По ощущениям, прошла вечность, но в реальности же путь занял примерно час с лишним, когда они наконец попали в большой сводчатый зал-резервуар для дождевых стоков, где в потолке виднелась вскрытая решетка дождеприемника и доносились крики людей с улицы.
– Похоже, мы опоздали. – Альва Шернье сдернула с плеча свой арбалет, взводя с упора ноги дуги. – Праздник уже начался.
В подтверждение ее слов через решетку в потолке вниз упала, подпрыгивая, словно мячик, чья-то оторванная голова.
– Ну что, ребята? – Командор оглядела всех присутствующих. – Есть еще один шанс взять сучку, давайте не оплошаем.
* * *
Мое выступление прошло на ура, причем я сам был доволен достигнутым результатом, а уж об овациях честной публики и говорить не приходилось. Протиснувшиеся сквозь толпу братья таскали меня поочередно на плечах, я махал всем ладошкой и улыбался, а народ требовал продолжения банкета, так что под шумные выкрики меня вытащили на улицу, где я и продолжил безобразия в виде салюта, что так полюбился местной публике.
Все пошло по накатанной программе, вновь музыка, танцы, пьяный дебош, в этот раз правда, расчувствовавшись от представления и своего беспутства, принцесса потащила и меня в общий хоровод танцев, что толпа устроила прямо на площади.
Что сказать?
Весело.
Я дрыгал коленками, махал руками и даже вполне был доволен собой, несмотря на то что по большому счету танцы как таковые не люблю. Ну да чем бы дитя ни тешилось… Впрочем, об этом мне в скором времени пришлось очень даже побеспокоиться. От принцессы ко мне протянулась искра чувств, а также рука, ухватившая меня за шею и притянувшая к себе. М-да уж, подобного развития событий я не представлял, жар ее мягких губ остановил мою подготовленную словесную отповедь, прильнув к моим губам и забирая вместе с дыханием еще и остатки разума вместе с осторожностью. Естественно, я ответил на ее поцелуй, я просто не мог не ответить, тело взорвалось изнутри химией, давя во мне все, что могло прийти из головы, запуская гормоны и эндорфины в кровь, беря животной страстью верх над всем и вся. Ну а когда ее вторая рука властно, через пояс, опустилась мне в штаны, беря в ладонь сакраментальное и сжимая его до пульсации и моего приглушенного поцелуем писка, тогда уже, сами понимаете, сопротивление бесполезно.
Хм.
У нее очень большая и сильная ладонь, отчего у меня оказалась вдруг маленькой сила воли и стремление к сопротивлению. Хотя определенный процент страха все же остался. Девочка выросла высокой, и для своего удобства слегка попыталась меня приподнять, отчего я завис на кончиках пальцев ног, в надежде, что ничего не надорвется.
Ох, как же сладко и томно стало в груди! Я ответил мягко, немного гася ее страстность, дабы она в своем порыве чувств и своей неопытности не откусила мне язык или губу. Мир кружился вокруг нас, огни ночного квартала циркачей с их цветастыми лоскутами шатров, смех и овации толпы, все было словно в другой оконечности вселенной и лишь ее мягкая страстная теплота прильнула ко мне, не давая насытиться, а лишь еще больше распаляя жар эмоций в груди. Вот оно счастье. Вот что настоящее. Мир, без сомнения, наполнен многими аспектами бытия, такими громкими непереводимыми словами, как мы, я, они, долг, родина, политика, желтый, галоперидол, страх и ненависть, да просто целой кучей глупостей наполнен этот мир. Но лишь поцелуй женщины по-настоящему важен, причем не когда ты словно лось мчишься к ней через кусты, преодолевая ее заслоны, потряхивая яйцами, а когда она сама этого хочет. Когда она сама дает вам счастье этой близости. Это, ребята, настоящая победа, за это стоит жить. Не факт, что умереть, но для жития это вполне обоснованный аргумент нашего существования на земле.
«Не-е-е-е-ет!»
Ментальной плетью мыслеречи меня обожгло по рецепторам восприятия эмпатических эмоциональных структур моего восприятия мира, а следом над площадью, выбивая из людей всю удаль и бесшабашность разом, пролетел мощный, наполненный гневом и злостью рык взбешенного до неистовства зверя.
Волна изумления и страха накрыла в одночасье целую площадь, стопоря всеобщее движение и погружая квартал в ватную тишину, дополненную расползающимся, словно серые змеи по земле, сполохи вьющегося тумана, что исходил из восточной оконечности, где меж разбросанных беспорядочно прилавков уличных торговцев, из тьмы, оскалив пасть в свете фонарей, выходил огромный пес.
Зверь тьмы, искусный убийца и верный страж некромантов, шел, мягко пульсируя гнилостной зеленью своих мерцающих глаз, в то время как кошмар животного ужаса сковал осознанием скорой беды все и каждого, кто сейчас замер на этой площади.
«Как ты мог?!» – Словно пощечина обожгли меня слова зверя, ворвавшись в мое сознание.
Слегка присев на задние лапы и запрокинув жуткую морду, зверь вновь разразился воем, в котором я без труда прочел боль предательства и жуткую тоску.
«Умрите! – Взгляд пугающих глаз монстра уперся в меня, словно прожигая меня насквозь. – Умрите все!»
Дальнейшее превратилось в кровавый кошмар безумца. Людское море потонуло в кровавой каше истошных криков и агонии терзаемой плоти, на которой смыкались острые клыки и мощные когти обезумевшей гончей. Толпа разразилась разномастными криками ужаса, колыхнувшись сразу во все стороны волнами, каждый видел для себя свой путь к спасению бегством.
Обезумевшее в одночасье уже не человечество, а масса людской плоти, ломанулось на прорыв, сбив меня и принцессу с ног и не давая подняться. Меня пихали, толкали, топтали руки, пока я не активировал физзащиту по контуру Десты, отбивая от себя это стадо, чтобы с трудом встать на ноги. В душе словно ураган метались чувства и целая куча вопросов, ответов на которые у меня не было.
По сердцу резануло словно ножом, в том месте, где мы упали, я не находил принцессы, вполне могло так статься, что ее ногами отбили в сторону, и, в отличие от меня, ей будет уже не подняться, ее банально затопчут до смерти, выбивая жизнь из ее тела ногами. Да уж, такова природа стадного инстинкта, такова природа страха, здесь и сейчас все и каждый движимы лишь принципом – своя шкура ближе к телу.
Вытерев рукавом разбитый при падении нос, я стал кругами от того места носиться, выискивая знакомое платье, что через какое-то время принесло свои плоды. Катрин, словно сломанная кукла, лежала на земле, перемазанная в пыли, отчего у меня ком подкатил к горлу. Тяжело дыша, я подхватил ее, не без труда, под руки оттягивая в сторону от основной толчеи, устало приваливаясь к стене и трясущимися руками пытаясь нащупать пульс на шее.
