мне нужно подготовиться к лечению. Возможно, тебе будет немного больно.
Оставил сотенного одного. Походил по оазису, срезал несколько крупных палок у кустарника. Ободрал мягкую кору, укоротил и расщепил каждую надвое.
Затем приступил к лечению. Осмотрел края перелома клешни, немного поскоблил их сотворённым магическим ножом, содрав омертвевшую ткань, затем составил их вместе. Со всех сторон обложил плоской стороной палки и крепко обвязал вокруг лентами, сделанными из коры. Приложил ладони своих рук и прочитал заклинания заживления, которыми поделились с ним гномы-лекари.
Сказал Шушкашу, дабы он несколько дней не тревожил клешню, а потом можно начать постепенно ею шевелить и нагружать. Но осторожно.
И стал прощаться с бывшим сотенным. Тот поинтересовался:
— Ты куда намерен отправиться?
— Туда, — показал Азван направо.
— Не знаю, куда и зачем ты идёшь, но желаю тебе успеха, — напутствовал его сотенный. — Твои наставления исполню.
— Скорейшего выздоровления тебе и всего самого лучшего! Прощай!
Азван поднялся в воздух и полетел на восток, а когда скрылся с глаз скорпиона за барханом, то сделал себя почти невидимым заклинанием мерцания. Белое солнце уже склонялось к далёкому горизонту, начав устало краснеть…
Глава 11. Вор из Сахришабса
С глубокой печалью и немалой внутренней тревогой Явхад уезжал из родного Сахришабса, в котором он родился и прожил двадцать один год. А тому причиной стала его немалая известность вора, одного из лучших в городе, которая стала мешать ему полноценно жить и работать.
Недавно он невесело пошутил в разговоре со своей подругой Сайсун, что слава для вора — вроде барабана. Ходить с ним на дело смешно и нелепо. Правда, стражники совсем не против того, чтобы все воры занимались своими тайными делами под барабанную дробь.
Сайсун посмеялась, но нрава своего не смирила. Крайне недовольная, она продолжала свои нападки и даже начала грозить, что донесёт стражам о том, чем он занимается и днём, и ночью. А те и так уже стали проявлять внимание к Явхаду. Даже приходили к Сайсун и расспрашивали о нём. В разговоре они показали некоторую осведомлённость о его воровских делах и делишках.
Явхад считал себя лучшим воров Сахришабса. Ну, входящем в число самых-самых лучших. Иногда признавал равными себе лишь хромого Чулека, хитроумного Адиябена и грозного Мунизара, имевшего немалую банду подручных. Вполне возможно, что кто-то из них навёл на него стражников, дабы избавиться от молодого и ловкого конкурента. Подумал, что такое очень даже вероятно. Иначе, как он получил такую известность? Он же не ходил на свои дела с барабаном!..
Но теперь всё это стало мало существенным, ибо он покидал родной город. Возможно, навсегда.
Дождался момента, когда мимо проходил большой караван с дорогими заморскими товарами и остановился на постой в караван-сарае на окраине Сахришабса. Там имелись удобные помещения для путников, склады для товаров и загоны для животных, а также — колодец и бассейн (хауз). Вокруг всего этого находились крепкие стены, ворота на ночь запирались, обеспечивая спокойствие постояльцев. Вор порадовался, что прежде никогда не совершал здесь или даже поблизости своих неблаговидных дел. Так что никто на него зуб не точил.
Явхад договорился с караван-баши Хидомоном за пару серебряных монет, что присоединится к его каравану. Но сделал это не сразу, дал время каравану уйти, дабы никто не связал его исчезновение из города именно с этим караваном, пусть ломают головы и придумывают что-то иное. В лавке оружейника приобрёл небольшой нож и скромных размеров саблю, надеясь, что в дороге она ему не понадобится. На базаре купил довольно резвого скакуна со всей упряжью, хотя мог где-нибудь украсть, но не хотелось иметь за собой скорой погони. Водрузил на него перемётную суму с необходимыми ему припасами и сменой одежды.
Покинул Сахришабс, неспешно труся на жеребце, дабы большему числу людей быть увиденному, через западные городские ворота. Отъехал подальше, а затем пустил коня в галоп, описал большой полукруг и далее помчался на восток, куда ушёл караван. Это тоже его хитроумной уловкой в числе многих, дабы лучше замести за собой следы.
Догнал караван довольно быстро, ибо тот двигался неспешно. Потерять следы совершенно не опасался. Тысячи копыт лошадей, ослов, мулов, верблюдов подняли густое облако едкой желтоватой пыли, которое он увидел ещё издали. А ещё услышал разноголосый рёв животных, звон бубенцов, крики погонщиков, брань купцов и гортанные крики команды охраны. Лошадей было очень много, ибо их гнали на продажу в далёкий Хитай. Туда же везли драгоценные камни, оружие, хлопчатобумажные изделия, а также — виноград, фасоль, абрикосы и другое. Обратно из Хитая купцы доставляли драгоценную фарфоровую посуду, шёлк, бумагу, порох, изделия из китайского лака, чай и драгоценные камни, которые там добывались — нефрит, яшма, гранат, топаз, жадеит, аметист, сапфир.
…И вот он уже четвёртые сутки ехал с немалым караваном в большой и богатый город Занзизар. Под неспешное чап-чапанье верблюдов по барханам привык к покачиванию в седле на кауром жеребце, оно наводило на него сон, от которого он с немалым трудом удерживался. Перемётная сума на треть уже опустела, тревожа своего владельца — хватит ли ему продуктов до конца поездки? Впрочем, вор утешил сам себя, он сможет их купить у кого-либо в караване. Красть ни в кое случае нельзя, это обернётся немалыми неприятностями.
Вспомнил милую, но коварную Сайсун, которая сейчас, несомненно, гадает о причине его отсутствия. Её он тоже, как и всех, оставил в неведении, пообещав явиться на очередное свидание с ценными подарками.
Ухмыльнулся, пусть ждёт его коварная подруга до дня Страшного суда (Кийямат), когда о нём объявят под два трубных звука ангела Исрафила, после чего поднимутся из могил все мёртвые и встретятся с ангелами Мункаром и Накиром. Те оценят и взвесят все их дела, определят грешник или праведник перед ними, а затем вынесут окончательное решение о судьбе каждого. Лишь те, кто жил праведно, смогут перейти по мосту Сират, который «тоньше струны и острее сабли», в рай (джаннат). Там они окажутся у священной реки Кавсар, её воды «белее снега и вкуснее мёда», а течёт она «меж золотых берегов по дну, усыпанному рубинами и жемчугами»…
Тут сработало воображение Явхада, он словно наяву увидел золотые берега и усыпанные драгоценными камнями дно. Ему захотелось оказаться в таком месте и мешок побольше набить золотом, жемчугом и рубинами…
Осёк себя — «Это же великий грех,
