тот только пожимал плечами.
Эда спросила то же у Йонатана, но ответа не знал и он. И главное – он не знал, есть ли где-то в мире еще такой же бисер, который можно было бы найти. Это было очень печально, ведь Эда так верила, что их с учителем путешествие поможет ей исправить ошибки с помощью новой находки. Но еще печальнее вдруг стала мысль о том, что, как оказалось, этот бисер был редким, а Эда истратила его весь так бездарно. И Йонатан не знает больше никаких секретов, и надежды на чудо больше нет. Она почувствовала такое отчаяние, что слезы навернулись на ее глаза, и она закрыла лицо руками. Эдуард Генрихович обнял девочку, поняв, отчего ей так грустно, но грустно стало и ему.
– Эда, нам нужно возвращаться домой, – тихо сказал он ей. – Мы слишком долго путешествуем, и наши близкие давно волнуются. Теперь, когда мы узнали все это, мы должны отправляться домой, и пробовать исправить все неприятности самостоятельно, безо всяких чудес. Я верю, Эда, верю, что нам это под силу.
Эда больше не могла держать слез и разрыдалась, уткнувшись в грудь любимого учителя и верного друга, а он гладил ее по голове, пытаясь хоть как-то успокоить. Когда она смогла совладать со слезами, и вытерла лицо, она повернулась к Йонатану и попросила его помочь найти для них дорогу домой. Мужчина понимающе кивнул, и словно был готов к этому, тут же принялся что-то вычислять в своих бумагах. Спустя совсем недолгое время, он сказал, что знает направление, поэтому нужно собираться в путь.
И вот они трое, собрав все вещи, взяв необходимое – воду, еду, записи и схемы Йонатана, отправились в путь. Они шли около часа, сначала на восток, потом немного южнее, потом Йонанан снова и снова менял направление, ведя своих друзей в поисках радужного коридора. И тот вскоре появился. Они вошли в него, вышли на новом леднике, но Йонатан сказал, что это еще не ледник Казахстана. Еще дважды он отыскивал радугу, они проходили сквозь нее, потом сделали небольшой привал, после чего Йонатан снова привел их к тоннелю и, таинственно подмигнув, провел свозь него. И вот они снова вышли в ледяную пустыню, и Эда с учителем в голос воскликнули: «Туюксу!»
Они сразу узнали знакомый вид – первого ледника в горах Заилийского Алатау, с которого начали свое путешествие. И хоть большинство ледников были друг на друга похожи, здесь словно сам воздух подсказал им, что они дома.
– А вы? – спросила Эда у Йонатана на английском. – Идемте с нами.
– Нет, – ответил Йонатан. – Я не могу, мне нужно домой.
Он улыбнулся своим друзьям, пожал руку и обнял поочередно каждого и дал Эде небольшой сверток, но сразу открыть не позволил. Он также сказал, что двери его дома открыты для них всегда, хотя впрочем, они были открыты всегда в прямом смысле. И они разошлись – Эда с учителем пошли вниз, под гору, а Йонатан поднялся выше, и уже скоро они не смогли видеть его – он шагнул куда-то на другой континент.
Казалось, что обратный путь бесконечно долог – так хотелось обоим путникам поскорее добраться домой. Но наконец, льды закончились, они ступили на землю, а потом смогли прибавить шагу и, наконец, добрались до Чимбулака, откуда на попутке добрались до города. Не дожидаясь, пока они доедут домой, Эдуард Генрихович позвонил с телефона-автомата своей маме, сказал, что все в порядке, и они скоро будут дома, спросил, как дела у мамы Эды. Дела лучше не стали, но говорить об этом девочке он не стал. Они сели в автобус, чтобы ехать домой. И тут Эда вспомнила о свертке, что дал ей Йонатан, достала его из рюкзака и развернула. В нем, среди исписанных блокнотных листков лежал какой-то твердый камушек, размером с маленький желудь, завернутый в темную ткань. Эда развернула ткань и, не веря своим глазам, воскликнула:
– Это тот камень! Тот камень изо льда, Эдуард Генрихович!
Пассажиры испуганно смотрели в сторону странных пассажиров, одетых не по теплой февральской погоде, в обмотанных тряпками сапогах. Мужчина взял находку из рук девочки и стал разглядывать. Это был камень, похожий на кристалл, темно-синего цвета.
– Ты думаешь?
– Конечно, – ответила Эда. – Это он! Йонатан обманул нас, или мы его просто не поняли. Он знал, камень был у него!
И она потащила учителя к выходу из автобуса, когда тот остановился на ближайшей остановке. Эда решила немедленно ехать к маме. Если ее догадка верна, этот кусок льда – это то, что поможет ее маме выздороветь и, может, потом даже исправить ее беды. Вскоре они сели на другой автобус и приехали в ту больницу, где лежала мама.
Оказалось, мама Эды была в таком тяжелом состоянии, что врачи только отводили глаза. Эда крепко сжимала свой кристаллик в руках, не слушая никого, ожидая только, когда ей позволят войти, и когда дочку пустили к больной, та была без сознания. Эда бросилась с постели. Мама выглядела почти неживой. Эда взяла ее руку в свои, переложила в нее кристалл, и зажала мамину руку ладонью. Потом положила голову к маме на плечо и, закрыв глаза, замерла.
Эда не помнила, сколько лежала так. Она словно впала в полудрему, и видела картинки из прошлого – счастливых брата и сестру, смеющуюся маму, друзей и… даже папу. Такого, каким он был когда-то давно, словно в прошлой жизни. Она увидела и своего учителя, счастливого, рядом с его невестой. Видела лучшую подружку Аиду, по которой в глубине души очень скучала. И Чип тоже прыгал у ног. В этих видениях было столько полного, необыкновенно яркого, лучистого счастья, что, наверное, Эда осталась бы в этом мире грез навсегда, будь у нее такой выбор. Но все проходит, и этот день тоже закончился, а с ним закончилось необыкновенное путешествие по миру, которое простой девочке из Казахстана удалось совершить всего за шестьдесят с небольшим часов. А еще закончился странный, нелепый и очень грустный период под названием «отвратительная Эда», какой она была в последние пару лет. И хоть совсем было неясно, что будет впереди, но совершенно ясно было то, что Эда больше никому не сделает плохого, и если мир и близкие после всего сделанного не отвергнут ее, то она постарается стать для этого мира и для любимых людей самым благодарным и любящим другом.
11
«Дорогая Эда! Твоя история поразила меня. С самого начала, когда я увидел
