будем мы с майором. Кел, ты лучше всех знаешь пацана, так как провел две недели на Слизерине — мы же его только раз видели, так что будешь счастливым отцом. Лилит, ты теперь его супруга — выясните имена и характер таковых, максимально подгоните внешность через морок.
— А мы станем охраной, так меньше всего шансов на то, что что-то пойдет не так. Вайн, ты делаешь всё то, к чему готовилась, — продолжил майор, — пусть он поверит в твое искреннее желание вернуть его домой. Мёрфи… мы проведем отдельно тренировку, чтобы ты чувствовал себя увереннее.
— Есть, — хором ответили они с Лилит.
— И когда начнем исполнять? — уточнил Келвин.
— Завтра вечером уже все закончим, — улыбнулся Донован. — Все свободны.
— Почти всё готово, — майор поправил автомат на поясе, что заканчивал его образ сурового охранника. — Лилит, Кел, вы встретите его тут. Л-474, лучше всего будет расплакаться, прижимай его, целуй, обещай больше никогда не оставлять одного.
— Так точно, — вяло сказала та, плюхнувшись в кресло.
— Как-то мы не выглядим парой, — волновался Келвин, потирая костяшки пальцев. — Нужно что-то сделать, а то он все поймёт.
— Кел прав, — Донован вошел внутрь весь запыхавшийся. — Только побыстрее, Вайн уже ведет его сюда, Мёрфи держит его на прицеле. Через две минуты они тут будут.
— Сядь к ней, — засуетился майор, — вот так. Возьмитесь за руки. Ты, — он указал на Лилит, — волнуйся, а ты — поддерживай её. Да не отдаляйте головы друг от друга!
— Времени нет, — сказал Дон, — поцелуйтесь. Живо, я не спрашиваю.
Лилит тоже не спрашивала, какие тут вопросы, когда всё настолько важно. Хотя, может ей просто хотелось поцеловать кого-то на глазах майора, но так или иначе она это сделала. Грубовато, требовательно и стремительно, не давая Келвину ни малейшего шанса на сопротивление или доминацию. Её рука прижимала его затылок, вторая — слегка расстегнула пуговки на его шее, делая галстук по-свободнее. Растрепанный и испуганный Кел только поднял глаза на наставника, ища поддержки, но тот лишь показал большой палец.
— Смущенный и потерянный папашка есть, — хмыкнул майор, что не отрываясь смотрел на поцелуй. — Лилит, поменьше увлекайся этим делом, — он оттянул её за шкирку, — ты должна быть грустной, а не вожделенной…
Но когда девушка бросила на него секундный взгляд, майор заметил в её глазах слёзы. Да как это работает?! Что у этой женщины в голове происходит?!
В тот же миг открылась дверь — больше никаких напутствий.
Вайн завела мальчика, весело с ним беседуя. Кажется, она рассказывала о том, как рады ему будут родители. И Лилит оправдывала ожидания. Она подлетела к нему, обнимая и прижимая к груди, где во всю колотилось сердце. В её запуганном состоянии слёзы не нужно было вызывать, можно было просто перестать их сдерживать. Она гладила парня по светлым волосам и шептала, как она счастлива снова видеть своего мальчика. Келвин подошел сзади, обнимая их и целуя блондина в макушку.
Какое-то время они так и продолжали, пока Кел не увел их обратно на диван, взяв салфетку, чтобы вытирать Лилит бесконечно бегущие слёзы. Та так плакала, словно и вправду сына вернула.
— Сыночек, — та потерла щёчку попаданца. — Мамочка так сильно тебя любит, поехали скорее домой, хорошо? — она сама кивнула, подтверждая эту мысль. — Мы с папой купим тебе приставку, ты же давно хотел. И телевизор побольше, я тебя очень, очень сильно люблю…
— А как же школа? — сопротивлялся тот, как это делал бы настоящий мальчик. — Я тут учусь, у нас ведь нет Хогвартса… У меня здесь комната, своя кровать, друзья даже! Можно я останусь немножко? Вы будете ко мне приезжать!
Лилит глянула на Келвина, будто заботливая мать, что интересуется, можно ли выполнить просьбу ребенка.
— Ну что ты, сынок, — Кел потрепал его по волосам. — Здесь ведь есть мальчик, что должен ходить в эту школу. Его мамочка и папочка тоже волнуются, ты его не видел, случайно?
Попаданец печально покачал головой.
— Не-а, не знаю я никаких мальчиков…
— Ты можешь рассказать маме, — тихо шепнула Лилит. — Тогда нас совсем не будут ругать. Поедем домой, по пути купим пиццу, будем мультики смотреть все вместе. Ты только расскажи нам, где этот мальчик?
— Мамочка, а если я не скажу, вы останетесь здесь со мной? — спросил тот, повиснув на Лилит. — Я не хочу уходить!
— Нет, сыночек, мы не можем остаться, — та встала, взяв его за руку, демонстрируя, что им пора. — Это не наш мир. Я хочу, чтобы с тобой всё было хорошо и ты прожил долгую и счастливую жизнь. Здесь так не получится, нам всё равно придётся уйти. Просто если ты скажешь, где мальчик, мы поедем сразу домой, а если нет… — она показушно сглотнула, — дяди полицейские всегда будут присматривать за нами. Как за преступниками.
Это должно было открыть дорогу для побега, ведь… попав домой, иномирец смог бы спокойно уйти и даже начать жить заново, если полиции не будет рядом. А постоянный присмотр только ограничит его свободу.
— Когда я появился, мы были в одной комнате, — стал рассказывать тот, — первое время мы играли вместе, но потом… он сказал, что ему здесь не нравится, что он не умеет колдовать и ненавидит свою семью. Он хотел жить там, где никто не умеет колдовать и я… Стоп.
Его взгляд вдруг стал полностью осознанным, выражение лица ребенка стало усталым, словно он снял социальную маску ребенка. В рукава его мантии блеснул нож, которым он прочертил быструю горизонтальную линию. Лилит была слишком близко, чтобы её атаковать, ребенок не смог бы так извернуться или достаточно быстро отскочить, чтобы физически подготовленная девушка не успела отреагировать. Поэтому он бил по Келвину, что был как раз на расстоянии вытянутой руки, при этом сидел на корточках, чтобы смотреть мальчишке в глаза.
Лилит вовремя спохватилась, дернув попаданца на себя, так что только самый кончик ножа зацепил стажера, причем даже не шею, а лицо. Тот вскрикнул, падая назад, пока девушка выбила оружие из детских рук, заламывая его и вдавливая коленом в пол. Морок спал, а Мёрфи целился тому в голову.
— Постойте! — внутрь вдруг вошел Дамблдор, шелестя мантией цвета ультрамарина. — Я не позволю, чтобы в моем замке погиб ребенок… Я верну ему облик.
— Это было бы кстати, — хмыкнул Мёрфи. — Не потому что это морально тяжело для меня, а чтобы мы ещё и личность его индицировали.
Лилит напряглась, зная, что с превращением ей станет труднее удерживать попаданца, ведь одиннадцатилетний ребенок куда слабее взрослого. Однако сложнее ей не стало — маленький человек
