которых любой желающий мог бы прочесть осуждение неуместной шутки. Однако шутника её напускная суровость не обманула ни на секунду, его эмпатическое чутьё однозначно свидетельствовало о том, что осуждение было насквозь фальшивым, эдаким элементом флирта.
Солнечный луч коснулся шоколадной радужки, и от этого глаза девушки сделались похожими на две аппетитные маслинки. Да и в целом она выглядела весьма аппетитно: в меру пухленькая, с хорошей фигуркой, миловидным личиком и пышной гривой вьющихся каштановых волос.
— Я не хотела Вас беспокоить, — неискренне прощебетала юная кокетка, сложив свои коралловые губки в приветливую улыбку, — просто Вы выбрали неподходящее место для сна, здесь совсем рядом проходит дорога на Каламут.
— Спасибо за заботу, — Вард с готовность ответил девушке не менее приветливой улыбкой. — А почему нельзя спать рядом с доро́гой?
— Разве Вы не знаете, что все дороги охраняются патрулями? — возмутилась юная поборница дисциплины. — Если Вас застукают вне городских стен без пропуска, то арестуют и посадят в тюрьму. И это ещё в лучшем случае, могут ведь и просто пристрелить.
— А с чего ты решила, что у меня нет пропуска? — Вард хитро улыбнулся, — я, между прочим, живу в Каламуте.
— А почему же тогда ночуете на берегу реки? — ринулась в наступление девушка.
— Не успел вернуться в город до темноты, — Вард небрежно пожал плечами, но тут же состроил хищную гримасу. — А сама-то ты что тут делаешь? Тебя патрули не пугают?
— Мне можно, у меня есть пропуск, — девушка горделиво выпрямилась, — мой отец работает лесничим в Васпаровом бору, — она небрежно махнула рукой в сторону синеющего вдалеке леса.
— Далековато ты, однако, забралась, — покачал головой Вард и сразу заметил, как испуганно сжалась фигурка девушки, похоже, она всё-таки нарушила ограничения своего пропуска.
— Я не нарочно, — принялась канючить нарушительница, видимо, приняв его за патрульного, — отпустите меня, пожалуйста, меня папа ждёт, — произнося свою сумбурную речь, девушка начала медленно пятиться вверх по склону, где, по всей видимости, проходила дорога.
— Чего ты переполошилась? — Вард весело рассмеялся. — Я тебя не съем.
Однако перепуганная дочка лесника не вняла его заверениям, отойдя на десяток шагов, она развернулась и бросилась бежать. Да, малышка явно не была пай-девочкой. Гулять в одиночестве так далеко от дома было небезопасно, особенно, для такой милашки, от одного вида которой у любого патрульного из местного клана слюнки потекут. В клане Ворона, вотчиной которого являлся Каламут, было полно отморозков, уж это-то Варду было известно доподлинно, поскольку с некоторыми из них ему пришлось пообщаться довольно плотно. Похоже, в столь опасное путешествие девушку погнала не любовь к природе, а какое-то важное дело.
Впрочем, сам Вард тоже не был вполне честен с дочкой лесника, ночевать на свежем воздухе его вынудило вовсе не опоздание, а кое-что иное. У причины сего вынужденного неудобства даже имелось имя — Нарьяна. С некоторых пор жизнь Варда превратилась в кошмар. Теперь каждое его утро начиналось с того, что бедняга проклинал свой альтруизм, толкнувший его впустить наглую ведьму в свой дом, и ещё свою глупость, заставившую поверить в её показное смирение. Стоило Нарьяне переступить порог, как она тут же распространила свои щупальца на все стороны жизни хозяина дома, не оставив ему никакого личного пространства.
Нельзя сказать, чтобы абсолютно все аспекты сего соседства носили для Варда исключительно негативный характер. Его холостяцкому жилищу давно уже не хватало женской руки, чтобы из временного укрытия превратиться в настоящий домашний очаг, и если бы Нарьяна ограничилась хлопотами по хозяйству, Варду даже в голову бы не пришло сетовать на настырность приживалки. Однако, как вскоре выяснилось, претензии ведьмы распространялись не столько на жилплощадь, сколько на её хозяина. С первого дня их совместного проживания она с прямолинейностью стенобитного тарана принялась обхаживать своего благодетеля, и очень скоро тот осознал, что намерение Нарьяны обосноваться в его жилище в качестве жены, вовсе не было неуместной шуткой. Нет, прямых предложений она пока не делала, но двусмысленные намёки с каждым днём становились всё откровеннее.
Наверное, было бы неверно утверждать, что до вселения Нарьяны Вард вёл жизнь монаха, в его доме побывало довольно много симпатичных дам, но все эти интрижки были короткими и ни к чему не обязывающими. Ни одну из прелестниц в своё сердце он так и не впустил, и его отношения с женщинами носили скорее характер взаимовыгодного сотрудничества, нежели романтики. Поначалу Вард ещё надеялся, что ему удастся сохранить привычный уклад жизни, однако очень быстро понял, что присутствие в доме ведьмы сделалось для его подружек непреодолимой преградой. Буквально через пару недель после появления Нарьяны те стали не просто избегать приближаться к его жилищу, но и самого Варда начали обходить десятой стороной. Все его попытки объясниться с приживалкой наталкивались на хорошо разыгранное недоумение, мол, она тут совершенно ни при чём.
Конечно, можно было бы попытаться выселить ведьму, подыскав ей подходящий дом в Каламуте, и Вард даже пару раз заговаривал на эту тему, но все его дипломатические потуги неизменно заканчивались полным фиаско. После нескольких раундов провальных переговоров хозяину жилища сделалось совершенно ясно, что переселение ни коим образом не входит в Нарьянины планы, и избавиться от приживалки можно только откровенно насильственными методами. На открытое столкновение с Нарьяной Вард не решился, вот только войны с ведьмой ему и не хватало до кучи, чтобы уже окончательно свихнуться. В результате, в его арсенале осталось единственное средство самозащиты — позорное бегство с поля боя. Что ж, Вард оказался далеко не первым мужиком, который предпочёл жизнь скитальца сытому, но унизительному существованию раба.
Теперь он появлялся в Каламуте редкими набегами, перенеся свою деятельность по зачистке территории от бандюков подальше от дома, оккупированного ведьмой. Кстати, нынешняя ночёвка у реки тоже была частью его плана по дистанцированию от наглой приживалки. Впрочем, для успокоения своего уязвлённого эго Вард нашёл довольно веское основание, чтобы хоть ненадолго оттянуть возвращение под ставший ненавистным родной кров. Прошлой ночью, пытаясь оставить как можно большее расстояние между собой и ограбленным оружейным складом соседнего с Воронами клана, он устроил себе забег по пересечённой местности, причём с преследованием и стрельбой. Когда погоня отстала, уже совсем стемнело, и пришлось отложить возвращение домой до утра. Соваться в темноте в город было себе дороже, Вороны могли и пристрелить ночного путника сгоряча.
На ограбление склада Варда толкнула нужда пополнить свои запасы патронов, поскольку последняя операция их практически обнулила. Вообще-то, денег у него хватило бы на полноценный арсенал какой-нибудь небольшой крепости, но купить патроны официально было невозможно, оборот оружия и боеприпасов
