Вскинув над головой согнутую в локте руку, чтобы отражавшиеся от воды солнечные лучи не били по глазам, варвар пристально вглядывался в горизонт, где плавно покачивался на волнах едва доступный взору корабль. Он медленно приближался, и вскоре стало ясно, что это галера. «Ильбарс», на котором плыл Конан, попал в бурю и разбился об эти скалы, но киммериец надеялся, что две другие галеры, сопровождавшие погибшее судно, спаслись и теперь разыскивают тех, кто остался в живых. Галера подошла еще ближе, еще… Так и есть. «Ксапур»! Слава всем Светлым богам! Он снова спасен. Жизнь продолжается.
С галеры заметили человека, стоявшего на камне, и до Конана донеслись отголоски восторженных криков. Несколько воинов сотни Синих Тюрбанов, находившихся на борту, Воздели над головами руки и что-то радостно вопили, потрясая оружием. Конан замахал руками в ответ, ловко, словно ящерица, спустился по почти отвесному склону, прыгнул в моду и поплыл навстречу галере.
Вскоре он уже поднимался на борт, стряхивая с длинных волос соленые брызги и счастливо улыбаясь, глядя в знакомые приветливые лица. Окружившую его толпу раздвинул широкоплечий коренастый мужчина с пронзительными темно-карими глазами. Он положил на плечи Конана тяжелые сильные руки, мощные мускулы которых вполне могли поспорить с великолепными мускулами киммерийца, и, явно предчувствуя ответ, спросил:
— А где остальные?
Варвар показал на обломки «Ильбарса», разбросанные по скалам:
— На дне.
— И Кер Вардан?
Конан молча кивнул, понимая, насколько Салиду, кормчему «Ксапура», тяжело слышать о гибели друга, и искрение разделяя его горе.
— Глазам своим не верю! Тебя и Драконьи Челюсти не пережевали! — послышалось из толпы, и к варвару шагнул Талаи — сотник Синих Тюрбанов. Он окинул киммерийца долгим взглядом, а затем вздохнул: — Что ж, хоть один жив, и то ладно. — Потом улыбнулся и добавил: — Один-то один, зато какой!
Конана теребили, тормошили, расспрашивали. Сотня Ги них Тюрбанов, славившаяся удивительной сплоченностью, направлялась в Шандарат на трех разных галерах, которые, попав в жуткую бурю, потеряли друг друга из вида. «Ильбарс», как только что выяснили те, кто плыл на «Ксапуре», погиб, а о судьбе «Ветра Акита» пока ничего было не известно, поэтому-то воины и спешили выяснить, что ведомо киммерийцу, чтобы знать наверняка, справлять по своим друзьям тризну или надеяться, что боги смилостивились над ними. Конан долго рассказывал о гибели своей галеры, но в конце концов рассердился и рявкнул:
— Хорошо же вы встречаете того, кто одной ногой ступил на Серые Равнины! А где увесистый кусок мяса и выпивка?
— Как где? — отозвался один из воинов. — В каюте.
— Так чего же мы ждем? — воскликнул варвар и поспешил вниз по трапу туда, где ему было приготовлено обильное угощение, о котором давно тосковала его бездонная утроба.
Буйное пиршество длилось долго, пока наконец все не уснули, кто прямо на столе, лицом в лужице пролитого вина, кто под лавкой, кто под столом. На всей галере не выпил ни капли лишь кормчий. Это был закаленный морской волк, свято соблюдавший правила, которые подсказал ему солидный опыт мореплавания. Команда и гребцы получили свою долю угощения, но весьма скудную. Сыты они, конечно, были, но зато нисколько не кривя душой вполне могли бы пожаловаться на жажду. Однако никто не роптал, прекрасно зная, что, стоит достичь порта, и они наверстают упущенное с лихвой.
Утром следующего дня кормчий Салид, обладавший не менее острым зрением, чем Конан, заметил на горизонте мачту.
Ко всеобщему ликованию, это оказалась «Акита», которую ураган отнес к Жемчужным островам. Теперь она, как и «Ксапур», шла на поиски пропавшего «Ильбарса». «Акита» начала приближаться, и когда расстояние между галерами сократилось настолько, что между бортами уже можно было перебросить доску, на палубу «Ксапура» спрыгнули несколько человек. Среди них выделялся могучий рослый кушит, на черном лице которого сияла ослепительно белая улыбка. Он кинулся к Конану и с силой сжал киммерийца в объятиях. Окажись мускулы варвара хоть чуточку не такими крепкими, его кости превратились бы в груду мельчайших обломков. Но Конан лишь радостно рассмеялся и похлопал огромной ладонью по широкой спине давнего приятеля.
— Юма! Как хорошо снова видеть тебя, черный мерзавец! — возопил Конан.
— Мне тоже приятно посмотреть в твою нахальную рожу, — тут же отозвался кушит, — Я уже начал опасаться, что ты переселился на дно!
— И не надейся. Мне еще по земле ходить не надоело.
— А остальные? — вдруг став серьезным, спросил Юма.
— Остальным повезло меньше, — тоже серьезно ответил Конан. — Все погибли.
— А как же ты выкрутился?
— Я попозже расскажу тебе. — Киммериец помолчал немного и добавил: — Если поверишь.
С небес спустилась волоокая красотка и, прижав тебя к пышной груди, бережно отнесла на вершину скалы? — И хохотал кушит, к которому снова вернулось хорошее настроение. Он вообще редко пребывал в дурном расположении духа, а сейчас радость от того, что друг жив и здоров, просто переполняла его.
С небес-то с небес, только не красотка. — Конан нахмурился. — Ну да ладно, все потом.
— У вас еще будет время поболтать, — вмешался Талаи, стоявший рядом и с улыбкой наблюдавший за дружеской перепалкой. — А сейчас пора отправляться в путь. Мы и так потеряли много времени. Нас ждут дела.
Люди с «Акита» вернулись обратно, и обе галеры медленно направились к Шандарату, куда и лежал изначально их путь. Как ни тяжела была утрата, поручение блистательного Илдиза Туранского все же надлежало выполнить до конца, а для этого вполне достаточно и двух галер.
Солнце уже миновало середину небосклона и начало медленно катиться к горизонту, когда впереди показались очертания шандаратской гавани. Справа и слева от нее высились две башни. Одну из них Конан узнал сразу же — маяк, а вот вторая появилась тут, видимо, уже после его памятного посещения этого города. Однако долго рассуждать, для чего она предназначена, киммерийцу не пришлось. Стоило галерам подойти к прибрежным водам, как с башни раздался удар гонга, а следом за ним, чуть позже, — еще один. Талаи, заметив недоуменный взгляд варвара, пояснил, что, когда к гавани приближается галера, на сторожевой башне бьют в гонг один раз, если подходит торговое судно — два, пиратское — три. Галеры на пристани встречал отряд городской стражи, торговцев — сборщики даней и купцы, а к пиратам выходили особо доверенные люди, которые вели с ними переговоры.
Кормчие «Ксапура» и «Ветра Акита», а также сотник Синих Тюрбанов переговорили с начальником стражи, и вскоре воины Илдиза Туранского и несколько человек из команд галер уже ступили на берег и поспешили к городским воротам. Впереди еще был целый вечер, суливший отдых и развлечения.
