– Лло-о-оттар… – очень медленно, как сквозь сон, позвал Сухмет.
Только тогда Лотар понял, что он все так же и оставался в невероятно высоком темпе восприятия. Он немного сбросил напряжение.
– Лотар, он мертв! – кричал Сухмет. Старик боялся, что Лотар выкинет какую-нибудь глупость, вроде той, какую устроил Каш. – Возвращайся, господин!
– Сухмет, – позвал Лотар, – его нужно похоронить.
Сухмет вздохнул с облегчением. Лотар услышал этот вздох даже внизу.
– Понял, – сказал восточник и вытянул руки.
В тот же миг там, где стояло два десятка сипаев и старый вендиец тащил тело мертвого Каша, образовался вихрь пламени. Он становился все горячее, поднимался все выше…
Вендийцы, спешившие на помощь, остановились и разлетелись в разные стороны, как спугнутые воробьи, но убийцы Каша и тело юноши оказались в самом центре костра. Лотар знал, что они обратятся в пепел скорее, чем на погребальном костре…
Желтоголовый вздохнул и поднялся на первые складки бронзового одеяния Боллоба. Забираться было легко, места для рук и ног хватало. Он поднял голову. С корабля бросили веревочный трап, который звонко стучал о голову вендийского бога. Рамисос уже поднимался вверх, а Бостапарт, оглядываясь во все стороны, подталкивал его в ноги, чтобы карабкаться следом.
От палаток прилетели три или четыре стрелы, но силовое поле, защищающее от них корабль и гондолу, теперь охраняло и статую Боллоба, и ползущих по ней, как муравьи, людей. Все-таки молодец Сухмет, решил Лотар, еще неизвестно, кто из нас лучший воин – мы, которые мечами машем, или этот неприметный в бою старец, который на памяти Лотара не допустил ни одной серьезной ошибки.
С корабля скинули еще одну лестницу. Сухмет, убедившись, что с Лотаром все в порядке, стал подниматься. Статуя в самом деле оказалась отличной стартовой площадкой для бегства. Двигаться было удобно, а вендийцы не решались преследовать врагов, опасаясь кары своего божества.
И вдруг Лотар почувствовал, что в его руки вливается какой-то странный огонь. Желтоголовый даже не заметил, как поднялся на позолоченную голову статуи. Он прижался к округлой поверхности не только ладонями, но и лицом, грудью… Золото – благородный металл – куда лучше бронзы впитывало эмоции, мысли и действия людей, а значит…
Значит, эта золотая пленочка на голове статуи Боллоба за последние месяцы жреческих служений вобрала в себя все сведения о походе, причем верные сведения – ибо кто же будет лукавить перед богом? Направление похода читалось так же легко, как в сознании живых людей, пожалуй, даже отчетливей, – ведь ментальные способности вендийских командиров значительно превосходили даже таланты западных епископов, похваляющихся своими духовными достижениями.
Да, теперь Лотар видел направление как на ладони, хотя все это, конечно, еще следовало проверить.
– Лотар, – позвал с высоты Рубос, – поднимайся. У них же есть еще эти – фламинго, или как их там.
Лотар посмотрел вниз. В том месте, где сгорел Каш, земля сплавилась в стеклянистую, блестящую массу. Около нее бродили оставшиеся в живых сипаи. Они даже смотреть боялись на чужеземцев, которые, несмотря ни на что, вырвались из самого центра их лагеря. Они боялись смотреть и в сторону командирских палаток, где заседали их начальники. Да, нелегка солдатская служба, подумал Лотар без ненависти и злобы.
Там, где они прошли, остались лежать трупы убитых сипаев. Погибших в такой стычке могло быть гораздо больше. А может быть, тех, кто погиб от его руки, стоило и пощадить – кто скажет? Узнать это предстояло Лотару лишь в смертный час.
А сейчас в голове Желтоголового были очень точно прочерчены направления действий армии вендийцев – гораздо точнее, чем войск ханнов и фоев. Все было сделано. Назад не повернуть и ошибок, к сожалению, тоже не исправить.
Лотар вздохнул и стал подниматься по лестнице. Мигом набрав силу и скорость, крылья «Летящего Облака» застучали чаще и унесли корабль и Лотара на веревочном трапе прочь от ставки великой вендийской армии.
«Летящее Облако» шло на Запад. Лотар с удивлением отметил, что это направление вызывает в нем непонятное умиротворение и покой. Наверное, у него, обостренно чувствующего направления, выработалась какая-то эмоциональная подоплека многих магических ощущений. Это было неправильно с точки зрения высокого воинского искусства, но могло значить и что-то еще – более важное и значимое, чем просто предпочтение одного направления перед другими.
– А ведь я даже родился не тут, а на границе Западного и Северного континентов, – пробормотал он, хотя сам не был уверен, что обращается к Сухмету.
– Да, я знаю, господин мой, – ответил восточник. – Ты из племени славов, почтенных, мирных поселенцев, способных даже в степи прокормить всех и каждого.
Лотар покачал головой:
– Нет, я не о том. Я о направлениях, которые играют в этом деле особую роль.
Сухмет сидел на цветастой подстилочке, которую нашел среди вещей фойского посланника, и что-то делал с посохом Гурама. Лотар заметил, что в последние несколько дней Сухмет возился с ним гораздо больше, чем требовалось, чтобы получить энергию или просто восстановить магические способности. Старик что-то затевал, и Лотар не мог уловить, что именно. Впрочем, он не особенно и приглядывался – не было времени.
Солнце опускалось к западной кромке горизонта. Еще несколько дней назад Лотар сказал бы просто, что солнце садилось, но теперь ему хотелось каждый раз подчеркивать слово «запад». Он вздохнул.
Земля внизу уже погрузилась в вечернюю тьму. Лотару пришлось изменить зрение, чтобы разглядеть идущих по темным дорогам людей. У каждого на плече пика и щит. Сбоку сумка с нехитрым скарбом, на другом боку – меч или длинный кинжал. Кое у кого были слуги, но и для них тоже подобрали оружие, и слуги стали солдатами.
Запад готовился к войне. Ждать ее оставалось недолго. Лотар чувствовал даже на такой высоте, что над головами людей витала безнадежность. Они просто готовились к смерти, они знали, что не смогут выстоять против трех колоссальных армий, готовых уничтожить все, что составляло это коротенькое слово – Запад.
Санс на юте что-то закричал, Лотар оглянулся. Трое изнуренных матросов вылезли из люков и стали разбираться со снастями. Лотар посмотрел под ветер и тут же увидел замок Астафия Задорского. Отсюда они были изгнаны… всего-то чуть больше недели назад. А кажется, что прошло много лет.
Тогда еще и Каш с Виградуном были живы. Теперь же…
Лотар присмотрелся к замку. Только в двух башенках окна были освещены. В одной находился королевский кабинет, где они в прошлый раз проводили совет, а в другой, кажется, располагалась королева. При мысли о королеве Ружене у Лотара странно изменился ритм сердца. И самое смешное, что он ничего для этого не делал, все произошло само собой. Его сердце вело себя, как непослушный ученик, который вздумал отвлекаться.
