Стефан Корджи - Ночные клинки

— Кром! — в бессильной ярости бросил Конан, поворачиваясь лицом к вновь появившемуся Веледу.

Снизу, из темноты, донесся жалобный визг, а затем хлюпанье — словно кто-то изо всех сил бежал по густой жиже.

— Лиджена! — заорал киммериец. Ответа не последовало.

— Она ненадолго переживет вас, мои милые, — прошипел труп, приближаясь. — Да, да, правильно, стойте и не двигайтесь — сейчас я обниму вас… Мне так хочется выпить ваши души…

Хашдад рванул Конана за руку.

— Бежим! Лиджене ты поможешь только если отвлечешь эту тварь на нас! Бежим же!

Конан медлил. Выждав удобный момент, он со всей силы ударил Веледа ногой в живот — без всякого результата. Император лишь слегка пошатнулся, а вот по стопе и икре киммерийца начал распространяться леденящий холод. Каждый шаг отзывался болью.

— Бежим! Да бежим же! — тянул северянина за собой Хашдад.

— НЕТ! СЛИШКОМ ПОЗДНО! — раздалось прямо перед ними.

Теперь Велед стоял на расстоянии вытянутой руки. Вокруг него распространялось свечение, такое же зеленоватое и призрачное, как и в его королевстве.

— Больше вам некуда бежать, — прошептали холодные губы. — Теперь мы сольемся с вами!

Это не Велед — ворвалась в сознание Конана стремительная мысль. Это какой-то демон, слитый с его плотью.

Да! Именно так! Владыка бодейских воров не мог рассчитывать на то, что они должным образом отомстят за его смерть — и потому, наверное, нашел какого-то мага, достаточно сильного, чтобы тот слил с его собственным телом самого настоящего демона, который и осуществил бы мщение. Верная смерть для любого, кто посягнет на трон! Быть может, подданные императора даже знали об этом…

Труп, оживленный силой неведомого демона, надвигался. Холодные безжизненные глаза смотрели прямо в лицо Конану, и киммерийцу казалось, что этот взгляд стремительно высасывает из него, Конана, разом и силы, и волю к борьбе. Тем не менее, Конан выдернул меч из богатых ножен и приготовился драться.

Рядом с ним встал молчаливый Хашдад. Предать Конана было для кузнеца хуже и страшнее смерти.

Конан, рыча, поднял меч высоко над головой. Будь что будет, он попытается разрубить эту тварь! Изукрашенный камнями и серебром эфес оказался нацелен почти что в лицо Веледу.

Тварь внезапно остановилась, словно в нерешительности. Мертвое лицо Веледа исказилось, губы начали расползаться, обнажая нежданно удлинившиеся, словно у вампира, клыки.

И все-таки что-то удерживало демона от последней решительной атаки. Конан напрягся. Что это может быть?

Стоп! СЕРЕБРО! Ну, конечно же, серебряный шар, что увенчивал разубранную рукоять дорогого оружия! Серебро, которое так не любят иные обитатели темных миров!

Киммериец действовал быстрее собственной мысли. Рванувшись вперед, он всадил рукоять столь удачно оказавшегося под рукой меча прямо в глаз шагающего трупа.

Полный смертной боли вой заметался под темными сводами зловонных клоак, и Конан понял, что выиграл. Серебряный набалдашник принес ему победу. Там, где эфес вонзился в нечестивую плоть, вспух багряный нарыв, только вместо крови и гноя в нем томилось пламя. Миг — и пузырь лопнул, огненные струйки потекли по одежде Веледа — и враз ослабшее тело мягко соскользнуло вниз, в текущие куда-то нечистоты.

— Туда тебе и дорога! — сплюнул Конан, — А теперь отсюда надо выбираться…

— Разве ты запомнил дорогу? — удивился Хашдад.

— Неужели ты думаешь, что я мчался, как курица, спасающаяся от ножа птичницы? — усмехнулся Конан. — Нижний ярус мы пройдем. Меня больше беспокоит верхний. Там сейчас ребят Веледа видимо-невидимо, и кое-кто из них, полагаю, захочет с нами поквитаться…

Лиджена замерла, скорчившись на крошечном каменном выступе. Река нечистот здесь была совсем мелкой. Странные твари, что обвились вокруг ее ног, когда она сорвалась с обрыва, отстали — она бежала очень быстро. Кое-где на стенах тоннеля виднелись пятна светящегося мха, и Лиджеиа с грехом пополам могла разглядеть, что же происходит вокруг.

Она была одна, почти что нагая — скатерть с императорского стола не в счет — одинокая и затерянная в подземном лабиринте. Ни еды, ни оружия, ни малейшего понятия о том, что делать дальше. Впору было отправиться назад и, припав к груди кого-нибудь из приспешников Веледа, молить о защите…

Нет! Она все-таки была гордой дочерью Чесму, главы торгового сословия, и так просто сдаваться не была намерена. Нечистоты явно куда-то текли — а, следовательно, где-то эти тоннели имели устье.

Приняв решение, Лиджена больше не колебалась. Завернувшись в свою скатерть, она вновь соскользнула в зловонную жижу, и побрела вперед — по направлению течения.

Тоннель постепенно расширялся, к нему присоединялись меньшие, уклон стал более заметен. И, наконец, настал момент, когда впереди забрезжил свет.

Лиджена едва удержалась от того, чтобы упасть на колени и разрыдаться, Свет! Выход! Свобода! Она все-таки дошла! Страшный призрак Веледа остался позади!

Однако на пути к свету ей пришлось пройти по узкому карнизу над бездонной черной ямой, куда изливался зловонный поток, уходя куда-то в глубину. Прямо же перед Лидженой оказался короткий отрезок тоннеля, примерно десяти футов диаметром, открывавшийся в обрыв крутого берега реки. Проход перегораживала железная решетка из толстых прутьев.

Сердце Лиджены похолодело. Неужели всемогущие боги судьбы решили сыграть с ней эту злобную шутку — преградить ей дорогу именно в тот момент, когда уже все позади?

Она вцепилась в ржавые прутья. Встряхнула — решетка не пошевелилась. Бросилась всем телом — но только зашипела от боли в ушибленном плече. Решетка была закреплена наглухо.

Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Она должна найти выход! Его не может не быть!

Словно приговоренный к смерти, перед которым замаячило помилование, Лиджена рванулась к стене. ДА! Железные прутья не были вделаны в камень, а упирались в широкий железный обруч, Неужели он закреплен намертво?

Этого не может быть. ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Воры Бодея не могли намертво перекрыть этот выход из своих владений! Они могли оставить решетку, чтобы отваживать незваных гостей. Но самим-то им ходить было нужно! Должен найтись запор!

И он нашелся. Тугой заржавленный стержень, намертво, как казалось, вросший в металл. Лиджена тащила его из последних сил — и, когда запор неожиданно поддался и решетка распахнулась, она без сил рухнула на поросший травой зеленый откос и зарыдала так, как не плакала даже в застенках Веледа…

Потом она выбралась на берег, кое-как задрапировавшись в скатерть. Было раннее утро — не настолько, впрочем, раннее, чтобы она смогла бы добраться до дома отца так, чтобы ее никто не заметил. Она задумалась, но только на секунду. Ну, конечно! Дом Амрика! Он же совсем рядом!