Меня съедала злоба, но за ней я видела скорбь и отчаянье. Посмотрев на обескураженного Андрея, я сжала халат Эллы и… со всей силы ударила его в подбородок. Видимо он этого не ожидал, поэтому отшатнулся от меня в сторону.
– Человек, что даже не хочет открыть глаза, ты жалок! – Закричала я, и вновь посылая руку вперед. Я била одной рукой, чувствуя жуткую боль в левой, зато ей очень удобно держать грязный халат. – Ты жалок в своей мести и все больше погружаешься на дно! – Я орала и била как придется. Иногда Андрей уворачивался и тогда в ход шли ноги. Мне было все равно чем, главное заставить ощутить ту боль, что пожирала мое сердце. – Ничтожество, что прыгает под чужую дудку! Ты разве не замечаешь? Нас разводили как скот, но дарили защиту от мертвых земель, от генных, что хотели нас растерзать! Легко ли тебе добывать еду? А в городе все блага были бесплатными! Даже учиться ничему не надо, только жить! – Мужчина упал, и я наскочила на него, прижав его тело к земле.
– Тебе генные, дороже родной матери? – Зло говорит тот, кого я раньше считала своим кусочком души.
– Элла и была моей мамой! – Зарычала я и увидела ствол чейза, что смотрел мне в лоб. Я ощутила безумную улыбку на своих губах и посмотрела в глаза Андрею. – Слепой котенок, не знающий, что в мире не бывает черного и белого. Давай… убей меня! – Его пальцы дрожали, а я… больше не могла сдерживать реки слез, что текли по моему сердцу. – Ты родился и рос в семье, а я узнала слово «мама» уже, когда рисовала картинки Элле. Ты представляешь, какого труда ей стояло пронести альбом и карандаши через охрану? А ты знаешь, какого это смотреть сквозь решетку в окне и ждать ее появления лишь бы увидеть едва заметный кивок головы? А ты вздрагивал по ночам, вспоминая, что сегодня придет Рон Райв и он может найти улики нашего общения? Ты когда-нибудь учился считать лишь для того чтобы точно знать день, когда будет медосмотр? – Выхватив из рук парня чейз, я зубами убрала предохранитель. – Ты жалок в ненависти, забыв про любовь!
– Это генные – они мрази! – Пытался мне что-то доказать Андрей, а я смотрела в его глаза и вспоминала каждую секунду возле Эллы.
– У меня никогда не было родителей и слово «любовь» для меня нечто нераскрытое. Но… я ночами молилась, чтобы на следующий день именно ЭТА модифицированная прикоснулась к моим волосам и сказала «какой беспорядок». Она научила меня не шарахаться от людей в белом, она расчесывала мои короткие непослушные волосы, а я ей в ответ ничего не могла дать! Ты знаешь, почему ребенок ищет тепло? Потому что его сердце полно невинности! Он может позволить себе без стеснения прикоснуться к матери, а я скрывалась за холодностью. Но однажды я проявила беспечность – пришла к Элле после операции и попросила ласки. Ее выгнали после того случая! Это Я виновата, а наказали ЕЕ!!!
Я упала на грудь мужчины и сжала грязный халат в объятьях. По моим щекам текли слезы. Не могу остановиться, понимая, что больше никогда не придет тетенька с рыжими волосами. Больше никогда не почувствую едва заметную ласку и не смогу заснуть в ее руках. Теперь… черт, как больно, будто сердце вырывают с корнем и бросают под этот холодный дождь. Меня раздирают эмоции и слезы вырываются потоком, я дышу как загнанная лошадь и не могу вдохнуть. Я задыхаюсь, чувствуя, как удавка бессилия душит меня. Кулаки сжимаются, а я рыдаю в голос, пытаясь заглушить голос Эллы.
«Таракашка, ты сегодня как всегда рано»… «таракашка у тебя отличные результаты»… «таракашка, а кто у тебя на рисунке»… «таракашка»… «таракашечка»… «милая»…
И сегодня она впервые назвала меня дочерью, а я… мамой. Черт, как пакостно на душе! Понимаю, что столь простое слово я сказала с запозданием. Это слово «мама» оно дорогое, самое ценное и сильное, поэтому я боялась его произнести, но именно такой была Элла…
– Ненависть порождает ненависть, кровь – несет новые потоки крови, месть толкает к безумствам… Простые истины, но их забывают! – Шепчу я.
«Доченька» – проноситься ее тихий шепот и я кричу, заглушая воспоминания. Кричу, чтобы выбить из себя ненависть, ведь мои руки хотят убить Андрея.
– Отдай мне ее ребенка. – Сквозь слезы я смотрю в его глаза и вижу… растерянность. – Тебе придется отдать его! – Ствол чейза смотрел в грудь парня, а я еле сдерживала всех демонов в душе. – Я сама возьму! – Рыкнула я и соскочила с мужчины, чейз направлен в его сторону.
– Ты не выстрелишь. – Уверенно говорит мужчина, а мне сейчас плевать на доводы разума, поэтому возле ног Андрея взрывается грязь.
– Ребенка!
– Зачем тебе этот выродок! – Я ударила прикладом парня в челюсть. Увидев, как все остальные бросились к нам, я приставила к виску Андрея чейз.
– Я заберу дитя, пока не пойму что ты можешь «слышать» ПРАВДУ! Единственный придурок здесь ТЫ! И ты об этом знаешь, ведь мы с тобой… Неделимые!
23. Неделимые – объединяйтесь!
Андрей улыбнулся как-то бешено и зло. В его глазах заплясал огонь ненависти и… невинности. Я толкнула его вперед и пошла за ним. Слезы хоть и текут, но нужно спасти малыша от обезумевшего папаши. Моя рука, что держит чейз, дрожит. Да, я сейчас в состоянии аффекта, но убить ЕГО не смогу! Мне не позволит душа – эйд. Он тоже мне не чужой!
Он привел меня в сырое разрушенное помещение, там, среди ящиков лежал коробок со спокойным малышом. Не выпуская Андрея из виду, я подошла к небольшому свертку. Ребенок смотрел на меня во все глаза и дергался в пеленках.
Маленькие губки держали соску, казалось, что весь мир ему не нужен. Ему лишь бы рядом мать была и… отец. Я с тоской посмотрела на Андрея, и ощутила, как мое сердце кольнуло. Я с такими чувствами скоро поседею!
Почему-то смотря на ребенка, я не могла плакать. В голове билась невысказанная мысль – Элла помогла родиться крошке Андрея. Улыбнувшись новой жизни, что видит мир таким, я посмотрела на Андрея…
Внезапно, мне скрутили руки и вывернули их за спину. Черт, пока я смотрела, Андрей решил поймать меня! Когда он схватил меня за больную руку, я вскрикнула, чем обескуражила парня. В ход пошли ноги. Нечто кипящее внутри меня искало выход и… нашло.
– А ты знаешь, как умирала Катюха? – Зло рыкнула я, когда он повалил меня и начал скручивать. – Она кричала от боли, но я попросила, чтобы ей ногти вырывали с корнем! – Да, я безумна от горя и хочу кричать гадости, только услышит мужчина лишь имя – Катя. Так пусть слушает! Пусть поймет, что генные – врачи по сравнению со мной – ангелы! – Помнишь, как она следила за своей внешностью? Меня это жутко бесило! Ей отрезали все, что мне не нравилось, но так привлекало тебя!
Мужчина зарычал и, схватив меня за волосы, ударил наотмашь по лицу.
