— Блин. Не сходится плюс на минус, — выругался я и прикусил губу, а затем вскрикнул и отскочил в сторону, так как что-то поползло по ноге. — Блин, Грелка долбаная! Отстань, страховидла!
Мохнатое создание повисло на моей штанине, вцепившись несколькими лапами, как белка на ветке. От неожиданности у меня сердце чуть не вскочило, пробив грудную клетку в районе ключицы.
— Рина, что ей надо?
— Кушать, — вяло ответила эльфийка.
— А я-то при чём? Это твоё… меховое изделие. Сама корми, — не сдержался я и осторожно оторвал тварь от штанины, пробурчав напоследок: — Грелка, блин.
А ведь она на самом деле была горячая, как курица-наседка. Птицы, вообще, теплее млекопитающих.
Я снова запустил пальцы в волосы и сделал протяжный вздох.
— Так, хватит рыдать. Сейчас всё сделаем. Сперва дрова, а то если пойдёт дождь, то придётся тратить газ. А я воды наберу. После еды всерьёз займёмся оружием.
С такими словами протянул Рине подаренное Гайкой револьверное ружьё.
Эльфийки переглянулись. Киса всё ещё хныкала, как маленькая, но уже не так сильно. Сейчас их важно было занять чем-то полезным, чтоб не хандрили и не паниковали.
— А лебедь, а щуки? — тихо спросила Рина.
— С этой птицей нам повезло.
— Повезло? — вылупившись на меня округлившимися глазами, переспросила Рина.
— Да. Крупные звери не ходят здесь на водопой, и хищники тоже не охотятся. Лебедь всех распугал. А по щукам я решу. Всё, встаём, встаём. Собираем хворост и складываем пока под телегу.
Я хлопнул в ладони и взмахнул руками, словно пытаюсь вспугнуть кур или голубей с жёрдочек. Не хватало добавить: «Кыш-кыш-кыш».
Девушки нехотя поднялись, встали и понуро поплелись в сторону завалов с брёвнами. Там и хвороста много было.
А я, напротив, схватил топорик и пошёл к ивняку. Выбрав саму подходящую ветку, обрубил, и начал очищать от коры будущую удочку. Вот только мой инструмент предназначался не для рыб.
— Вань-Вань! — раздался истошный крик Рины, о которого вздрогнул, взволнованно заозирался и выругался. Девушка стояла у кустарника, задрав руки. На лице — испуг, смешанный с брезгливостью.
— Да вашу эльфийскую бессмертную мать! — выругался я ещё раз и поспешил к Рине. — Что случилось? Змея укусила? Муравьи-мутанты? Пчёлы?
Подойдя ближе, улыбнулся. По ноге девушки полз древесный рак. Уж не знаю, чем ему так понравилась эльфийка, ведь обычно эта разновидность избегает крупных животных и людей.
Я наклонился и тут же отпрянул. Рак растопырил клешни и противно заскрипел, словно кузнечик, подключённый к ламповому усилителю, при этом дико фальшивящий свою песню. Тут же подскочила с выпученными глазами Киса, держащая в руках револьвер. Она искала взглядом то, по чему можно выстрелить, но не находила, и оттого всё ближе приближалась к состоянию паники. Только бы в сестру не пальнула, а то эта может.
Рина завизжала на всю округу, а рак, дёрнув хвостом, оттолкнулся от ноги девушки, и как лягушка прыгнул в кусты.
— Блин, — произнёс я, а потом обнял девушку и стал гладить по голове. — Всё, успокойся. Он безобидный. Наверное, он просто принял тебя за стройную берёзку.
— Я же не дерево, — начав плакать, ответила Рина. Я поджал губы и повёл взглядом по поляне. Вспомнилось, что мне тоже рак на ногу прицеплялся.
И ведь точно, я стременем ободрал с кустов листья и цветы, повисшие небольшим букетом под ботинком. А у Рины платье зелёного цвета. Вот рак и принял её за ходячий куст. А может, запах привлёк. Не знаю. Но для закуси к пиву бы таких наловил.
— Ну всё, успокойся, — продолжил я успокаивать девушку, начав укачивать и гладить уже волосы на голове, а спину. — Он безобидный. Он ест только лишайники, мелких букашек и червей. Успокойся.
Девушка несколько раз мелко кивнула.
— Я постараюсь.
Вот и хорошо, — произнёс я, стоя в обнимку с девушкой. Она была тёплая и приятно пахнущая несмотря на долгий путь. И пусть во мне играют эти… как их там… гормоны, Рина была классная, хотя и вредная.
Надо было идти, но не хотелось отпускать. Хотелось вот так стоять и обнимать.
— Я не эльф, — едва шевеля губами, совсем беззвучно пролепетал я и облизал пересохшие губы. — Мне далеко до эльфийского Аполлона по имени Кор. И длинных ушей нет.
Собравшись с силами, отпустил девушку и направился к ловчим снастям. По пути взял верёвку, обычные гвозди и леску с крючками.
Речных монстров вряд ли много, так что нужно просто проверить, как они будут атаковать. Подойдя поближе к озеру, я осторожно вытянул шею. Лебедь, собирая водоросли и водную мелочь, торчал кверху задницей ближе к противоположному берегу, и больше никого видно не было.
Стараясь не шуметь, я прицепил леску с крючком к ивовой палке и начал высматривать жертву. Нет, мне была нужна не рыба. Мне нужны были лягушки, и те нашлись на берегу, как им и полагалось.
Ещё раз глянув на большую белую птицу, вытянул удочку так, чтоб крючок повис перед носом одной из квакушек, уподобившись мухе. Зелёная дура недолго думая скакнула и повисла на леске, дёргая ногами.
— Есть, — прошептал я. Если затея с рыбалкой не выйдет, можно будет и лягушек наловить. Как говорится, голод не тётка.
Подсёк свой улов, снял с крючка, а затем нацепил на согнутый и привязанный к верёвке гвоздь. Вот теперь начнётся настоящая рыбалка. Но вытянуть монстра нелёгкая задача.
Дождавшись, когда лебедь опять опустит голову под воду, размахнулся и кинул лягушку на крючке. Шлепка испугались другие лягушки, бросившиеся с берега в воду.
— Святые электроны, — пробормотал я, глядя, как амфибии заскользили по водной глади, как водомерки. Впрочем, чего ожидать от фонящего леса? Здесь даже земноводные — мутанты.
— Да ну их нафиг, — пробормотал я и начал понемногу тянуть верёвку на себя. — Ловись рыбка большая и маленькая.
Дёрнуло так, что еле удержал верёвку в руках, а когда упёрся ногой в дёрн и потянул, недалеко от берега взметнулся фонтан воды, мелькнул громадный хвост.
— Чёрт, — проронил я. — Это не щука.
Снова рывок, от которого я упал на пузо. Меня поволокло к воде.
— Нет, уродец, я тебя вытащу, — зло прорычал я. Внутри проснулся азарт рыбака, подсёкшего хороший улов. Я не фанател по рыбалке, но иногда мог побаловаться, когда хотелось окуньков и карасиков, да и погода хорошая. Ну а сейчас уже на принцип пошёл, не желая уступать своему обеду.
Всплеск повторился, и это дало мне передышку, чтоб извернуться и снова упереться в подвернувшуюся корягу. Над водой показалось брюхо рыбины, а затем мелькнула голова. И нет, это точно не сом. Сплюснутая сверху и снизу голова. Выпученные глаза, сдвинутые вперёд, при этом сама голова длинная. И как все мутанты этого озера, рыбина просто громадная.
— Нет, это я тебя сожру, а не ты меня.
Я дёрнулся вправо, так чтоб верёвка зацепилась за ствол ивы, а затем заорал:
— Рина! Киса! Кто-нибудь! Приведите Гнедыша! Мать вашу эльфийскую, помогите мне!
Орал, наверное, с минуту, а потом выругался не так мягко, и принялся завязывать верёвку на узел. Надеюсь, хищник заглотил приманку до самой задницы, иначе вскоре соскочит с обычного гвоздя.
— Да блин, всё самому делать надо.
Я убедился, что верёвка не развяжется, и побежал к фургону. Там с узлом на поводьях возилась Киса.
— Ван-Ван, нэ получахца, — тут же протараторила с акцентом эльфийка.
Я шмыгнул носом и быстро развязал узел.
— А где Рина?
— В фургоне спряталась. Плачет.
— Блин, потом разберусь, — пробормотал я и побежал к берегу, ведя мерина. Он, хоть и ленивая скотина, соскучился по движению и резво последовал за мной рысью. Уже у воды быстро поискал глазами лебедя. Чудовищная птица по-прежнему плавала у того берега.
— Тихо, Гнедыш. — Я погладил коня, приготовил на всякий случай нож, чтоб разрезать верёвку, если чудовище окажется слишком сильным, приделал к концу ещё один крючок и принялся отвязывать от дерева. — Ушёл, что ли? — пробормотал с недоумением, так как никто не потянул в воду, и рывков на поверхности не наблюдалось. Но тянуть получалось через силу, словно там прицеплен тяжёлый груз.
