Новая кампания началась утром. Темучин разослал приказы заранее, и на рассвете, под порывами ледяного, замораживающего до костей ветра с северных гор, войска выступили в поход. Камачи, эскунги и даже вьючные мороны были оставлены позади. Каждый воин взял с собой только оружие и продовольствие и должен был сам заботиться о себе и о своем мороне. Вначале движение было очень невыразительным; отдельные воины прокладывали себе дорогу среди камачей и кричащих женщин и ребятишек, играющих в пыли. Затем двое воинов объединились, и к ним присоединился третий, пока не образовался целый взвод; всадники подскакивали вверх и вниз в соответствии с движением моронов. Язон ехал вслед за Керком, и девяносто четыре воина-пиррянина двигались за ним двойной колонной. Он повернулся в седле, посмотрев на них. Женщины не могли ехать с ними, а остальные охраняли корабль. Таким образом, девяносто шесть человек должны были выполнить сложное задание – захватить контроль над варварской армией и над всей занятой ею территорией планеты. Внешне это выглядело невозможным, но пирряне так не считали. Они готовы были уничтожить любое препятствие на своем пути. Язон ощущал необычное чувство безопасности, когда ехал рядом с ними.
Выехав из лагеря, они видели другие колонны, шедшие параллельно их курсу по степи. Вестники побывали во всех племенах, расположившихся вдоль реки, с приказом немедленно выступать. Орда собиралась. Со всех сторон собирались новые воины, пока пространство степи до горизонта не заняли всадники. Теперь во всем чувствовалась организация: различные кланы двигались под командой своих вождей и образовывали эскадроны. В отдалении Язон увидел черные знамена личной гвардии Темучина и указал на них Керку. – Темучин нагрузил двух моронов нашими пороховыми бомбами. Он хочет, чтобы я руководил их использованием. Он определенно не имел в виду остальных пиррян, но мы поедем к нему все, хочет он того или не хочет. Я нужен ему для использования бомб – я приеду со своим племенем. Это выигрышный аргумент, и я надеюсь, что он не будет бит.
– Проверим, – сказал Керк, заставляя своего морона перейти в галоп. Колонна пиррян, раздвигая скачущие орды, двинулась за своим вождем.
Они скакали вправо, пока не оказались рядом с людьми Темучина. Язон вышел вперед, подготовив свои аргументы, но они не потребовались. Темучин холодно взглянул в сторону пиррян и вновь устремил свой взгляд вперед. Он был похож на шахматиста, видящего на двадцать ходов вперед, и решившего отказаться от игры. Аргументы Язона были для него очевидны, и он не побеспокоился выслушать их.
– Осмотри фитили на пороховых бомбах, – приказал он, – они на твоей ответственности.
Со своего удобного наблюдательного пункта рядом с вождем, Язон наблюдая за варварской армией, начал понимать, что Темучин был военным гением. Неграмотный и необученный, не имеющий никаких предшественников, он сам додумался до основных принципов организации армии, ее маневров. Его офицеры были больше чем командирами отдельных отрядов. Они действовали как штаб, принимая и отдавая приказы, если этого требовала обстановка. Простая система сигналов рогом и руками, управляла движением войск, и благодаря этому тысячи людей образовывали гибкое и опасное оружие. Когда войска собрались, Темучин построил их в многокилометровую линию и двинулся вперед. Безостановочно. Движение, начавшееся до рассвета, продолжалось до вечера без единой остановки. Отдохнувшим, хорошо откормленным моронам не нравилось это безостановочное движение, но они двигались под ударами шпор. Они протестующе кричали, но продолжали двигаться вперед. Бесконечное подпрыгивание не беспокоило кочевников, которые привыкли к седлу с рождения, но Язон, несмотря на свой предыдущий опыт поездок, скоро почувствовал себя избитым. Если езда и доставляла беспокойство пиррянам, то они никак не проявляли его.
Эскадроны всадников проносились впереди главных войск, и после полудня армия вторжения начала действовать. Вначале одинокий всадник, чья кровь смешалась с кровью его морона, затем целая семья кочевников, чей путь к несчастью скрестился с путем следования армии. Эскунги и камачи все еще дымились, окруженные грудой мертвых тел. Мужчины, женщины, дети, даже мороны – все были жестоко убиты. Темучин не оставлял живым ничего. Он был грубо прагматичен. Война ведется для победы. Все, что служит победе, разумно. Разумно проделать трехдневный рейд за один день, если это поможет застать противника врасплох. Разумно убивать всех встречных, чтобы никто не мог поднять тревогу, и так же разумно уничтожать все их добро, чтобы воины не обременяли себя добычей. Выгодность тактики Темучина подтвердилась перед сумерками, когда армия обрушилась на большой лагерь племени Ласки у подножия гор.
Когда длинная линия всадников перевалила за последние холмы, в лагере началась тревога, но было уже поздно. Концы линии сомкнулись вокруг лагеря, но все-таки несколько всадников на быстрых моронах сумели выскользнуть до того, как завершилось окружение.
Неряшливая работа, – подумал Язон, недоумевая, как это Темучин не предупредил такую возможность.
После этого было сплошное убийство – вначале тучей стрел, обрушившейся на защитников, потом копьями на полном скаку. Язон держался сзади, но не от трусости, а от отвращения к картинам убийств. Пирряне атаковали вместе со всеми. Благодаря постоянной практике все они были хорошо знакомы с коротким луком, но стреляли еще не так быстро и точно, как кочевники, но в рукопашной схватке они превосходили всех. Если у них были какие-то сомнения относительно убийства защитников, они их никак не проявляли. Они как молния обрушивались на защищающихся, опрокидывая их.
Благодаря своей скорости и весу, они не встречали сопротивления. Они были как таран, убивали и двигались без сопротивления. Язон не мог присоединиться к ним. Вместе с двумя раздраженными воинами, которым было приказано охранять бомбы, он держался в стороне, перебирая струны своей лютни и как бы сочиняя новую песню о великой битве.
Схватка кончилась в темноте. Язон медленно ехал по разграбленному лагерю. Он встретил всадника, разыскивающего его.
– Темучин хочет тебя видеть, пошли, – приказал всадник. Язон, слишком уставший, чтобы возражать, повиновался.
Они двигались по захваченному лагерю, их мороны осторожно переступали через трупы. Язон не смотрел по сторонам, но не мог зажать нос, чтобы не чувствовать запаха бойни. К его удивлению, очень немного камачей было разрушено и сожжено, и Темучин проводил совет со своими офицерами в самом большом из них. Он, несомненно, принадлежал бывшему вождю клана, сам вождь, мертвый и искромсанный лежал в стороне у стены. Собрались все офицеры – отсутствовал лишь Керк – когда вошел Язон.
