- И да, и нет. Я же говорил, мой разум перемещён в тело прадеда. Того, с кем вы знакомы под именем Гаврилы Пронькина.
- Да, дела. Уж и не знаю, как к вам теперь обращаться?
- Меня радует, что вы, Иван Ильич, приняли мои слова на веру. Но пусть наше с вами общение, хотя бы на людях, останется в прежних рамках. Рассказывать ещё кому-то о своём происхождении я более не намерен.
- Не буду скрывать, Гаврила, многое, если не всё в вашем рассказе необычно. И хотелось бы верить, да не получается. Но есть один факт в вашу пользу.
- Один?
- Не придирайтесь, - широко улыбнулся коллежский асессор, - один, но важный: факт того, что всё, что вы мне поведали, не несёт в себе никакой выгоды вам. По крайней мере, прямой. Даже наоборот, вы доверяетесь мне, вашему патрону в ближайшее время, тому, от кого зависит ваша судьба и исполнение указанной цели! То есть, вы рискуете! Мне же это отрадно. Поверьте, я много на своём веку повидал и мошенников, и умалишённых. Вы ни тот, ни другой. Разве что, потрясающий актёр. Но и это было бы менее вероятно, чем то, что вы рассказали. Всё же, свидетели и факты, предваряющие наше знакомство, а также поручительство давно уважаемого мной отца Афанасия, говорят в вашу пользу. И пусть ты не всё рассказал мне, Гаврила, не страшно! Я и сам бы на твоём месте поостерёгся, всё же не так давно знакомы. Уж больно хочется верить, - коллежский асессор сжал кулаки и пристукнул ими по скатерти, - это кто же откажется от подобного источника информации о будущем? Это ж для меня, материалиста и естествоиспытателя, искушение почище, чем яблоко для Адама и Евы!
- О, Иван Ильич, прошу, не обольщайтесь! Моё невежество чудовищно. Вы и не представляете, как низко пал уровень не столько образования, сколько образованности в моё время... Хотя мне и разрешено Странником привносить любые изменения в эту реальность. Но кто я? Пылинка во вселенной. Да ещё и малообразованная. Да и некогда мне. Делом надо заниматься, если помните, жизнь дорогих мне людей на кону!
- Ну, вопрос об оценке вашей образованности, любезный, позвольте решать мне. Дайте только время и, надеюсь, мы будем весьма друг другу полезны! - глаза военного врача заблестели. Похоже, Иван Ильич не только поверил, но и решил проверить, а заодно и воспользоваться моими знаниями.
- Что ж, буду рад быть полезным, - вздохнул я, понимая, что дёшево поддержка мне Вяземского, увы, не обойдётся.
- Ладно, мой дорогой протеже, - Иван Ильич пребывал в великолепном настроении, - мне, конечно, хотелось бы ещё поболтать. Но, полагаю, не место и не время, как считаешь?
- Вполне разумно.
- Тогда я, пожалуй, дам распоряжение Демьяну, не привлекать тебя завтра с утра, - Вяземский перестал перескакивать с "вы" на "ты" и обратно, значит, немного успокоился. А вообще, железная воля оказалась у коллежского асессора или мне повезло открыться человеку с гибким мышлением. Хотя как бы я сам реагировал на подобное? Уж точно оставил бы окончательные выводы "на потом".
Глава 8
Раззудись, плечо, если наших бьют!
Сбитых, сваленных оттаскивай!
Я пред боем тих, я в атаке лют,
Ну а после боя - ласковый!
В. Высоцкий.
Посидели мы знатно, аж на четырнадцать рублей с полтиною. Оставив полтину на чай, Иван Ильич взял серо-голубой банковский билет в пять рублей и протянул мне со словами:
- А купите-ка на эти деньги, Гаврила Никитич, чего потребно нашим нижним чинам по более того, что они просили. Не всё же только нам с вами душеньку перед фронтом отводить. Пусть ребятушки порадуются.
- Будет сделано, Иван Ильич, - кивнул я.
Пока коллежскому асессору один из официантов помогал одеть шинель, я шепнул другому, сунув два рубля, чтобы он собрал с собой мне того самого окорока провесного да рыбки холодного копчения для солдат. Ну и конфет разных.
Военный врач одобрительно улыбнулся и пошёл к выходу на перрон, наказав мне поспешить, ибо следует предупредить урядника о моём самостоятельном возвращении к эшелону.
Ресторанных гостинцев ждать долго не пришлось. Заказ вынес сам метрдотель.
- Храни вас Господь, молодой человек. Вот ваш заказ. Я тут немного от себя добавил: орехов, изюма да сушёных фруктов два фунта. Нелишними будут.
Я с поклоном принял угощение и понёсся на улицу. Ещё не обошёл магазинов, а уж груза со мной прилично. Мешок с пластинами я так и не решился кому-нибудь доверить. При моих новых возможностях это было не тяжело, но не совсем удобно: содержимое мешка так и норовило углами впиться в поясницу или под лопатку.
Предупреждённый коллежским асессором урядник вальяжно кивнул, быстро срисовав и запомнив мою личность, лишь буркнув:
- Поспешай, хлопче, скоро магазины да лабазы закроются. Мы тута ранёхонько ложимси, чай, не столица!
Ну я и "поспешал", благо на станционной площади нашлось всё, что нужно по списку. И в бакалейной лавке, и в скобяной, и в табачной, и в кондитерской и заглянул даже в "Охотничий", ибо обувной лавки не было в принципе. А сапожная мастерская была попросту заколочена. По вечернему времени или по какой другой причине обещанными спекулянтами около вокзала и не пахло. "Охотничий" же магазин напоминал настоящее эльдорадо для путешественника. А что есть отправка на фронт, как не путешествие? Правда, для многих в одну сторону.
Несмотря на цейтнот, я уделил достаточно много времени этому магазину. Чему способствовал продавец, настоящий энтузиаст своего дела, как, впрочем, и его молчаливый помощник-бурят. Узнав о цели моего визита, он скрылся в своих закромах. Уже через несколько минут моему взгляду предстали сапоги. Нет, это были Сапоги с большой буквы "С". Мало того что продавец безошибочно определил мой размер, изделие оказалось сшито не фабричным способом, а одним из местных умельцев.
За свою прошлую жизнь я стоптал не одну пару кирзы, ходил и в яловых, и в тактических ботинках. Но надев на свежие портянки, услужливо протянутые бурятом, понял, что не хочу их снимать. Под угрозой расстрела. Тройная прошивка, какой-то особый клей в подошве, съёмные железные набойки, и ещё какие-то прибамбасы, о которых трындел продавец, - всё это я слушал вполуха, понимая, что и для такой обуви испытания будут серьёзными. И вряд ли они доживут до лета. Но удобство и мягкость кожи голенищ и почти ортопедическая конфигурация подошвы...Как? Для меня это было за пределом понимания. Зря я, конечно, не скрывал своих эмоций, поэтому и был обескуражен ценой.
Пятнадцать целковых! Охренеть, не встать. И это при красной цене на тут же стоявшие офицерские парадные сапоги в двенадцать рублей. Мда...
Тем не менее, попросил не убирать их далеко. Попросил выложить на прилавок всё, что есть подходящего из солдатской амуниции. Понятное дело, ничего непосредственно с казённых складов в этом магазине и быть не могло. Но всё же.
И не прогадал. Сапёрная лопатка Златоустовского завода с пятиугольным штыком, почему-то в кожаном чехле с дополнительными петлями на заклёпках. Новенькая, немного тяжелее тех, к которым я привык в бытность срочной службы. С обжимным кольцом на черенке. А черенок? Песня, а не черенок. Короче, весчь!
- Особая партия для геологов, ежели две купите, али ещё чего, скину за сапоги.
На этот раз мне удалось скроить капризную рожу, типа: "И нахрена мне этот девайс?"
- Не знаю, не знаю. На фронте и казённую выдадут, - скривился я. И тут мой взгляд упал на войлочный жилет, стёганый двойного кроя с кожаной подкладкой и множеством накладных карманов из более грубой кожи. Не может быть... это же практически готовая основа для моего броника! Лишь разделить внутреннюю и внешнюю основы, да нашить пластины, прошив дополнительно толстой шёлковой нитью, купленной именно для такого случая в скобяной лавке, - а это у вас что за фуфайка? - делано равнодушно поинтересовался я, небрежно щупая ткань одной рукой, а другой беря в руки охотничью портупею, почти полностью повторяющую офицерскую. Ремни на ней были более широкими и хорошо подходили бы для моей задумки. Всё же таскать на себе пластины, без укрепления в зоне ключиц и фиксации на поясе не совсем удобно. Ходить ещё можно, а бегать уже затруднительно. А ведь придётся всё это поддевать под шинель, во избежание лишних вопросов. Мда, попахивает авантюрой... Ничего, глаза боятся, а руки у нас не для скуки.
