– Печально, Катарина, очень печально. Нигельман, Зиммер, Пейпер, Кейн… Для знающего человека, преступление держать их на полке и не слушать! Срочно займитесь приобретением граммофона!
– Чувствую, Вы – человек именно знающий! – улыбка надолго завладела моими губами, – Откуда такие познания в искусстве?
– Вы не поверите, как у людей, занимающихся психологией, много свободного времени и любви к прекрасному!
Никогда не забуду, как он подмигнул после своих слов! Очень забавно!
– А теперь, я думаю, ничто не мешает нам двинуться в путь!
– Постойте, Эрик, – мне вдруг захотелось сказать ему кое-что важное, – Хочу сделать Вам предложение: как насчёт перейти на «ты»?
Брови Эрика скакнули вверх – предложение оказалось, вдруг, довольно неожиданным. Он скрестил руки на груди и некоторое время картинно раздумывал, поджимая пухлые губы. С каждой секундой Эрик становится всё более и более необычным в моих глазах.
– Ну, если тебе, Катарина, так будет удобнее, я не против!
Проходи скорей и занавески закрой,
Одна лишь свеча нам сейчас нужна,
Ты, рядом я и бутылка вина,
Я хочу провести эту ночь с тобой!
Да, мы понимаем, пришло время прощания,
И как бы я не желал, исход не будет иной,
Так возьми свой бокал и выпей со мной,
Давай не будем продлевать страдание…
Запомни эту ночь,
Прекрати борьбу с рассветом,
И завтра утром,
Завтра я уйду прочь.
(песня Патрика Нигельмана «Запомни эту ночь», пластинка «Тринадцать лун»)
Какой бы день недели ни был, какое бы ни было время, но в центре Данкелбурга всегда полно людей. Возле Центрального Театра необычайно многолюдно. Роскошные женщины в сопровождении галантных джентльменов двигаются ко входу, спеша успеть на спектакль.
Колоссальное здание театра напоминает древний античный храм, сохранившийся в неприкосновенности десятки веков и устоявший под давлением сотен небоскрёбов, напирающих со всех сторон. Мощные колонны на лицевой стороне здания подпирают крышу, на которой расселилась целая свора ловких сатиров, окружающих группу красивых юношей и девушек в театральных масках и со свирелями.
Шедевр стиля ампир! Жемчужина серого и унылого Данкелбурга, жители которого ядовитой слюной плюют на всё, что связано с красотой и культурой!
Перед театром расположена крупная площадь, частично отданная под парковку. В самом её центре располагается большая каменная чаша, утопленная в землю. Конечно, это вовсе не фонтан, но в неё, заполненную водой, регулярно бросают монетки.
Эрик припарковал автомобиль очень близко к этой чаше, после чего вышел и помог выйти мне. На сей раз гнать, как самоубийца, он и не думал, за что ему огромное спасибо.
Я пошла слева от него, держась за его крепкую руку. Мы направлялись прямо к зданию театра.
– Эрик, – обратилась я к блондину, – Насколько я понимаю, билеты уже у тебя в кармане, иначе сейчас их уже будет не достать…
– Именно так.
– А откуда у тебя два билета, да ещё и один из них лишний? Откуда ты знал, что сегодня поведёшь девушку на представление?
– Я этого не знал…
– Тогда откуда билеты?
Эрик очень простодушно посмотрел на меня. Очевидно, ответ на этот вопрос давать он не хотел, но его вновь припирает к стенке обещание:
– Вообще-то оба эти билета должны были достаться одной паре, которые попросили меня их купить, однако случилось непредвиденное обстоятельство – три дня назад их посадили пожизненно… Думаю, теперь они не будут против…
– У тебя очень необычные знакомые…
– К несчастью, – пожал плечами раздосадованный блондин.
Мы поднимаемся по лестнице. Ступени широкие и совсем низкие – именно так я себе представляла лестницы в античные жилища богов. Из окон и распахнутых настежь дверей льётся немыслимое количество яркого света люстр. Мёртвый электрический свет похож на сияние громадной звезды, решившей поселиться в здании театра.
Я обернулась налево и встретилась глазами с гордой престарелой дамой, лицо которой почти не видно из-под широких полей шляпы с пышным пером. Она осмотрела меня с ног до головы с некоторым недоверием, после чего потеряла интерес и отвернулась.
Вот мы уже поднялись наверх и вошли в фойе. Отовсюду льёся золотистый свет, отражаясь от зеркальных стен и блестящих металлических предметов. Так ярко, что я не сразу смогла привыкнуть к этому свету – какое-то время пришлось активно моргать и ждать, пока глаза настроятся на это освещение.
Античный стиль продолжен и здесь. Вдоль стен стоят пышные растения в горшках, стилизованных под амфоры. Фойе переполнено чёрными, оранжевыми, белыми и золотыми цветами.
Времени остаётся не так много, и все уже начали продвигаться в сторону актового зала.
Вокруг висят афиши предстоящего спектакля. В центре её стоит высокий мужчина, шатен с кудрявыми волосами, в просторной рубахе и с обнажённой шпагой. Вокруг него стоят в нелепых позах шуты и порхают совы. Приглядевшись, я обнаружила ещё зверька, похожего на горностая, который затаился у ног мужчины. Под изображением дано название спектакля «Мудрость, познанная через глупость».
– Премьера, – не оставил без внимания мой интерес к афише Эрик, – Билеты приходилось приобретать за три недели! Слышал, что человека, взявшего последние билеты в кассе, растерзала толпа!
– Какой ужас! Неужели этот спектакль такой выдающийся, что на него все так стремятся попасть?
– Скажу так: данный случай – не редкость с любым более-менее выдающимся представлением, однако «Мудрость, познанная через глупость» стоит выше прочих хотя бы по двум причинам! Во-первых, спектакль ставит гениальный Константин Стословски, а во-вторых, главную роль играет подающий большие надежды молодой Эрне Рафт.
– Я о таком не слышала… – стыдливо призналась я.
– Говорю же, он очень молод, но у него блестящие перспективы! Сперва он сыграл пару ролей второго плана и начисто переиграл ими матёрых старожилов театра! После этого успел сыграть всего одну гениальную роль первого плана, после чего его привлёк к себе Стословски… Что из этого выйдет – узнаем!
Актовый зал огромен: ряды уходят по наклонной далеко вниз к громадной сцене, наверху раскинулся балкон, чуть в стороне от него располагаются четыре ложа! Колоссальные масштабы просто захватывают дух! Первое время мне физически тяжело было находиться в этом зале, давящим своей мощью и величием античного стиля!
Рядов никак не меньше полусотни, в каждом почти сотня мест! Никогда не подумала бы, что театры бывают настолько громадными! Это знакомство с главным театром Данкелбурга, пожалуй, серьёзно изменит моё отношение к культуре нашего города.
