Сейчас Эо мог уже сам сочинять музыку. Боевой корабль, флагман торийского флота, персональный космолет вице-короля… был хорош в творчестве. Правда, пока только по просьбе и пока используя некогда сохраненные мотивы. Лаккомо старательно подбирал темы и настроения, которые «скармливал» своему искину, словно всерьез рассчитывал воспитать в нем некий характер и привить чувство вкуса. Но, как и в жизни, разум корабля впитывал все, что происходит в его стенах, запоминая и анализируя любое услышанное и увиденное от экипажа.
И можно было бы сказать, что спустя пятьдесят лет полета характер Эо безнадежно вобрал в себя не лучшие качества, но Лаккомо не бросал обучение, воспитывая только начинающий демонстрировать себя искин.
Покачивая стопой в такт музыке, Аллиет-Лэ листал на планшете новостные сводки, как вдруг в маленьком окне чата, оставленном специально без адреса второго собеседника, вдруг высветилась короткая иерографичная надпись на торийском языке:
«Э. С-В?..»
Несмотря на то, что Эо уже несколько лет приглядывал за экипажем и в последнее время начинал с ним взаимодействовать, его прямое общение с людьми было пока еще весьма образным и схематичным. Но Лаккомо, как настоящий воспитатель, понимал его даже в таком контексте.
- Да, брат обещал зайти к тебе в следующий раз, когда мы прилетим домой, - с улыбкой ответил командир. – Ты наконец-то его увидишь. И обещаю, что задержу его здесь на все время стоянки.
Экран чата словно бы удовлетворенно опустел. Но вскоре мигнул новым словом.
«М. С-В?..»
Лаккомо на мгновение подвис, а потом, когда понял, покачал головой.
- Нет, Эо, это будет слишком, - сказать, что у корабля нет понимания чувства меры у мужчины язык не повернулся. Конечно же, его не было. – Королеве здесь делать нечего.
«Просьба», - высветилось под предыдущим словом.
- Я понимаю, что тебе любопытно, но Мариэлла может не оценить. К тому же ей лучше не испытывать пока лишних перегрузок.
«+1!»
Лаккомо вздохнул и закатил глаза к потолку.
- А, вот что тебе важно… Эо, если я согласился принимать участие в воспитании двоюродного племянника, это еще не значит, что ты можешь считать его моим сыном.
Однако, у искина, похоже, было свое понимание ситуации, отчего в чате высветился радикально укоризненный ответ:
«Ты ошибаешься!»
Лаккомо запрокинул голову на небольшую подушку, потер пальцами переносицу, а потом тихо рассмеялся, понимая, как вся эта беседа звучит со стороны. И это при наличии штатных психологов на борту.
Эйнаор во время визита близнеца во дворец всячески взращивал в брате мысль, что от воспитания наследника он не отвертится. Сперва Лаккомо воспринял идею с настроженностью. Потом не увидел у Мариэллы отказа. А когда родной отец будущего наследника, Инарэс, лично поговорил с Аллиет-Лэ, оставшись наедине, командир Стремительного смирился. И еще больше потеплел. Аргументы у гвардейца были непрошибаемые и даже такой стратег и тактик как Лаккомо вынужден был согласиться. Будущему наследнику Тории светят сложные времена. И в детстве ему нужны сильные духом родственники, которые не обделят любовью.
В конце концов, логика Эо вообще не видела разницы между отношением Лаккомо к себе и к потенциальному наследнику. И тот и другой – воспитанники. А Аллиет-Лэ уже сталкивался с трактовой «брата» по отношению корабля к не рожденному племяннику.
- Главное, чтобы Эйнэ пока не узнал раньше времени, что ты хочешь за всеми подглядывать, - вынес вердикт Лаккомо, понимая, что близнец иногда может оказаться на удивление внимательным.
«Дъерки», - как бы виновато и к слову напомнил искин.
- Ну да, конечно, он привык к своим зрителям. Но, Эо, пожалуйста, для начала не пугай его.
«?»
И вот как ему объяснить… Работа у Лаккомо встряла насмерть. Хотя какая здесь в саду работа, если вся обстановка настраивает на то, чтобы отдохнуть несколько часов, а он сам конченный трудоголик, который не удержался от вольного скольжения по новостям.
- Как бы сказать… - начал пространно Аллиет-Лэ, глядя абстрактно в потолок, где даже не было камер. – Люди не любят, когда за ними подсматривают без предупреждения. Будь то дъерки, прислуга, телохранители или их корабли. Им сперва нужно привыкнуть. Понять. Смириться… - Лаккомо чувствовал, что все слова звучат крайне не убедительно. Он сам в них не верил. В свое время командир был счастлив, когда узнал, что родной искин способен к анализу и давно за ним наблюдал. – Ладно. Забудь. Люди просто странные, а твой хозяин скорее исключение из странностей и готов прощать тебе всё. За одно только наличие…
Как сыну… Подумал Лаккомо, но не договорил, и слова эти застряли в горле.
Но корабль будто все понял. Вместо словесного ответа Эо стер все ранее написанное в чате, а потом высветил короткий и лаконичный символ, означающий в родном языке «я», «любовь», «ты».
Лаккомо тепло улыбнулся в экран, тихо хмыкнул и прогреб пальцами отрастающие волосы, взъерошив их.
- И я тебя тоже.
Эо довольно мигнул ближайшими к Лаккомо лампами, и вентиляция в отсеке тронула ветерком его волосы.
Аллиет-Лэ бессовестно купался в теплых чувствах, наконец-то ощущая себя счастливым и умиротворенным. Сейчас в последние месяцы все шло идеально. Особенно после того как они решили вопрос с Мариэллой и зависимость близнеца перешла в спокойную фазу. Даже Федерация на фоне этого перестала доставлять им проблемы. Даже кланы отошли куда-то далеко на третий план.
А все потому, что теперь Лаккомо регулярно, хотя бы раз в неделю, находил время, чтобы вернуться на Торию. Выкраивал лишние часы, сокращал где-то время поездки, а иногда выбивал за личный счет для всей Тридцать Пятой эскадры несколько суток отпускных за успешно проведенную операцию.
И хотя адмирал Корлин Андар на Цинтерре был мужик не тупой, отказать своему лучшему генералу в поощрительных выходных, он не смел. Вынужденно мирился с растущими требованиями от своевольного торийца, терпел показную вежливость и лощеную рожу вице-короля на собраниях в метрополии и регулярно получал запросы от пресс-центра, куда жадно слетались журналисты, которые не иначе как мистическим образом узнавали, что Тридцать Пятая всегда выходила без потерь.
Относительно недавно адмирал даже пригласил Лаккомо к себе лично в кабинет, до начала официального собрания по вопросу освобождения Фхины от флайтонских войск. Но даже тогда адмирал был заведомо пессимистично настроен на разговор с торийцем. Привычка или непроницаемая довольная рожа собеседника подсказывали коренному цинтеррианцу, что разговор пройдет безрезультатно.
- Генерал, Сан-Вэйв, давайте сразу начистоту… - начал без долгих прелюдий грузный седой мужчина, монументально сидящий за массивным стальным столом. – Я получил уже сотни обращений от журналистов, которые, кажется, поселились под колоннами Адмиралтейства. Они опередили своими вопросами даже звонок Канцлера. Все спрашивают, как быстро именно вы сможете отбить у флайтонских сил Фхину. А теперь объясните мне, почему я должен отправить туда кого-то другого.
Адмирал Андар служил в ОКФ и поднимался по карьерной лестнице столько лет, сколько Лаккомо уже сидел на своей должности. И он прекрасно помнил, что торийская венценосная птица уже побыла занозой в заднице у двух его предшественников.
Поэтому Андар не питал надежд как-то заставить или прогнуть Лаккомо под себя, а предпочел после нескольких безрезультатных диалогов идти на компромисс. И, о чудо, к его удивлению, это подействовало! Вице-король стал намного более сговорчив, и сменил свой стандартный презрительный скепсис на терпеливое открытое общение.
Вот и тогда такое начало разговора Лаккомо заставило малость улыбнуться и вежливо разъяснить всё, как есть.
- Адмирал, мы все знаем, что с момента вторжения флайтонских кораблей в воздушное пространство Фхины прошло уже около трех часов, - сидя напротив, сложив пальцы домиком начал объяснять Аллиет-Лэ, периодически жестикулируя. – Еще минимум четыре часа пройдет прежде чем моя эскадра прибудет к планете в полной боевой готовности. За это время любые вторженцы успеют заминировать стратегически важные для Федерации объекты. И ни я, ни какой-либо другой генерал космических сил, в полномочии которых нет десантных групп специального назначения, не помогут вам в ликвидации сил противников на Фхине. Удары по оставленным наверху космическим кораблям приведут к эскалации конфликта и вынудят флайтонских вторженцев подорвать электростанции.
