Перед возвышением застыли воины дворцовой гвардии: вооруженные до зубов пуджары с лохматыми бородами, в сине-желтых кафтанах, затянутых алыми кушаками. Их тюрбаны, высотой в пару локтей, напоминали крепостные башни, из складок материи торчали рукоятки кинжалов. Спереди на тюрбанах сверкали вырезанные из стали символы пуджаров: голова кобры и полумесяц, а сверху были нанизаны, как кольца на палец, острозаточенные чакры. Все воины, как один, в такт двигали челюстями: жевали амок — траву силы.
Придворные располагались на помосте стоя. По правую руку от раджуба Конан приметил невысокого широкоплечего мужчину с решительной складкой в уголках презрительно сжатого рта, в чалме из радужной ткани, заколотой зеленой брошью, и верзилу военачальника в красных сапогах, расшитом золотом кафтане и островерхом шлеме. По левую сторону неподвижно застыл бритоголовый жрец в простой черной тоге.
Единственной, кто сидел на помосте, помимо раджуба, была женщина, закутанная в небесно-голубое сари. Она примостилась на подушках возле подножия трона, лицо ее скрывала серебристая накидка.
— Нам сообщили, что ты желаешь стать Претендентом, млеччх, именующий себя Конаном, — надменно молвил человек в радужном головном уборе.
Киммериец только кивнул: ему не понравились ни слова, ни тон, которым они были произнесены. Что значит: "именующий себя…"? Вендиец даже не слишком скрывает, что не верит в подлинность имени чужестранца. Поговорить бы с ним по-другому…
— Это твое право, — продолжал вельможа все так же высокомерно, — но ведомо ли тебе, что состязания трудны, и лишь достойнейшие их выигрывают?
Варвар снова наклонил голову.
— Не отговаривай его, Вегаван, — вдруг заговорил длинноносый раджуб скрипучим голосом, — у нас давно не было посторонних соискателей. Хоть какое-то разнообразие. Мы слышали, северянин, что ты желаешь взять в жены эту анупру?
— Да, государь, — не слишком любезно пробурчал Конан. — Хочу раскрасить ей лоб и вылить в огонь масло.
— Что ж, — потер сухие ладони повелитель Гадхары, — да снизойдет на тебя благодать Лакшми! Думаю, лицо сей девицы под маской столь же прекрасно, как и ее тело. Но, так как ты не смог предъявить нам священный шнур дваждырожденного, у тебя есть только один способ даровать отверженной счастье: победить в состязаниях и занять на три дня престол. В ином случае, увы, мы будем вынуждены бросить вас крокодилам: тебя — за обман, анупру — за нарушение традиций. Принимаешь ли ты условия?
— Принимаю, ваше величество.
— Тогда не станем откладывать. Вазам Вегаван, начальник стражи Кашьяна и брахман Шамиак будут твоими соперниками.
Мужчина в тюрбане с зеленой брошью, верзила в островерхом шлеме и жрец в черной тоге поочередно поклонились, причем первые двое не скрывали насмешливых улыбок.
— Начнем с самого простого, — возгласил раджуб, — сейчас каждый из вас расскажет нам короткую историю, свидетельствующую о его глупости. Вас четверо, и тот, кто займет последнее место, то есть окажется полным дурнем, выиграет.
Варвар чуть не поперхнулся от неожиданности. Так вот о каком состязании он так и не узнал от дядюшки Пу! Обиделся старик, несмотря на всю свою мудрость, обиделся, как ребенок, когда Конан, думая, что на вендийку напало чудовище, сгоряча разрубил его любимую ручную мохао. Кто ж знал, что рогатое создание с огромными черными крыльями — всего лишь безобидная гигантская бабочка, которую Ка просто собиралась покормить с руки! Теперь стали понятны и слова старейшины неприкасаемых, сказанные напоследок: "кто действует прежде, чем мыслит, легко одолеет первую ступень трона". Обидно, конечно, но если бы оказалось верно!
Конан отлично знал, что по части придумывания историй он совсем не мастак. Что ж, решил он, не будем отчаиваться, послушаем других, авось что-нибудь и придет в голову.
Первым слово взял брахман.
— Был я тогда всего лишь пандидом, — заговорил он, покачивая головой, словно не одобряя собственные слова, — имел дом и жену. Как-то жена моя уехала навестить родителей. Была темная ночь в месяце бхадон, и под ее покровом в дом забрался вор. Я проснулся от шума и хотел закричать, но потом вспомнил, что любые дела следует сверять с расположением звезд, а посему счел за благо промолчать. Вор подумал, что я сплю, и унес все, что было в доме.
Я дождался нового полнолуния. Помню, небо было чистое, луна светлая — самый что ни на есть благоприятный момент! Глянул на звезды и понял, что настала пора действовать. Вышел из дому и закричал во всю мочь: "Воры! Воры!" Соседи сбежались на помощь. В ту пору проходил мимо один человек с деньгами, его схватили и отвели к судье.
Судья меня спрашивает: "Ты узнал вора?"
Я не был уверен и не стал утверждать ничего определенного, ибо возводить напраслину на человека не дозволяют ни Индра, ни Митра, ни остальные боги.
"Когда случилась кража?" — спрашивает снова судья.
"Восемь или десять дней назад", — отвечаю.
"Что же ты закричал только теперь?!"
"О судья, — отвечаю я ему, — звезды сказали мне, это — первая благоприятная ночь со времени кражи. А звездам виднее".
"Пошел вон, дурак!" — закричал тогда этот достойный человек.
И я пошел прочь, чтобы вскоре стать брахманом.
Раджуб лишь слегка улыбнулся и сделал знак говорить следующему.
Настал черед Кашьяны. Приосанясь, тысячник заговорил громко, словно повествуя о славном подвиге.
— Сидел я как-то на веранде и покуривал свою хукку. Вижу, едет верхом на коне афгул с тюками шерстяных одеял. Не люблю я афгулов (тут он покосился на костюм Конана), но все же остановил всадника и спросил, не продаст ли он лошадь.
"Продаю, — отвечает афгул, — но прошу дорого. Тысячу золотых".
"Беру!" — сказал я нахалу и велел ему привязать лошадь к коновязи.
Я отсчитал ему пятьсот золотых, а остальное обещал заплатить после. Афгул ушел продавать свои одеяла и вернулся через два дня. За это время я занял деньги у ростовщика под большие проценты и заплатил часть долга афгулу. — За мной оставалось сто монет, но взять их было хоть убей негде. Тогда я продал лошадь афгулу за сотню и отдал долг. Поступил как честный человек, но все вокруг почему-то называли меня глупцом…
— Этот анекдот я слышал от тебя на прошлой Хали-пудже, — нетерпеливо махнул рукой раджуб, — неужели нельзя было придумать что-нибудь новенькое? Считай, что на этом выбыл из борьбы. Твоя очередь, Вегаван.
— Помнишь ли ты, государь, как отправил меня искать достойных претендентов на роль Одноногого Синга? — торжественно начал вазам. — Как повелел найти самого глупого человека в Гадхаре?
