Последняя схватка далась им дорого. Когда амулет в воздетой вверх руке Троя полыхнул могучим заклинанием, гном с рычанием разрубал варга, уже навалившегося на Арила, а крестьянин, перехватив вывалившийся из руки наемника меч, на лету рубанул тварь, уже опускавшуюся на спину гному. Но яркая вспышка буквально смела колышущееся море смертоносных тел, заставив их взорваться яростным визгом и почти мгновенно захлебнуться им. Трой огляделся. Арил лежал на земле и тяжело дышал, гном, вяло ругаясь, выбирался из-под разрубленной туши варга, но движения его были замедленными и не слишком уверенными. Глав и идш, которым кроме наведенной порчи досталось еще несколько ударов лапами, выглядели еле живыми, а эльф, которому и одного подобного удара вполне могло бы оказаться достаточным, судя по виду, получил их парочку. Более-менее на ногах держались только Трой и крестьянин. Трой несколько мгновений разглядывал побратимов, затем кивнул крестьянину на идша и, хрипло бросив:
— Двинулись, — наклонился, чтобы поднять Глава. У них оставался последний шанс — к закату солнца выйти из Проклятого леса, иначе он их окончательно доконает…
Пока об их прибытии и возникшей коллизии сообщали по слуховым камням и рассылали посыльных в те поселения, где слуховых камней не было, Трой жадно впитывал информацию.
Слуховые камни как раз были первым необычным явлением, с которым Трою и его друзьям пришлось столкнуться, здесь, в Теми. По преданиям, они были творением гномов Крадрекрама, поместивших таковые во всех шести городах и крупных поселениях Арвендейла. В четырех из них люди жили и поныне. Это были Нильмогард, Хольмворт и Калнингхайм, самые крупные поселения людей в Теми, а также Зимняя сторожа одно из самых мелких, но едва ли не самое важное. Оно располагалось на месте бывшей столицы герцогства, и было ближайшим поселением людей, по отношению и к захваченному орками замку и к иным их поселениям, расположенным дальше на запад. Орки хозяйничали и на востоке, и на юге, но, как правило, появлялись там только большими отрядами, часто с целью набега либо просто пройтись и показать, кто, мол, в доме хозяин, а вот на западе жили люди. Так что Зимняя сторожа подвергалась осадам орков чуть ли не по три раза в году. И от того, как она отобьет эту осаду, зачастую зависело — двинутся ли орки дальше, к иным поселениям людей, либо откатятся назад — зализывать раны и копить силы и готовиться к новой битве. В истории Теми люди трижды теряли Зимнюю сторожу, и все три раза оказывались на грани уничтожения. Поэтому после многочисленных осад Зимнюю сторожу отстраивали всем миром, вновь заполняя ее закрома продовольствием и арсеналы оружием и, ежели что, отсылая дружинников в пополнение ее гарнизону и ополчению.
А впрочем, каждое поселение людей подвергалось набегам орков едва ли не раз в год. На более крупные, как Нильмогард и Хольмворт, они нападали реже, осмеливаясь подкатываться под их стены только совсем уж многочисленными ордами, а Калнингхайм страдал от близости к Проклятому лесу. Впрочем, страдал — это еще мягко сказано. Орды орков, конечно, подходили к его стенам чаще, чем ко многим другим, но зато городские ополчения Зимней сторожи и Калнингхайма считались самыми боеспособными во всей Теми. Ну а дружины, по прикидке гнома, вообще не уступали в вооружении и подготовке императорским гвардейцам, а в боевом опыте даже превосходили их. Уж гному в этом деле можно было верить…
Пока шли все оповещения и согласования, Трой пристрастился ходить по вечерам в гости к олдермену Калнингхайма, мастеру Титусу и пить у него местный липовый чай с медом. По правде, его привлекал не столько чай, сколько рассказы мастера о традициях и обычаях Теми, об истории этого, затерянного в море мрака края, населенного людьми, на протяжении сотен лет упорно отстаивающими свое право на жизнь. А олдермену Калнингхайма было жутко интересно, как и чем живут люди по ту сторону Проклятого леса, чем дышат и какие ремесла у них развиваются. А особенно как живут те, кого он до сих пор знал только по изустным сказаниям и считал давно уже исчезнувшими с лица земли, а именно — эльфы и гномы, легендарные Высокие и Могучие из древних сказок. Так что часто на эти посиделки Троя сопровождал гном, а иногда к ним присоединялся и эльф, который, впрочем, не столько сидел с ними, сколько отправлялся бродить по ратуше и разглядывать гобелены. Они, как и предполагал Трой, оказались эльфийской работы. Сразу после того, как орды западных орков, разгромив и уничтожив войско герцога Арвендейла, двинулись дальше на восток, кто-то из смельчаков, чьи имена история не сохранила, рискнул пробраться в Эллосиил, город эльфов. Самих эльфов они там не нашли, только их обглоданные кости, а вот кое-что из того, что не забрали захватчики, с собой прихватили. И среди этого кое-чего оказались и гобелены. Впрочем, поскольку внятной истории об этом походе не сохранилось, похоже, смельчаки решили повторить попытку, да в ней и сгинули. Так что откуда эти гобелены — из дворца самого князя либо из жилища какого-то знатного эльфа, и что на них изображено — так и осталось тайной. За неделю до назначенного срока в Калнингхайм прибыл старшина Зимней сторожи. В принципе, для того чтобы заехать в Калнингхайм, ему пришлось сделать изрядный крюк, но он решил лично познакомиться с новоявленным владетелем Арвендейла и из первых рук разузнать о том, как живут люди там, на востоке. Так что два вечера подряд они беседовали вчетвером: Трой, гном, мастер Титус и мастер Игелой. Трою пришлось рассказать о своем детстве, о службе в сотне Даргола, а также о встрече с императором и об университете. Взамен мастер Игелой рассказал о двух последних осадах Зимней сторожи, с уважением выслушав мнение Троя и, особенно гнома. Впрочем, гном во время рассказа по большей части только уважительно крякал и кивал головой, тем самым показывая, что и он бы не сделал лучше (а зная его характер, такая реакция была выше всяких похвал). Своими соображениями он и поделился с Троем, когда они возвращались домой после вечернего чаепития.
— Ты понимаешь, парень, что это за народ? Да здешнее ополчение может всю императорскую гвардию, ежели она на них полезет, расколошматить и хоть бы что.
— А чего ж они тогда до сих пор сидят здесь в окружении орков и так и не смогли пробиться к людям?
— Э-э, парень, — покачал головой гном, — для того чтобы сотворить что-то этакое, нужна либо воля того, кого все как один признают своим господином, либо чтобы совсем уж прижало… Простой человек становится доблестнее льва лишь тогда, когда что-то угрожает его детям, дому или лавке. А как враг оказывается уже не за порогом, а, скажем, вон там — за соседней горой или рекой, то вся доблесть пропадает, и остаются лишь «здравые мысли честных, скромных и трудолюбивых людей, не зараженных высокопарными бреднями». — Последней фразой гном явно кого-то передразнивал, но кого, Трой так и не понял.
