— И какая же?
— Всякий раз перед ударом ты показываешь мне глазами, куда собираешься бить. Кроме того, я вижу, как напрягаются твои плечи, а когда рука начинает двигаться, я уже готов и ухожу в сторону.
— И что же мне делать?
— Для начала ты должна научиться бить неожиданно, без подготовки,— объяснил он.— Я покажу тебе, как.
— Только поаккуратней,— проворчала она.— Хватит с меня и Кучулуга.
— Между прочим,— заметил Север, отойдя в сторону и поднимая что-то с земли,— Кучулуг ни в чем, кроме силы, не превосходит тебя.— Он вернулся, неся в руках два больших тряпичных шара с торчащими из них палками.— Мои кулаки,— пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд.— Попытайся избежать моих ударов.
Она приготовилась, и удары посыпались на нее один за другим, нечасто и монотонно, как редкие, крупные капли перед началом грозы. Соня начала злиться. Она смотрела на замершего, словно статуя, Севера. Его глаза, цепко удерживавшие ее взгляд, словно гипнотизировали девушку, в то время как тряпичные «кулаки» легко, будто играючи попадали то в руку, то в плечо, то в грудь, то в живот, а то и в голову. Хоть она и старалась, а так и не сумела избежать ни одного удара.
— Все! Хватит с меня! — Она остановилась и сердито взглянула на него.— Не хочешь же ты всерьез сказать, что, обращаясь со мной таким образом, научишь двигаться быстрее.
— Чтобы лекарство лучше подействовало, ты должна убедиться, что оно необходимо.
— Ну убедилась я, убедилась! — выкрикнула она.— Дальше-то что?
— А вот теперь можно заниматься.
* * *
Утром Соня проснулась, и первое, что она почувствовала,— это боль в ногах. Она попыталась сесть на своем ложе и обнаружила, что это не так-то легко сделать. Кое-как одевшись и доковыляв до дверей, девушка окинула хмурым взглядом двух улыбавшихся мужчин и еще больше посуровела, потом подошла к столу и уселась на скамеечку.
— Где мои кандалы? — ни на кого не глядя, осведомилась она.
— Отдохни денек-другой,— предложил Север.— Устала ведь?
— Это что — забота? Ты меня пугаешь!
Вожак пожал плечами — вроде бы равнодушно, хотя девушка и не сомневалась, что ее слова задели его,— и обернулся к Хэлдиру:
— Дрова заканчиваются. Пойду наберу валежника.
Он развернулся и, не взглянув на девушку, ушел.
— Напрасно ты так,— тихо сказал Хэлдир.
— Напрасно! — фыркнула Соня.— Каждый день придумывает новую гадость!.. Хитрец! — добавила она, подумав.
Старец ничего не ответил, только покачал головой и ушел. Она так и не высказалась до конца, а потому разозлилась еще больше, нацепила на ноги «кандалы» и побежала по обычному утреннему маршруту — через ручей и на скалистый уступ, тянувшийся вдоль отвесной стены гор.
Она бежала и все сильнее злилась. Оба они заодно — что старый, что молодой. Ни жалости, ни сочувствия! Только одно на уме — надо! Надо! Надо… Надоело! Она уже успела забыть, когда ее в последний раз кто-то жалел. И вот теперь, когда впервые за последние годы почувствовала человеческое, нормальное к себе отношение, ей сразу захотелось большего. Ей захотелось всего!
Она захотела всего, но всего, конечно же, не получила. Просто потому, что так в жизни не бывает. Она нахмурилась: ей не понравилась эта мысль, потому что получалось, что она сама виновата. Это значит, что теперь ей придется принести извинения? Ну уж нет!
— Не стану извиняться! — выкрикнула она, словно спорила на бегу с кем-то невидимым.
* * *
Север принес огромную вязанку валежника и тут же отправился собирать следующую. Немного погодя вернулась и девушка. Она подсела к старику.
— Прости меня, Хэлдир. Сама не знаю, что со мной происходит,— объяснила она.— Утром проснулась — ноги болят! Сразу вспомнила про «кандалы»,— она как раз закончила отвязывать их и бросила на скамью рядом с собой,— и про то, кто их сотворил.— Она подняла глаза, встретилась с его смеющимся взглядом и улыбнулась.— Ну и погорячилась маленько.
— Даже не стану говорить, что лучше бы твои слова услышать ему,— кивнул старец.— Просто хорошо, что ты их вообще сказала. И не стоит сердиться, ведь он старается для твоей же пользы.
— В таком месте и невозможно сердиться долго,— заметила Соня.— Я ведь не впервые в горах. Я видела каменистые ущелья, голые и безжизненные, видела и плодородные долины с прозрачным воздухом и хрустальными водами рек, но такой,— она помялась, подыскивая слова,— нежной прелести, как здесь, еще не встречала.
— Я рад, что тебе здесь нравится,— с улыбкой признался Хэлдир.— И я, и Север — мы оба очень любим это место, ведь это плоскогорье создано по образу моей родины,— сказал он и тут же осекся.
— Создано? — мгновенно насторожилась девушка.— И кем же оно создано?
— Богами, девонька, богами,— рассмеялся старик, и Соня поняла, что большего он ей не скажет.
— Расскажи мне о своей родине,— все-таки попыталась настаивать она.
— Ты уже спрашивала, а я отвечал,— мягко напомнил он.— Я помню место, где мы жили,— как две капли воды похожее на это, а потом нам пришлось бежать.
— От кого небось тоже не знаешь — мал был?
— Почему же? — возразил он.— Знаю.
— И расскажешь мне? — спросила Соня, не веря своим ушам.— Если я останусь с Севером,— добавила она, видя, как он отрицательно качает головой.
— Не мне это решать,— ответил старец,— во всяком случае, не сейчас.
— Ну скажи хотя бы: та гроза, которой ты опасался, и угроза, от которой вы бежали,— это одно и то же?
— Да.
* * *
На следующий день после завтрака Хэлдир сообщил, что собирается вниз, навестить внучку, а заодно и забрать наверняка уже привезенные ею продукты. В ответ на это Север заметил, что давно уже пора проведать девочку, и настроение Сони, такое замечательное с утра, резко упало. Она, правда, постаралась не показать этого, быстренько нацепила «кандалы» и отправилась на утреннюю пробежку.
С первых же шагов она почувствовала, что бежит свободно, не напрягаясь. Боль, казалось, окончательно покинула ее, но даже это теперь не радовало. Из головы никак не выходила длинноногая девчонка, к которой Север проявлял повышенное внимание и которая отвечала ему гораздо большим… Соня и сама не заметила, как опять разозлилась. Она так старается, но даже в те дни когда все, казалось бы, идет хорошо, обязательно случается какая-то мелочь, которая сводит на нет все ее старания. Вот и сейчас… Она даже сама понять не могла, почему ее вывела из себя забота Севера об этой девочке. Вполне естественная, быть может, забота! Если Хэлдир ей дед, то почему бы Северу не оказаться дядей или кем-то еще?
