может завтра.
-- Поесть бы!
-- Поесть всегда хорошо. А ещё лучше хорошо поесть, - Миша любил закручивать фразы подобным образом. Как ему думалось, это подчёркивало его отличие от не обученных грамоте простолюдинов. - Пойдём!
Миша Воробей был внебрачным сыном одного из отпрысков Малого княжеского дома. Князь своего отцовства не признавал, но по достижении семилетнего возраста отправил незаконного сына в школу Мудрости при храме Сияя и Кипины, обучение в которой полностью оплатил. Время, проведённое в храмовом подворье теперь казалось ему самым счастливым в жизни. Не смотря на строгую дисциплину, за нарушение которой Мишу несколько раз жестоко пороли, оно вспоминалось теперь с тоской. В школе Мудрости обучали грамоте и интересным наукам, там были друзья, там он чувствовал себя нужным. В конце концов, там была крыша над головой и сытное пропитание.
Науки счёта плохо давались Мише. Больше ему нравились предметы вроде красноречия и истории, что аукнулось по окончании школы. Не имея родственных связей и высоких покровителей пристроиться на хорошее место было очень трудно. Вернувшись в родной стан, он сунулся было к отцу, но тот предложил лишь помочь завербоваться в Железное войско Дома Волковых, что правили их пределом. Быть ратником Мише вовсе не хотелось. Тогда отец развёл руками и велел катиться на все четыре стороны.
И он покатился. Случайные заработки там и тут. Миша очень красиво говорил, умел писать сочинения, но ему не хватало усидчивости, необходимой для писаря и знания математики, нужной учётчику купеческих товаров. Один торговец так ему и сказал: "Чирикаешь ты, Миша, складно, как воробей. Но вот работник из тебя совсем негодный, так что порхай отсюда, пока я тебе клюв не сломал!" Пришлось опять катиться. Но с тех пор Миша взял себе прозвище "Воробей". С началом войны жить стало совсем тяжко. После поражения Всеслава Строгова громадные княжеские рати перестали бродить туда и сюда, но мир так и не наступил. Пришло время разбойных ватаг и небольших боевых групп, опустошавших земли похлеще прежнего. А он так и продолжал скитаться.
Несколько месяцев назад к нему прибился десятилетний Дубыня, сирота из разорённого войсками Юрьевых сельца на границах Гужвоземья. Миша был в Древгороде и неплохо заработал, подсобив одному купцу составить челобитную державному князю. По той челобитной купец решил свои проблемы и на радостях заплатил втрое выше оговоренной суммы. В тот же день Миша накормил побиравшегося в районе торга мальчика. Просто так, надо же хоть изредка делать добрые дела. С того дня Дубыня следовал за Мишей как хвост и уходить не желал, даже не взирая на угрозы. Впрочем, вместе было гораздо веселее. Дубыня намного лучше Миши умел ловить рыбу и охотиться. Стал помогать ему в работе с бумагами, когда таковая появлялась, носил их скромные пожитки.
