Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали

Подобно большинству мелкопоместных дворян, он испытывал недовольство центральной властью, хотя, конечно, сам по себе ничего никогда делать не собирался.

Его завербовали, он был готов поддержать планы, хотя сама идея ему была не очень понятна.

То, что он не говорил мне всей правды, стало очевидно, когда я поймал его на лжи.

Мимо нас прошли женщины, и Курт сказал, что это жены двух других офицеров.

— А вы тоже женаты? спросил я.

— Нет. Все не было времени. А сейчас, я думаю, не до этого. Когда все закончится, и жизнь войдет в норму, можно будет и об этом подумать.

— Это верно, согласился я. — А что Князь, он женат? Меня столько лет здесь не было, что я от всего этого отключился. Жены, дети и тому подобное.

Мне показалось, что при ответе он несколько замялся.

— Ну, можно сказать… Я знаю, Князь, был женат, но там что-то случилось, и теперь он не женат.

Он запнулся и перевел мое внимание на что-то еще, уходя от предмета разговора.

Путь Ангелины всегда был отмечен трупами, наверное, имеются и сейчас один два. Выглядит вполне правдоподобной ее связь со «случайной» смертью жены Князя.

Если бы смерть была естественной, Курт не стал бы уходить от этого разговора. Он замолчал, а я не допытывался.

Хотя Ангелина не может быть на виду, ее следы окружают меня со всех сторон.

Теперь это было только дело времени.

Я могу прижать Курта и отыскать тех громил, которые вытащили меня из тюрьмы, поставить им выпивку, разговорить, расположив к себе, а потом вытянуть из них все, что можно, о человеке, который ими руководил.

Ангелина сама сделала первый шаг.

Один из угольных роботов, гремя и клацая, принес мне записку. Князь хотел видеть меня.

Когда я вошел, Князь уже был сильно и устойчиво пьян.

Кроме того, комната была заполнена сладким табачным дымом. В его сигаретах, видимо, был не только табак.

Это означало, что он с утра был в расстроенных чувствах, но я не собирался быть в числе его утешителей.

Чувства эти, конечно, не отразились на моем лице. Я изобразил исключительное внимание.

— Пора за дело, сэр? Вы для этого послали за мной? спросил я.

— Садитесь, пробормотал он.

Он указал на кресло.

— Угомонитесь. Хотите сигарету?

Он подтолкнул ко мне коробку, наполненную коричневатыми цилиндрами.

— Нет, сэр. В настоящее время я не курю. Это обостряет зрение и реакцию, спусковой палец должен действовать безукоризненно.

Мысли Князя витали где-то далеко.

Мне казалось, что он меня не слышит.

Потирая щеку, он оглядывал меня сверху вниз. Наконец после внутренней борьбы какое-то решение отразилось на его лице?

— Что вы знаете о семействе Радебрехен? спросил он.

Вопрос был настолько необычен, что даже ошарашил меня.

— Абсолютно ничего, ответил я искренне. — А что?

— Нет, нет, быстро ответил он.

Он снова потер щеку. Голова у меня начала туманиться от воздуха комнаты, а как же должен был чувствовать себя он?

— Пойдемте со мной, сказал он.

Он с трудом выбрался из кресла.

Пройдя через многочисленные залы вглубь здания, мы остановились около двери, похожей на все остальные, перед которой стоял охранник грозного вида мускулистый тип со скрещенными на груди руками.

В одной из них была зажата рукоять пистолета.

При нашем приближении он даже не пошевелился.

— Он со мной, сказал Рденрант брюзгливым тоном.

— Я должен обыскать его, сказал охранник. — Приказ.

Становилось все интереснее. Кто-то отдает приказы, которые не может нарушить князь, и это в его-то замке! Будто бы я не знал. Кроме того, я узнал голос охранника. Он был одним из тех, кто забирал меня из тюремной камеры. Он быстро и тщательно обыскал меня и отступил на шаг. Князь открыл дверь, и я последовал за ним, стараясь не отдавить ему пятки.

Теория теорией, а практика практикой.

Я был почти уверен, что встречу Ангелину, и все же увидеть ее сидящей за столом было подобно шоку. Словно электрический разряд пробежал по спинному мозгу. Настал момент, которого я ждал долгое время. Необходимо было взять себя в руки и надеть маску равнодушия, с поправкой, естественно, на то, что перед здоровым молодым мужчиной оказалась привлекательная, соблазнительная женственность.

Конечно, девушка была мало похожа на Ангелину, но сомнений не было. Изменилось лицо и цвет волос, но и на новом лице сохранилось выражение ангела, что и раньше. Фигура осталась практически той же, за исключением, возможно, небольших улучшений. Ее трансформация была поверхностной, не такой глубокой, как у меня.

— Это Граф Дибстол, скаазл Князь.

Он остановил на ней свой затуманенный взор.

— Это человек, которого вы хотели видеть, Энжела.

Итак, она осталась ангелом, только с другим именем. Это плохая привычка. Я знал нескольких людей, которые попались только потому, что выбрали себе новое имя слишком похожим на старое.

— Спасибо вам, Касситор, сказала она. — Очень любезно с вашей стороны привести ко мне Графа Бента.

Касси, видимо, ожидая более теплого приема, переступая с ноги на ногу, бормотал что-то себе под нос.

Однако Ангелина-Энжела оставила температуру приема той же, а может, и опустила еще градуса на два, начав перебирать какие-то бумаги у себя на столе.

Несмотря на свое состояние, Князь все понял.

Он вышел, опять что-то бормоча, и на этот раз я понял, что это было самое короткое и грубое слово в местном диалекте.

Мы остались одни.

— Зачем вы лгали, будто служили в Звездной Гвардии? сросила она совершенно спокойно.

Она продолжала копаться в бумагах. Я сделал намек на саркастическую улыбку и сбил несуществовавшую пыль с рукава.

— Не мог же я рассказать этим прекрасным людям, чем я действительно занимался все эти годы.

Глаза мои излучали простодушие.

— И чем же вы занимались, Бент? спросила она все тем же ровным, без эмоций голосом.

— А вот это уже мое дело, сказал я в ее тональности. — И прежде чем отвечать на вопросы, я бы хотел узнать, кто вы, и как оказалось, что вы имеете здесь большее влияние, чем великий Князь Касситор?

Я решил идти напролом, но это ее не смутило, и она снова завладела инициативой.

— Ну, поскольку у меня здесь большее влияние, я думаю, вы найдете желание отвечать на мои вопросы. Не бойтесь шокировать меня, вас удивит, сколько я о вас знаю.

Нет, возлюбленная Ангелина, совсем не удивит. Но не мог же я все выложить без всякого сопротивления.

— Ведь за всей этой идеей революции стоите вы, не так ли, сказал я в утвердительной, а не в вопросительной манере.