– Нет. Мы знаем много торговцев и торговок, но вампиров среди них нет. В Рату, – она задумалась, – многие ходят. Там же Хестон неподалёку.
– Ладно, – улыбнулся Джон, – раз так, то дойдём до Айдена, а там посмотрим.
– Кстати, пока помню.
Она отошла к своей куртке, бережно повешенной рядом с входной дверью, и достала из кармана небольшой жетон.
– Держи.
Джон ловко поймал брошенную ему железку и посмотрел на неё. Это был уже знакомого вида металлический жетон, только несколько меньше, чем остальные. В центре была грубо высечена линия, пересекавшая его почти полностью. По бокам от неё были две других, слегка загнутые полукругом.
– Мы долго думали, чем тебя отблагодарить. И, раз уж ты идёшь в Айден, то тебе пригодится это. Иначе и ты, и твоя нелюдимая подружка можете очнуться с пулями в головах где-нибудь в канаве.
– Что это?
– Медальон тряпочников, – сказала Салли, сделав глубокую затяжку дыма, – если при тебе не будет людей в цепях, они не будут убивать тебя издалека. Могут вообще не тронуть. Ну а если доберутся – покажешь это.
– Всё держится на жетонах, – усмехнулся Джон, разглядывая на ладони металлический кругляш с насечками.
– Смейся не смейся, а это так, – сказала Салли.
– Ну а, предположим, кого-то убьют и возьмут? Выходит, работорговец сможет уйти от тряпочников?
– Работорговец никогда не уйдёт, – улыбнулась она, – а что до перехода жетонов, то он случается, но жизнь всё всегда ставит на свои места.
– Очень надеюсь, – сказал Джон.
– Мы, кажется, мы очень долго говорим.
Она поцеловала Миллстоуна, а потом принялась расстёгивать рубашку.
– Ты будешь стоять без всего перед окном? – спросил он.
– Так ты возьми меня и убери отсюда.
– С радостью.
Джон подхватил её и устремился к кровати. Им снова было очень жарко, но одеяло уже и так было на полу вместе с их одеждой, и окна тоже были распахнуты. Она дышала громко, и он боялся, что кто-то, случайно проходящий внизу, сможет это услышать.
Но когда вскоре стало тихо, ему начало казаться, что скорее это плохо. Единственным плюсом была хоть какая-то прохлада. Они лежали и молчали, и, казалось, эту тишину ничто не способно разрушить.
– Я скоро должна уходить, – сказала она.
В её словах чувствовалось нежелание и даже страх, как будто без него она будет беззащитна.
– А я думал, у нас впереди ночь.
– Нет, – она положила голову ему на грудь, – так вышло, что здесь сейчас мало наших, а нам нужно кое-куда прийти.
– Понимаю.
– Джонни, на этот раз я не могу уйти просто так.
Она подняла голову и упёрлась подбородком в свою руку, лежащую у него на груди. Миллстоуна такой поворот их диалога напугал своей неопределённостью.
– То есть? – спросил он.
– Ты так и не сказал.
Она поднялась и посмотрела на него сверху. Он опять не мог не посмотреть, как её роскошные груди перекатились из одного положения в другое. Она упёрлась руками в его грудь, как будто сердце его остановилась, и она вот-вот приступит к выполнению непрямого массажа.
– Я что-то должен был сказать? – правомерно удивился Джон.
– Почему ты сбежал? Как ты здесь оказался? Они наказали тебя?
– О, – протянул он, слегка подвигаясь назад и приподнимаясь, – ты ведь знаешь того, с кем у меня немного, как бы это сказать, не сложилось.
– Ты здесь из-за него?
– Нет. Я здесь из-за себя. Меня отстранили, но я не могу оставить это просто так. Не могу успокоиться.
– Отстранили? Это так серьёзно?
На этот раз она подобрала с пола свои трусики и ловко надела их. Затем настала очередь лифчика. Она серьёзно смотрела на Джона, ожидая ответ.
– Салли, – устало сказал Джон, переваливаясь на край кровати и садясь, – я специальный агент с полномочиями. Был.
Он подхватил свои трусы и надел их.
– Как ты думаешь, – продолжил он, выпрямляясь, – серьёзно это или нет? Меня отстранили, я нахожусь под следствием. Ну, находился.
Он подошёл к окну и снова закурил. Салли тем временем надевала джинсы, затем взялась за рубашку. Ему в отличие от неё не надо было никуда спешить. Напротив, он не знает, как скоротать время до вечера, когда он снова займётся всем тем же, только в компании другой женщины.
– Зачем ты тогда сбежал? – серьёзно спросила она, – ты теперь преступник.
– Я изначально преступник. Я не могу сказать о вампирах, я не могу сказать о вас, я не могу подставлять друга, и поэтому Келтона убил я. А он тоже агент с полномочиями. И на хорошем счету вдобавок. Был.
– И как ты хочешь решить проблему здесь? – она взяла со спинки стула свою джинсовую куртку и ловко продела руки в рукава, а потом резким движением дёрнула за полы, расправляя её на себе.
– Считай это интуицией. Но я ткнул пальцем в небо и попал.
Джон отошёл к стулу, на котором осталась висеть только его куртка, ловко запустил руку во внутренний карман и достал оттуда листовку, взятую в Хестоне. Он небрежно бросил её на подоконник перед Салли.
Она не без внимания её рассмотрела, но по ней он понял, что она видит это изображение впервые. Это вызвало у него небольшое смятение, поскольку он считал, что она воспримет эту слегка мятую бумажку как должное.
– Откуда это у тебя? – спросила она.
– Нашёл в Хестоне. Это, можно сказать, моё крещение здесь. Ту подружку, что тебе не нравится, чуть не изнасиловали, а меня чуть не убили.
Она пришла в замешательство, отчего он подумал, что зря это сказал.
– Но мы же живы, так что всё нормально.
– У нас там недавно пропал один человек.
– И как его зовут? Хаспер? – с усмешкой спросил Миллстоун, даже не подозревая, что вместо ответа увидит положительный кивок.
Салли замерла перед ним, как будто он в один момент стал врагом.
– Передай своим друзьям, что насиловать женщин и убивать людей это плохо. Охотитесь на вампиров – отдайте им все свои силы.
Джон говорил холодно, отвернувшись к окну, выдыхая туда белые клубы дыма. Он ощутил оцепенение, охватившее её.
– Не бойся, я по-прежнему не один из них. Знал бы, что он из ваших, показал бы жетон. А может быть и нет, – он цинично улыбнулся, повернувшись к ней.
– То, что ты сказал, правда? – тихо спросила Салли.
– Могу познакомить тебя со своей компаньонкой. Она подтвердит.
– Ладно, – тихо сказала она, – прости. Мы не можем проверять всех наёмников, которые нам помогают, ты должен понимать.
– Вы, выходит, и с этими работаете и с тряпочниками, – усмехнулся Джон.
– Да ладно тебе изображать невинность.
Она опёрлась плечом на противоположную сторону окна и прикурила сигарету. Несмотря на то, что воспоминания о том случае в Хестоне вызывали у Джона лишь отрицательные эмоции, он ощутил разрядку, возникшую между ними.
