Толпа стала многочисленнее, были бы крестьяне умнее – спрятались, но любопытство и ненависть толкали их все ближе. «Пусть они убьют друг друга», – читалось на их лицах. Девушка стояла возле амевана, с любопытством его разглядывая.
Харнак решил воспользоваться заминкой и перешел в наступление, Рантар отбивался, а тот наседал все яростнее, потом неожиданно отпрыгнул в сторону и замер. Чуть не попался.
Рантар был слишком опытным бойцом. Почти для любого противника сойтись с ним на арене означало одно – неминуемую смерть. Он специально решил подставиться и изобразить определенный стиль. Харнак бы увлекся и попал в ловушку. Но одноглазый вовремя успел разглядеть ее. Так даже лучше. Топоры довольно завибрировали в руках.
На этот раз Харнак пошел в атаку, он действовал ловко и с напором, проверяя защиту. Он двигался быстро, так что специально подставляться было опасно. Жилетка одноглазого пропиталась кровью, но и на своих руках Рантар тоже ощущал пару царапин. От внутреннего жара он буквально был готов загореться. Люди исчезли, их косые избы растворились, даже свет померк. Остались лишь Рантар и Харнак – и их смертельный танец. Лишь обмен точными, выверенными движениями.
– Умри, Антар! Черные тюльпаны проклинают тебя! Ты не заслуживаешь этих топоров!
От крика из толпы пламя потухло, оставив лишь скромный уголек, а внутри неожиданно все задрожало, и эта вибрация прошла по рукам, скрутив их в узел. Рантар еле уклонился от широкого замаха тесака. Вопящая пустота внутри раскрылась, и он с ужасом наблюдал, как пальцы застыли и отказываются подчинятся. Они разом окоченели, как у мертвеца. Рантар с трудом уклонился в другую сторону и почувствовал порез на теле. Запнувшись, он свалился на землю, выронив топоры. В ушах стучало, а перед глазами все плыло. Рантар пытался сделать вдох, но никак не получалось. В голове стоял крик: «Черные тюльпаны проклинают тебя!»
– Что, устал, Рантар? – послышался рядом голос, и нога Харнака двинула ему по ребрам.
Из груди вырвался вздох, дыхание перехватило, но пальцы не желали слушаться, и Рантар почти ничего не мог различить перед собой, двигая руками, как слепой. Его поглотил ужас. Почему он не может пошевелиться? Крик все стоял в голове, эхом отдаваясь в самых глубоких углах его естества.
– Вижу, что истории о твоей славе преувеличены.
Еще один удар, от которого будто сразу распухла половина лица. Толпа одобрительно зашумела.
– Да! Убей его!
Рантар пытался дотянуться до блестящих топоров скрюченными пальцами, но те будто оказались на другом краю света. От криков или бешеного биения сердца заложило уши. Ему показалось, что он услышал знакомый голос, но это было не важно. В черепе до сих пор звучал голос: «Ты не заслуживаешь этих топоров! Тюльпаны проклинают тебя!»
Харнак продолжал припечатывать его ударами ноги к земле, а Рантар все пытался заставить себя собраться и схватиться за оружие. Долго Одноглазый издеваться не станет, может и добить. Никакого оружия поблизости не было, но тут Рантар почувствовал рукоятку, впивающуюся в таз. Пистоль. Он же как раз недавно его заряжал. До топоров можно и не тянуться.
Словно отвечая на его мысль, пальцы дернулись и смогли уцепиться за землю. Чувствительность возвращалась.
– Что, Два Топора, похоже, я стану новым любимчиком королевы, да?
Рантар перевернулся на бок и выхватил пистоль. Прозвучал хлопок. Харнак еще успел удивиться, прежде чем его нога взорвалась брызгами крови. Упав на землю, он принялся рычать и стонать, как подбитый зверь. Кровь бешеным потоком неслась на землю, выливаясь из раны неровными струями. Одноглазый пытался зажать ногу, но довольно скоро растянулся без движения в багровой луже.
Тонкие руки подхватили Рантара и попытались поднять. В глазах больше не темнело, но голова продолжала слегка кружиться. Люди превратились в молчаливые столбы, тихо наблюдая.
– Возьми мои топоры, – прохрипел Рантар амевану, и тот отпустил его.
Рантар медленно подошел к своей шляпе. Он старался идти так, чтобы не было заметно хромоты. Натянул шляпу на голову, а тесак одноглазого метнул в стену ближайшего домика. Люди вздрогнули, но не двинулись с места. Не самый лучший бросок, но, главное, что они поймут смысл. Никаких слов не требуется.
Амеван дергался, как кот, которого застали на месте преступления, прижимая к себе оружие, будто это какая-то грязь. А может, его больше пугала притихшая толпа. Он приблизился, подзывая петуха, а тот побежал, как послушная собачонка.
«Ох, ну и долбанный цирк».
– Мэлви, мне… нужно говорить про Викторию… с ней…
– Со мной все хорошо, уходим отсюда и поскорее, – сказала девушка, держась за висок. В ней что-то изменилось, но Рантару не хватало сил сообразить, что именно. Таким разбитым он не чувствовал себя уже давно. Девушка отводила взгляд и старалась не смотреть туда, где лежит поверженное тело.
Рантар проследил за ее взглядом и усмехнулся:
– Мда, похоже Харнак Одноглазый теперь еще и одноногий.
Глава 12
Много дыма
Крик. Прыг. Бежать. Быстро. Он бы сорвался, но каждую секунду заставлял себя оставаться на месте. Имва то и дело оглядывался, готовый увидеть вооруженную толпу мужчин, но прошел целый день, а никто так и не появился. И все же он ждал их. Чувствовал затылком, отчего тот через день налился такой тяжестью, что стало больно поворачиваться. Даже Навнат отвечал на нервозность и все время дергал головой.
Спутники Имвы почти ничего не сказали за все время пути, и это тоже ужасно давило. Тяжелая фигура с топорами стала выглядеть еще мрачнее, а девушка явно замкнулась в себе.
– Смотри, шею не сверни, – подал голос мужчина.
– Они могут нас преследовать.
– Я оставил послание, так что если они не идиоты, то за нами никто не пойдет. И никто не расскажет.
Имва хотел спросить, а потом и сам вспомнил про меч этого Харнака. Мэлви бросил его в стену. Намек на то, что случится с остальными. Хотя никакой это был не Мэлви.
– Как тебя зовут на самом деле? Эти люди называли тебя по-другому.
– У меня много имен. Все и не запомнишь.
– Как насчет «Рантар Два Топора»?
Мужчина остановил лошадь и повернул голову. Лицо тонуло в тени шляпы, но Имва чувствовал его тяжелый взгляд. Ему бы уйти еще вчера, но он понятия не имел, куда и как. Вдруг нападут и потребуют отвечать за то, что натворил этот мужик?
Наверное, стоило заткнуться и не доставать расспросами, но Имва так устал от молчания за прошедший день, что даже на этом остановиться не смог.
– Эти люди тебя ненавидели. Хотели, чтобы ты умер. Ты злодей?
– А на кого я похож?
Имва слегка помедлил с ответом. Он посмотрел на девушку, но по ее потерянному лицу ничего нельзя было толком сказать.
– Похож на убийцу. Ты убил этого… героя.
– А он тот, кого ты хотел встретить?
Имва не мог забыть жуткого лица Харнака. В людских историях герои представлялись совсем иначе – красивыми, благородными.
– Нет! Это было ужасно! Эти крики, удары, его нога…
– В легендах и песнях любят все приукрасить. В них даже отрезанные руки пахнут розами. Если хочешь, ты можешь вернуться к нему и извиниться.
– Вряд ли ему это поможет.
– А ты бы хотел, чтобы помогло? Он собирался порезать на лоскуты нашу знакомую. Потом бы принялся за нас. Знаешь что: одним ублюдком стало меньше и это повод для радости. Твои руки и ноги в целости, можешь считать и это удачей.
Имва вспомнил изувеченное тело и передернулся.
– Мне всегда казалось, что амеваны безразличны к жестокости, – сказал мужчина.
– Это не так.
– Может быть. Но тебе бы стоило радоваться. Одним человеком меньше, не пойдет в ваши леса собирать скальпы.
– Почему он называл себя героем?
– А сам как думаешь?
Имва сглотнул, посмотрев на петуха.
– Но ведь есть и другие. Настоящие герои.
– Да? Кто, например?
– Ну, как же, их много… Алар Благочестивый, – мужчина фыркнул, но Имва все равно продолжил. – Лион из Фалида, Селин Смеющаяся. Их много!
