— Следи за своим языком, обладатель Кланового Веера! — ответил дракончик с настолько же яростным и кровожадным взглядом.
Я думаю, ему пока можно простить такие взгляды, ведь оказывается, что его пару раз едва не стёрли без остатка.
Надо сказать, что несмотря на внешнюю схожесть — цвет не в счёт — с Гаэлионом, из-за злобного взгляда Мадракон и сам кажется злым. Я даже у Гаэлиона-отца такого взгляда не припомню.
Сразу ясно, что у Мадракона и Грасс полно претензий друг к другу. Для сравнения, Гаэлион-отец никогда особенно не пытался портить с нами отношения. Возможно, дракону должно быть стыдно так себя вести, но мне кажется, это очень мудро — не смотреть на всех подряд людей презрительным взглядом.
— Итак, Герой Щита. Ради чего ты воскресил меня?
— Почему ты говоришь только с Наофуми? — спросила Кидзуна.
— С вами я точно не договорюсь.
Как же не хочется быть посредником между Мадраконом и Кидзуной… И кстати, с чего он решил, что может говорить со мной? Пытается делать вид, что мы не воевали, что ли?
— Вот как теперь заговорил дракон, который напал на меня и собирался поглотить?
— Хмпф! Думаешь, я не знаю тебя, Герой Щита? Тебе нужно поговорить со мной, поэтому ты не уничтожишь меня. И раз так, давай говорить.
— Очень неприятно, когда нас видят насквозь, — вставила Рафталия, и я мысленно согласился с ней.
С какой стати Мадракон считает, что хорошо меня знает? Впрочем, спорить с ним бесполезно, и я это понимаю.
— Учти, что я тебе не верю, и после всего, что ты натворил, обращаться к тебе за помощью не хочу, — сказал я вместо вступления.
Затем я пересказал Мадракону недавние события и наш план.
— Ох… — Мадракон вздохнул, хлопая себя лапой по лбу. — До чего докатились Герои, некогда победившие меня! Не так ли, Герой Щита?
— Тебе так надо, чтобы я поддакнул?
— Я хочу, чтобы ты задумался. Эти люди побеждали меня с воплями про мир во всём мире, потом раз за разом позорились и теперь пришли за помощью ко мне, своему заклятому врагу. Как тебе кажется, получился у них мир во всём мире? Ну?
Как же Мадракон любит провокационные вопросы.
Но, вообще говоря, в этом мире и правда идёт война между его жителями, а авангард волны почти безнаказанно разоряет его. Кидзуна и Грасс даже не стали возражать, видимо, признавая правоту дракона.
— Поборники справедливости изгоняют преступника, затем не могут справиться с волнами и пришельцами из других миров, и в конце концов именно преступнику приходится исправлять их ошибки. Возможно, ты уже видел нечто подобное в прошлом?
Ух… он провёл настолько ясную параллель между нами, что мне стало не по себе.
— Итак, Мадракон. Чего ты хочешь?
— Хм… Очевидно, если я откажусь вам помогать, вы убьёте меня здесь и сейчас.
Ну, а как же. Поэтому мы тут все с оружием и настороже.
— И что ещё важнее, я крайне разочарован тем, что миром, который должен был принадлежать мне, управляют настолько бездарно.
— Если ты под этим предлогом попросишь половину мира и полную безнаказанность, мы тебя даже слушать не будем, — тихо предупредила Кидзуна.
Да уж, это была бы реплика, достойная короля монстров из старомодной игры. Правда, Мадракон и есть в каком-то смысле король монстров. И наш император драконов тоже себя им считает.
— Хмпф, я и не надеюсь, что вы согласитесь на такое. Поэтому я прошу у вас сотню лет. За это время Герои и им подобные, скорее всего, сгниют окончательно. И вот тогда настанет время монстров.
— Мне не очень нравится это условие… — озадаченно пробормотал Эснобарт.
Мадракон посмотрел на него и вытаращил глаза.
— Кх… Значит, легендарный библиокролик вернулся? Хуже не придумаешь. И судя по потокам твоей силы… мы наверняка станем заклятыми врагами.
Ага, Мадракон уже понял, что Эснобарт выпил то зелье.
— Но ты по своей сути тоже монстр. Чем дольше будешь жить, тем очевиднее для тебя станет человеческая глупость.
— Не наглел бы ты так.
Даже голос Ларка звучал как никогда грозно. Да уж, вот идеальное доказательство вражды между ними.
— А что Магический дракон сделал с этим миром? Я пока не знаю, — сказал я.
— Он правил монстрами в землях, которыми владел. Людей в тех краях использовали почти как рабов.
Ага… И?
— И всё? Просто война из-за ущемления прав?
Выходит, вся подоплёка конфликта в этом мире — банальная война людей и монстров? Если честно, я теперь им даже завидую. Или это только в нашем мире причины для конфликтов такие сложные и запутанные?
— Чего такое? Неужели это повод так вздыхать? — удивилась Кидзуна.
— Если опираться только на ваш рассказ, то это и правда очень странный повод, — сочувственно пробормотала Рафталия.
— О да. Я знал, что ты встанешь на мою сторону, Герой из страны зверолюдей. Мне с самого начала было ясно, что ты привыкла к культурным различиям.
Интересно, почему Мадракон пытается подружиться с нами?
— В нашем мире люди по религиозным причинам считают полулюдей монстрами — и, следовательно, врагами. Я тоже всякого натерпелся из-за того, что меня считали защитником монстров.
Да уж, чего со мной только не было…
— Между полулюдьми тоже бывали расовые войны, — возразила Рафталия.
— Не спорю, и кстати, монстров тоже можно считать расой, так что их истребление — и есть главная расовая война.
Сдаётся мне, неприязнь Кидзуны связана конкретно с тем, что во время правления Магического дракона монстры пользовались людьми как рабами. К сожалению для них, в моём мира эта картина вполне привычна для стран вроде Шильтвельта. Конечно, есть и обратные примеры. Например, мы с Фиро — тоже хозяин и рабыня.
— Я всё равно не собираюсь доверять людям — этим излишне гордым созданиям, возомнившим себя хозяевами мира.
— Ну-ну… И всё-таки, чего ты хочешь?
— Я уже сказал. Дайте мне отсрочку в сто лет перед тем, как я порабощу всех людей.
— То есть, ты собираешься помогать людям сто лет прежде чем начнёшь издеваться над ними?
— Сколько раз мне повторять? Вы пойдёне на мои условия, потому что не можете допустить гибели мира. Первым делом — битвы с волнами. Помните о ваших приоритетах.
Действительно, это убедительный аргумент. Пускай Мадракон не собирается мириться с Кидзуной и остальными, но он определённо настроен помочь нам сражаться с волнами.
— Ну а пока что… Хм, вы возродили меня в теле самки? Замечательно. В таком случае, Герой Щита, ты рано или поздно переспишь со мной, чтобы сделать меня сильнее.
Что?! Этот дракон совсем выжил из ума?!
— Всё, конец разговора. Убей Мадракона, — приказал я Кидзуне, выставляя перед собой Зеркало.
Чего Кидзуна на меня смотрит так удручённо?
— Какой же ты неуступчивый, Герой Щита. А ведь я пытаюсь пойти на компромисс. Почему ты отказываешься?
Видимо, компромисс для него — отказ от попыток поглотить меня. Это, конечно, неплохо, но с какой стати я должен с ним переспать?
— Пожалуйста, не надо так шутить!
— Бу! Не согласна!
— Рафу!
Рафталия и Фиро мигом разозлились, даже Раф-тян попыталась принять угрожающий вид.
— Зачем ты пытаешься добиться этого от Наофуми?! — воскликнула Кидзуна.
Мадракон сложил лапы на груди и посмотрел на неё презрительным взглядом.
— Неужели ты даже этого не знаешь? Когда я был внутри Щита, мне было так приятно нежиться в гневе, который прячется в глубине души Героя…
Ты правда думаешь, что Кидзуна должна это знать? Судя по ней и её товарищам, они даже после этих слов ничего не поняли.
— Это так приятно — ощущать бездонный гнев и ненависть ко всему миру… Неужели вы ещё удивляетесь, что я мог влюбиться в него?
Можно не рассказывать про это с мечтательным взглядом?!
— О-о?
— У-у?
Ицуки тихо что-то объяснил косаткам, и они удивлённо наклонили головы.
— Ох… в тебя влюбилась опасная тварь, паренёк Наофуми.
— Поэтому я и говорю, переговоры отменяются. Убейте его уже.
