пока нам его опять не вернули, – мудро заметил Морис, и мы почти бегом покинули башню дракона, которого бедные студенты вынуждены называть ректором.
Вечер и ночь перед завтрашним великим событием прошли спокойно, если не считать бесконечные вопросы Кирры о том, что сейчас в моде. Поскольку она сама не помнила точный год своей смерти, согласно информации из библиотеки, это могло произойти в любой момент с 2010 по 2020 годы, а модные тенденции меняются чуть ли не каждый сезон. Да и наша лисичка походу азиаточка, у них там все не по-русски. Признаваться, что в данном вопросе я полный профан, не хотелось, поэтому пришлось вдохновенно врать. Ну и аккуратно узнавать у словоохотливой соседки подробности мироустройства, о котором я даже в романах не читала.
– Если есть внешние миры, то, получается, мы во внутреннем? – спросила я. Кирра попивала зеленый чаек, от которого за километр разило успокоительным известного названия. Похоже, валерьянозависимость тут – обычное явление.
– Возможно, – ответила она. – Небытие это как… как перевалочный пункт между мирами. Их много, и они могут наслаиваться друг на друга, потому что не имеют физических границ, поэтому как бы существуют в одно время и в одном месте. Параллельно. Вот, смотри, – она взяла листок и начертила на нем круг. – Это измерение Академии. Вокруг много-много разных внешних миров.
– Параллельные миры, значит, – пробормотала я и пожалела, что всегда переключала с Рен ТВ на ТНТ. – И мы все жили в таких внешних мирах?
– Угу, – Кирра отхлебнула из кружки и довольно облизнулась, – а после смерти нас затянуло в Небытие, точнее, в академию. Слушай, это же все на вводных рассказывали.
– Вам, может, и рассказывали, – вздохнула я.
– Куратор?
– Он, родимый. Не знаю, как ректор, но я бы его не только премии лишила, но и зарплаты и головы заодно. Он же просто издевается над нами, ничего не объясняет. Даже ваш кошак ответственнее подходит к работе.
Мы выпили за это, и я с тоской подумала о стакане виски с колой. И со льдом. Вот бы тогда мне точно полегчало.
– Интересно, в какой из внешних миров нас отправят? – мечтательно протянула Кирра. – Я слышала, что выбирают тот, который ближе всего к пониманию тех, кого отправляют. Но мне это ни о чем не говорит. У нас, перевертышей, после первого превращения память человеческой половины немного тускнеет.
– Ты не помнишь своего прошлого? – ужаснулась я.
– Почему же? Биографию свою я помню, но как перечень фактов, – лисица пожала плечами. – В семь лет я сломала руку качелями, когда вступилась за одноклассника на площадке, а когда мне исполнилось восемь, из семьи ушла мама, оставив нас вдвоем с отцом. В десять меня забрала бабушка, в восемнадцать бросил парень и так далее. Просто это все… знаешь… Как будто не про меня. Детали и эмоции больше не имеют значения. Звериная половина, как говорит Куросаки, обычно гораздо сильнее в этом плане. То, что я запоминаю сейчас или будучи в полном превращении, откладывается в голове ярче и четче.
Мне почему-то стало жаль подругу. Да, для нее все, что было раньше, выражаясь ее словами, не имеет значения. Но ведь для меня имеет. Имеет же? Я попыталась воскресить в душе обиду и горечь от осознания смерти, того, что осталось в моей прошлой жизни, страхи, мечты, привязанности – и ничего. Словно вся моя жизнь была так безумно давно, что осталась лишь легкая ностальгия.
Чертова адаптация!
– Рита? – позвала Кирра и протянула мне только что обновленную чашку. – Все хорошо? У тебя змеи зашевелились.
Я залпом осушила половину чая вперемешку с валерьяновыми каплями и облизала губы.
– Хорошо. Лучше не бывает.
– Тогда расскажи, как одевались тогда, когда ты была жива? – она заинтересованно придвинулась ко мне, скрипя пружинами кровати. – И про парней расскажи. Какие там парни? Чьей женщиной ты была?
Я поперхнулась выпитым.
– В смысле, чьей?! У нас крепостное право давно отменили.
Кирра и ухом не повела.
– Ты понимаешь, о чем я…
Ну, если не придираться к словам, то да, понимала. Сев поудобнее в изголовье Кирриной койки, я подтянула к себе подушку и погрузилась в воспоминания.
– Вообще-то у меня было не так много парней, но всех без смеха и не вспомнишь. В школе за мной бегал один товарищ, – я хихикнула, – весь в черном, весь такой загадошный, готичный, тут бы оценили.
Мы с девчонками звали его Стас-Выкрутас. На самом деле он только выглядел круто, на деле даже поцеловал меня только тогда, когда я его к стенке прижала перед выпускным, и мы даже полгода повстречались. Так вот, к чему я веду? Видела я тут как-то незадолго до смерти этого Стаса. Выкрутасы у него теперь не те, что раньше. Представляешь, он танцует в каком-то гей-клубе и увлекается всей этой фигней из «50 оттенков», только для мальчиков. И я вот все думала, это я его до такой жизни довела? От меня ведь после все ухажеры через месяц убегали. Говорили, я холодная, им, видите ли, огня не хватает. Миллхауса на них нет…
Разговаривала я точно как пьяная, несмотря на чай в кружке, но Кирра так внимательно слушала, как не слушала ни одна из моих старых подруг. Хотя и их было немного.
– И что этот твой Стас? – спросила она. – Он тебя узнал? Просил вернуться?
– Нужна я ему была. Ему теперь не Риты, ему Сережи нужны и Васи всякие. И он меня сразу узнал, а я его в этом… прикиде нет.
Я рассказала ей эту анекдотичную историю про то, как в клубе встретила бывшего парня с ошейником на шее, а кончик поводка был в руке рослого красавца, такого, что волей-неволей захочешь оказаться на месте Стаса. Потом где-то через пару недель Светка позвала меня составить ей компанию в том же клубе, я согласилась на свою голову и очутилась не на танцполе, а на прозекторском столе.
– Такие вот пироги с котятами, – подытожила я, а Кирра внезапно шмыгнула носом. Удивительно, как она с такой чувствительностью в первый же день кукухой не поехала?
– Ну почему так? Ты же такая хорошая! А они… Они… Сволочи!
Я передернула плечами и перевела тему.
– Давай я лучше расскажу тебе про одежду. Когда я училась в школе, все девчонки ходили в…
Все-таки девочки любят поболтать о шмотках и парнях, поэтому мы с Киррой засиделись до темноты. Подруга откровенно зевала, но смотрела на меня с живейшим интересом, даже как-то неловко. Она поспрашивала
