слезть с Яблочка, а то она боится, а я пока разобью палатку.
— Зачем разбивать она же хорошая? А чем ее можно разбить? Молотком?
Я улыбнулся. Похоже, что только Дарина перенесла нормально последние сутки и, слава Богу, ничего не запомнила.
Я ласково погладил девочку по кудрявым волосам.
— Ладно, раз разбивать не будем, то ты поможешь мне ее установить.
— Ура! А ты научишь?
— Конечно, научу, — улыбнулся я и сам помог Даше слезть с лошади.
Спустя час мы замаскировались, как только смогли. Лошадей привязали к дереву внизу оврага, а сам овраг сверху закидали сухими деревьями и еловыми ветками так, что со стороны нас заметить было непросто. Мы с Дариной разбили палатку, а Даша тем временем приготовила завтрак на примусе.
— Дашуль, мне надо отдохнуть. Сегодня больше никуда не поедем, — заявил я после завтрака.
— А если погоня? — нахмурилась девушка.
— Не думаю, что за нами кто-нибудь погонится.
— Миша, ты что? Всех что ли… — с ужасом в голосе зашептала Даша, искоса смотря на девочку, которая пыталась накормить лошадь травой.
— Нет. Хотел, но не смог, — покачал я головой в ответ. — Рука не поднялась. Решил всем вколоть снотворного. Так что они до сих пор еще спят. Собак у них больше нет, лидера тоже, лошадей я всех выпустил. Пока они поймут что к чему, уже будет темно для погони. А завтра они нас уже не догонят.
— Спасибо тебе, — проникновенно произнесла Даша. — Ты снова спас меня. И не только за это.
— А за что?
— За то, что человеком остался. Я боялась, что ты перейдешь черту. Еще до того, когда нас взяли в плен. У тебя был такой взгляд, когда ты слушал про Дарину…
— Может, все же надо было закончить дело? Они мало чем напоминали людей. Да и после всего, что они творили, оставить их без наказания не вполне справедливо, — задумчиво произнес я.
— Может и так. Только не нам решать, кому жить, а кому умирать. Иначе, чем мы тогда будем отличаться от тех же бандитов или этих язычников-наркоманов. Когда придет время, жизнь сама их накажет, я уверенна.
— Ты действительно веришь в это? После всего, что мы видели?
— Верю. Еще неделю назад, я сама бы посоветовала перерезать всем горло. А теперь, кажется, кое-что поняла.
– И что же? — удивился я.
— Дарина.
Я вопросительно поднял бровь.
— Посмотри на нее. Ребенок в этом безумном мире. Жизнь посреди смерти. Ты же согласишься со мной, что после того, как началось вторжение, все мы живем в ожидании смерти, не имея надежды на будущее. А тут — жизнь. А где жизнь, там и надежда. Там и будущее. И то будущее не построить на убийстве беззащитных. Даже, если они заслужили такую смерть.
— Дашуль, а почему только сейчас? У вас же в Уфе тоже были дети?
— Да, только я их никогда не видела. Их всех где-то прятали, даже друг от друга. И теперь я понимаю, почему.
Мы сидели и молча смотрели на радующуюся девочку, которая забыла все невзгоды прошлых лет, предательство родителей, потерю подруги и теперь просто жила. Играла. Веселилась. Была счастлива.
— Кажется, я начинаю понимать, что ты имеешь в виду, — зачарованно произнес я.
И тут над нашими головами небо заволокла огромная тень. Тень гигантского спрута, пролетающего прямо над нашими головами.
Все замерло. Никто явно не ожидал такого поворота событий. Затихли даже лошади. Дарина испуганно уставилась на небо сквозь еловые ветви.
Внезапно небо просветлело, демон, не сбавляя ходу, полетел дальше. Смерть прошла совсем рядом.
— Миша, положи автомат, Дарине и так страшно, — голос Даши вывел меня из ступора.
Я огляделся. В моих руках было зажато невесть откуда взявшееся оружие. Палец застыл на спусковом крючке, тело словно сжато в пружину.
— Да, конечно, — ответил я и убрал оружие в сторону. — Слава Богу, замаскироваться додумались!
Дарина подбежала к Даше и с разгона запрыгнула к ней на руки.
— Мамочка, я боюсь! — залепетала она.
— Не бойся, я рядом. И дядя Миша никому нас в обиду не даст! — начала успокаивать ее девушка. Дарина подняла голову и внимательно меня осмотрела с ног до головы, словно оценивая, нормальный ли выйдет из меня защитник. Потом отвернула не по-детски серьезный взгляд и уткнулась в грудь Даше.
Так мы просидели еще около получаса. Все было тихо, поэтому, не выдержав, я заявил, что иду отдыхать и отправился в палатку.
Глаза я открыл ближе к закату, когда на всю округу раздавался вкусный запах ужина. Сглотнув слюну, я вышел из палатки и направился к своим девчатам, которые о чем-то шептались около примуса. Увидев меня, они захихикали и отвернулись в сторону. Мне стало интересно.
— Доброе утро, красавицы! О чем шепчитесь? Опять, небось, мальчиков обсуждаете! — весело произнес я.
— Ну, во-первых, уже не утро. А во вторых не всех мальчиков, а лишь одного, — серьезным тоном ответила мне Даша.
— Я только что проснулся, значит для меня сейчас утро. И, кстати, что вы там обо мне сплетничали?
— С чего ты взял, что о тебе? — спросила Даша, изобразив на лице неподдельное удивление.
— Что у тебя волосы белые, потому, что ты призрак! — перебив ее, заявила девочка.
Я вопросительно поднял вверх брови, а Дарина продолжила.
— Сначала мама говорила, что волосы белые из-за того, что ты зимой в снег без шапки ходил. Но я не маленькая уже, так что не поверила. Если бы ты ходил без шапки, то у тебя бы уши отвалились от холода. Я так маме и заявила. Тогда она сказала, что ты пил так много козьего молока, что волосы окрасились. Но тогда бы у тебя живот был бы таким огромным! — девочка развела руки в сторону, показывая гипотетические размеры потенциального живота. — Тогда я и решила, что дело в том, что ты призрак. Только еще не совсем. Ну, маленький, что ли? — на этом моменте Даша не выдержала и засмеялась в голос. — Или не маленький, а просто еще немного неполноценный, — еще один взрыв хохота, — так что мы тебя раскусили!
— Ничего от вас не скроешь, все вы обо мне знаете!
