раздался крик тех, кто отвлекся от своей кучи — малы и выяснения отношений и заметил нас. Другие тоже нас увидели, и часть рванула к решётке и воротам, колотя по ней и вопя, часть брызнула в стороны, а остальные замерли на месте, растерянно оглядываясь. Конечно же, ворота не открылись, и в ответ на писки и вопли из-за решётки раздался смех тех, кто собрался посмотреть на развлечение. Уроды, добраться бы до вас. Но если мы не разберёмся с гоблинами, то не думаю что они, объединившись, не нападут на нас. А потому надо бить первым и искать пути спасения отсюда, чтобы расквитаться с пленителями.
Разогнавшись, я помчался первым и влетел в толпу тех, кто не успел разбежаться. Раздался хруст костей гоблина, в которого влепился. Его тщедушное тельце отлетело в сторону, а я принялся размахивать когтями направо и налево, полосуя врагов и пуская им кровь фонтанами.
Крысы не отступали от меня, своими мощными резцами перекусывая руки, вырывая куски моих жертв и тут же жуя.
Справа, один из гоблинов в прыжке оглушил своей дубинкой Второго, и только мой хвост, рассёкший лицо гоблина, спас того от ещё одного удара.
— Быстрее! Быстрее! — кричал я, видя, что несмотря на первые успехи, гоблинов всё же больше, и они стараются воспользоваться этим.
— Второй! Желтозуб! Крепкий Хвост! Займитесь вон теми! — указал я тем крысам, которых знал, на группу гоблинов, что кидалась камнями, которые кое-где валялись у решётки. А сам, схватив одного коротышку за ноги, принялся этой орущей дубиной колошматить не отдельных гоблинов, а тех, кто стоял хотя бы вдвоём — втроём. Наверняка ругающийся гоблин, которому не повезло оказаться в моих руках, оказался замечательным оружием (всё же лучше чем ничего), позволяя издалека избивать врагов и одним ударом сбивать с ног сразу нескольких, заставляя держаться подальше от этого примитивного оружия и не давая им разбегаться. На сбитых с ног гоблинов тут же накидывались крысы, добивая.
Поднятая пыль из-под ног летела в моё лицо, застилала глаза. Гоблин был не таким уж и лёгким, и моё дыхание стало сбиваться.
— Ещё немного! — в азарте продолжал орать я.
— Убить врагов! Всех на мясо! — подвывали крысы.
Я крутился волчком, влетая в самую гущу. Это меня и спасло. Толчок в спину, вспышка боли. Резко разворачиваюсь, махом сбивая с ног того, кто на меня напал. Мелькнул чёрный мех, розовые пятки.
— Ах ты крыса! — яростно я кинулся к встающему. — Убить меня вздумал!
Крыса, ощерившись, попытался подобрать копьё, но удар гоблинской головой (а именно развернувшимся в его сторону лицом) разорвал ему щёку и откинул назад. Крыса повернулась вправо, пытаясь уклониться от мычащей дубины, забыв про своё копьё. Второй удар был не менее удачен — пришёлся прямо по лбу, но дубина моя от этого удара уже погибла сама. Выпустив шмякнувшееся с глухим звуком на песок тело гоблина, я ударил оглушённого Крыса.
Вернее попытался, так как он сумел уклониться и укусить меня за бок.
— Сволочь! — обрушил я удар кулаком на его череп. — Гад! — нанёс второй удар. Под кулаком хрустнуло, и чёрный крысюк осел на землю.
— Совсем — совсем мёртвый — мёртвый, — радостно скалился Второй, пиная труп Крысы. — Предатель! Съесть — съесть его гнилое сердце. Достать, Голодное Брюхо?
— Бери себе, — «милостиво» разрешил я. Какую гадость я не ел, но вот питаться мясом тех, кто говорил, думал, было как-то не очень приятно. Не знаю, что будет в дальнейшем, но пока я не стал как они и не спешил таким же стать. — я люблю мясо посвежее и послаще, понимаешь? — Плотоядно улыбнулся я.
— Да-да… — испуганно закивал Второй. Что уж он там себе придумал, меня не волновало.
Крысы жрали мясо, снимали с тел лохмотья и куски шкур, в которые те были завернуты, и напяливали на себя.
— Жрите — жрите, набирайтесь сил… — задумчиво и немного устало протянул я, задумавшись о том, что такие бы воины мне пригодились. Даже на постоянной основе, несмотря на предательство. Сколько можно бегать одному? Да ещё со всякими скотами… Эти ненамного лучше, но так хотя бы понимают. Осталось придумать, как ещё сбежать всем вместе с этого чудо — корабля и уплыть от сопровождающих его монстров.
А со зрительских мест раздавались жидкие аплодисменты, летел какой-то мусор. Возможно мы не оправдали ожидания друкаев, так быстро справившись с зеленокожими, но вот на это мне было плевать. Надеюсь, что стимулировать нас они не будут.
Подобрал с песка кривое копьё гоблинов и вонючую шкуру, которую немного успел оттереть от крови песком, желая проверить, разрешат утащить в камеру или нет.
Нет, при выходе хлестанули плетью и рука сама разжалась, уронив оружие. Крысы за спиной тут же все побросали набранный оружейный хлам: дубинки, копья да камни. Шипя от боли, подумал что надо было вперед крыс пустить — должны же они приносить пользу.
Но при этом они не обыскивали, если вдруг сунул что-то за пазуху, как например каменный нож, который пронёс Желтозуб и который я у него отобрал. Вернее просто посмотрел на него так, когда он в новой для меня клетки осматривал свою добычу, что он сам его мне поднёс. Каменная пластина длиной в несколько пальцев, с аккуратно отбитыми краями, сформировавшая неровную режущую кромку. Камень не крошился от надавливания и был довольно крепок, особенно если учитывать то, что один конец был перемотан сыромятным ремешком и завязан узелком, плотно охватывая камень. Пригодится на что-нибудь. Пока можно спрятать за пояс, а поверх накинуть шкуру.
Новая клетка практически ничем не отличалась от прежней, если не брать во внимание соседей по камерам. Крысы хотели расползтись по углам, но я не дал. И теперь они сидели, суетливо оглядываясь и порой меняясь местами, а их хвосты скользили друг по другу.
— Есть что сказать по прошедшему бою? — задал я первый вопрос.
— З-зелёные коротышки были без вождя, — отрыгивая, сказал Второй, — а у нас был ты!
— Постоянные враги были не такие сильные, как ты, Голодное Брюхо!
— Да-да, сильный, храбрый, умный! Великий воин! Смерть гоблинов! — запищали на разные голоса крысы, а я поморщился. Пожалуй, не нужны мне подобострастные восхваления. Не моё это.
— Достаточно! Да, я такой! Но потому что я такой и есть, отныне запрещаю вам меня хвалить, ясно?
— Ясно-ясно, вождь… — недоуменно закивали крысы, переглядываясь. Похоже, в их среде такое отношение главных к себе не было принято.
— Второй верно сказал, мы победили, потому как у них не было вождя. А у вас был я,
