– У Пембе, владельца таверны, несколько месяцев не было белых рабынь, – ответил Кипофу.
– Вот как.
– Забери свой тарск, – повторил он.
– Оставь себе, – ответил я. – Ты сказал многое из того, что я хотел знать.
С этими словами я развернулся и пошел прочь, оставив Кипофу, убара нищих Шенди.
Девушка стояла перед тяжелой деревянной дверью на темной улице. Потом резко постучала: четыре раза, пауза и еще два. Возле двери тускло горела лампа на жире тарлариона. В полумраке я видел темные волосы и высокие скулы рабыни. На ее шее тускло поблескивал стальной ошейник. На ней была коричневая невольничья туника до колен, несколько скромная для рабыни, хотя и с большим вырезом, позволяющим оценить и грудь и ошейник.
Она приготовилась постучать еще раз. Девушка была боса, в руках она держала крошечный кусочек желтой ткани, служивший ей одеждой во время смены в таверне Пембе. Она отнюдь не была дурнушкой. Темно-каштановые волосы доставали невольнице до самых плеч.
Вчера я отметил, что говорит она с варварским акцентом. Не исключено, что когда-то ее родным языком был английский.
Я нисколько не сомневался, что она знает человека по имени Кунгуни. Это она подменила под абой белокурую дикарку. А потом бессовестно мне наврала. Я видел это по ее лицу. Я уже знал от Кипофу, что она не принадлежит Пембе, хозяину «Золотого кайлуака». Не исключено, что ее хозяин позволил ей подработать на стороне с разрешения, владельца таверны.
Я отступил в тень. Прикрывающая глазок панель скользнула в сторону. С другой стороны кто-то некоторое время изучал девушку, потом дверь открылась.
На мгновение я разглядел в тусклом свете лицо со шрамом и согнутую спину человека, который называл себя Кунгуни. Он подозрительно оглядел улицу, но меня не заметил. Девушка скользнула в дверь мимо горбуна. Спустя секунду дверь закрылась.
Я осмотрелся и быстрым шагом пересек улицу. Кое-где сквозь ставни пробивались полоски света.
Мне удалось разглядеть девушку. Она стояла посередине комнаты. Вокруг нее царил страшный беспорядок.
– Он еще здесь? – спросила она.
– Да, – ответил горбун. – Ждет внутри.
– Хорошо, – сказала она.
– Будем надеяться, – прохрипел горбун, – что сегодня вечером тебе повезет больше, чем в прошлый раз.
– Как я могу что-то выяснить, если она сама ничего не знает? – огрызнулась девушка.
– Это верно, – вздохнул старик.
Девушка бросила на стол кусочек желтой ткани и раздраженно произнесла:
– Они называют это одеждой. С тем же успехом можно ходить голой.
– Невольничий шелк, – усмехнулся старик. – Впрочем, с твоим последним утверждением я согласен. Она смерила его негодующим взглядом.
– Многие ли пожелали тебя сегодня? – спросил он. – Или Пембе предупредил, что ты не по этим делам?
– Я ни с кем не была, – отрезала девушка.
– Интересно, – протянул старик.
– Что тут интересного? – раздраженно спросила она.
– Да так, – пожал он плечами. – Просто вначале все были уверены, что твое лицо и фигура привлекут внимание мужчин, а потом оказалось, что это не так.
– Я могу быть привлекательной, когда захочу, – заявила девушка.
– Сомневаюсь, – проворчал горбун.
– Прикуси язык! – взорвалась она.
– Не обманывай себя, – примирительно сказал он. – Подобные тебе женщины понятия не имеют о том, что такое привлекательность. И мужчины безошибочно это чувствуют. Ты принимаешь желаемое за действительное. Тебе кажется, что ты можешь выглядеть желанной, стоит лишь тебе этого захотеть. Иллюзия! Источник привлекательности находится внутри женщины. Женщина должна жаждать мужчину и зависеть от него. И это проявляется в каждом ее движении, в каждом жесте и каждом взгляде. Если этого нет… ни о какой привлекательности не может быть и речи.
– Как у этой самки слина в соседней комнате? – презрительно спросила девушка.
– Она уже познала хлыст и подчинение, – заметил старик. – А ты?
– Нет, – гордо отвечала девушка.
– Я позволил себе немного поласкать нашу дикую пленницу, пока тебя не было, – признался старик. – Должен сказать, горячая девочка.
– Презираю таких женщин. Они слабые. Одно слово – рабыни. А я – нет.
Я заметил, как по губам горбуна скользнула улыбка.
– Сегодня я выбью из нее все, что она знает, – заявила девушка.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – произнес старик. Затем, к моему удивлению, девушка вытащила из складок туники небольшой ключ.
– Позволь мне, – засуетился горбун.
– Спасибо, не надо, – холодно ответила она и вставила ключик в замок ошейника. Туника задралась, открывая стройные ноги и подчеркивая красивую полную грудь. – И нечего на меня так смотреть, – резко сказала она.
– Не сердись, – миролюбиво произнес старик и отвернулся, расстегивая пряжки на собственной тунике.
Девушка сняла с себя ошейник и положила его вместе с ключом на полку.
– Какая мерзость, – гневно произнесла она, – заковывать женщин в ошейники.
К моему великому изумлению, старик вытащил из-под своего рубища комок ткани и выпрямился. Горба больше не было. Посередине комнаты стоял невысокий стройный человек. Правая нога больше не волочилась, незнакомец стоял ровно и уверенно. Затем указательным и большим пальцами он ухватил себя за шрам и отлепил его от левой щеки. Мне вспомнились слова Кипофу: «У него сгорбленная спина, но это не так. Он хромает, но это не так. На щеке у него шрам, но это не так. Не ищи его. Забудь о нем и беги отсюда».
– Как долго мне осталось ломать комедию с прислуживанием в «Золотом кайлуаке»? – раздраженно спросила девушка.
– Сегодня был последний день, – ответил мужчина.
– Отлично! – воскликнула она. Он улыбнулся.
– Теперь, если позволите, – холодно произнесла она, – я оденусь во что-нибудь приличествующее нормальной женщине.
Он вопросительно посмотрел на нее.
– Более подходящее, чем туника.
– Невольничья туника, – зачем-то уточнил он.
– Да, невольничья, – раздраженно согласилась девушка.
– Неужели в твоем бывшем мире все свободные женщины такие, как ты? – удивленно произнес мужчина.
– Почти.
– Как мне жаль ваших мужчин, – сокрушенно покачал он головой.
– Наши женщины всегда умеют поставить их на место, – гордо добавила она.
– Как мне их жаль.
– Что ты имел в виду, говоря «мой бывший мир»? Что значит «бывший»? Это по-прежнему мой мир.
По губам человека, называвшего себя Кунгуни, пробежала тень улыбки.
– А теперь, если не возражаете, я все-таки переоденусь.
– Буду ждать вас в соседней комнате, – так же чопорно ответил мужчина и удалился. – Когда будешь готова, захвати хлыст, – добавил он уже из соседней комнаты.
