Заяц: Скорее всего не знал. Он, судя по всему, много чего не знал. Даже о приближённых своих. Но… это всё былое. Что теперь? Теперь всё заиграть у вас должно? «По плану»? Нет, Квакер, нет. Перебьют вас всех. Используют и… прощай. А следующее поколение (если будет оно) станет ещё одной машинкой для добычи торфа.
Квакер: Так и что ж ты тогда, умник ухатый, мне предлагаешь? А, ква?
Заяц: Я? Тебе не понравятся мои предложения.
Квакер: А можешь и не говорить, ква. У меня твои «законы леса» уже в горле встряли! Ненавижу, ква! Ненавижу я вашу напыщенную имперскость, «величие» и «достоинство» ваше ненавижу, Бога вашего ненавижу, предков ваших ненавижу, ква! Даже искусства ваши ненавижу — и музыку, и картинки, и сказки! Пусть сгорит к чертям проклятый ваш музей, ква! Ничего не останется! Месть, заяц! За то, что вы систематически вытравливали нашу историю, мы здесь и сейчас сожжём вашу! Махом одним, ква! Все века, герои и героини! Махом, ква ха ха!
Заяц: Месть, значит? Разве не намстились ещё? Ещё не всё сгорело, ась? Нет, Квакер. Теперь моё время мстить! Теперь века месть с местью будут биться — вы запустили механизм ада! Вы отказались от естественного хода истории, решив всё разом в свою пользу загребсти! Сломать через колено оппонентов! Зачем что-то доказывать, если можно убить? Головы всем поотрезать на площади, и на бумаге написать, что это хорошо. А следующие поколения это выучат прилежно и будут повторять всю жизнь. Это мне царь перед смертью сказал. Он прав. Он миллион раз прав! И убийством его вы опять же и подтвердили… его правоту и свою бандитскую сущность. Нам больше не о чем говорить, Квакер! Огонь спускается, скоро мы тут задохнёмся. Или сейчас или никогда!
Квакер: Тогда сейчас, ква! Дуэль!
Заяц: Дуэль!
В бой!
Бой Третий.
Сложность: средняя.
Время: около минуты, двух.
Примечания:
Вот и первый полноценный бой, в котором вам придётся и уворачиваться и стрелять одновременно. «Аднамамэнтна». С основами боя вы уже знакомы — никаких тактических новшеств в третьем бою нет. Статистика бойцов (пока) та же. Тут важно описать только сам процесс, последовательность действий. Она такая:
— Вы перерисовываете арену себе на бумагу — 3 на 3, как на картинке.
— Вы обозначаете передвижение зайца (например, ноликом) и выстрелы зайца (например, крестиками с цифрами — номерами стрел). (Отсчитываете использованные стрелы.) Это ваш первый ход.
— Вы смотрите на хронокарту вашего оппонента, сверяетесь: попали ли вы в него, попал ли он в вас. Если попадания были — корректируйте статистику (отнимайте очки здоровья зайцу или оппоненту).
Так заканчивается первый ход. Повторяйте эти простые действия до победы, ничьи или поражения.
2-ой тур в этом бою не предусмотрен (ибо нет такой возможности сюжетно), но если хочется ускорить игровой процесс, то конечно можно срезать статистику вдвое — назовём это облегчённым режимом. В этом режиме вы можете играть и все последующие бои. Больше упоминаний об этом не будет. Решайте отныне сами.
Если что-то вы успели позабыть, всегда можете вернуться и перечитать примечания и руководства к первым двум боям. Надеюсь, это вам не потребуется.
Вот и всё! Удачи!
Квакер падает поверженный. Ещё живой, ещё в сознании. Заяц не целился ему в глаза как обещал, но Квакер понял это слишком поздно. «Фатальная ошибка. Повёлся на развод.». Он защищал свою морду, а заяц целился (и попадал) в конечности, в нижнюю часть корпуса. Он не пытался убить Квакера. «В крайнем случае его убьёт огонь». А огонь сжигал стены. Упал восточный балкон. Скоро и западный упадёт. «Воздуха как в банке с крышкой — дырочки всё уже, всё уже…»
Квакер приподнялся, встал на колени. Встать в полный рост он уже не мог — «тут потребуется операция, доспехи надо отодрать… но будет ли такая возможность?»
Заяц: Ты не меткий. Ты не стрелок. Зачем вызвался?
Квакер: Зачем, ква?! Я как и ты… я, как и ты, хотел честной дуэли, ква. Я хотел сражаться, ква! А со мной никто не сражался! Ни один не вышел, ква! Вы сдали ваше игрушечное королевство в один день! А я хотел войны священной! Что ты в этом понимаешь, ква? Это ты… ты зачем? Зачем меня не убиваешь, ква? Я что недостоен?
Заяц: Это тебе решать.
Квакер: Что? Ну да, ну да… Я же теперь палач, ква! Какое у меня может быть достоинство… Что смотришь, ква?! Всё никак забыть про свой глаз не можешь? А я тоже не могу, ква! Эти глаза на меня во снах смотрят… Что?! Думаешь, я не могу? Думаешь, не сумею, ква?! Думаешь, кишка тонка?
Заяц: Надо уходить. Я помогу тебе… если ты позволишь.
Квакер: Заткнись! Не нужно мне твоё благородство, ква! Я тебе своё покажу! Чтобы мы рассчитались с тобой окончательно… думаешь, не смогу, ква?!
Заяц: Не надо.
Квакер: А ты знаешь, что надо? Ты-то знаешь, ква? Что ты знаешь? Смотришь на всех на нас сверху вниз — презираешь нас с высоты своего благородного страдания. У тебя всё сложилось, ква, ты сам решаешь, кто должен быть казнён… я тоже сам хочу решать. Я не хуже тебя, ква.
Заяц: Может быть.
Квакер: Может быть? Может быть, ква. Я тебе сейчас докажу. Чтобы ты не сомневался, ква! Докажу, ква!
Заяц: Не надо, я тебе говорю!
Квакер: Заткнись, надо, ква! НАДО!
Квакер сжимает последний болт в окровавленной лапе. Подносит к глазу, громко набирает воздуха в грудь, пронзает глаз болтом. Вбивает глубже камнем. Орёт истошно и бьёт. Уже не попадает по болту, бьёт в морду, в шею — куда достанет. Бьёт потому, что так легче. Заяц бросается на него, выбивает камень из лапы.
Заяц: Хватит! ХВАТИТ!
Квакер: Мы расчитались, ква?! Теперь мы расчитались?!
Заяц: РАСЧИТАЛИСЬ, чёрт с тобой! Надо уходить отсюда, слышишь?!
Квакер: То-то, ква! Никуда я уже отсюда… не уйду.
Квакер потерял сознание. «Наконец-то! Он всё ещё жив. Он может выжить — смертельных ран-то у него нет. Что делать дальше? В сад! Теперь по коридору и в сад! Надеюсь я найду его.»
Заяц протащил Квакера до северных ворот — метров 10, не больше. На глаз ему попался выброшенный Квакером ключ. «Повезло!» Заяц открывает ворота, тянет на себя…
«А вот и всё. Приехали». Коридор в огне, хода нет. «Даже если бы я бросил Квакера умирать, я и один не пробежал бы через пекло. Всё. Всё! Шансов нет. Теперь только назад. Но куда назад?! Я не знаю… не знаю…»
VIII
Заяц взвалил Квакера на себя и двинулся к южным воротам. Огонь нарастал и шумом забивал слух: где-то что-то падало, разбивалось в труху, искрилось, бурлило, сжималось и гнулось. Во всех этих шелестах пожара заяц с трудом улавливал… что-то другое, что-то ритмичное, металлическое. Оно приближалось, оно было уже здесь.
Последняя надежда… «и её больше нет». Южные ворота затрещали и оторвались вместе с петлями, упали с грохотом на обломки потолка.
Стена распадалась на кирпичи, и из тьмы чёрного дыма выезжал танк. Выстрел!
Снаряд пролетел через весь зал — ударил в стену. Вылетели северные ворота. Упал и покатился западный балкон. Ряд колонн сложился как домино. Пол под колоннами поехал вниз. Заяц с Квакером на спине был на другой стороне зала — «видит он меня или нет?». «Стреляет наобум? Как ты вообще сюда… доехал? Есть ли кто-то… за ним? Воздуха… совсем нет.»
Заяц задыхался. Танкист («наверное всё тот же Волченко») пытался объехать груду развалин в относительном центре зала. Попытался проехать по левой стороне, но увидел, что пол под ним прогибается ещё сильнее. Отъехал назад, повернул к правой стороне. «Хитрая сволочь. Ничего… мы тоже… хитрые.».
Заяц спрятался за ещё крепко стоящей колонной. Ждёт. «Давай. Стрелять тут… он больше не… больше не будет. Завалит себя же.»
Танкист ехал по правой стороне зала, почти в линию с колоннами. Ехал медленно, «слишком медленно». Колонны стали опускаться, с остатков потолка посыпались почерневшие доски. Там наверху, через решето разваленной крыши, через клубы разноцветного дыма и прочей мерзости разрушения, виднелось солнце, «яркое, яркое». «Добраться до него и…»
