– Видел бы ты сейчас свое лицо. – Принц вновь с трудом удерживал свой смех. – Катрин, глянь на него, его, по-моему, сейчас паралич разобьет, или будет тут в припадке по полу кататься.
– А в чем дело? – Принцесса испуганно посмотрела в мою сторону. – Он белый, словно его мелом обсыпали.
– Он думал, император мужчина, – веселился принц.
– Почему? – Расплылась в улыбке его сестра, обдумав услышанное и еще раз взглянув в мою сторону.
– Видимо, ему не совсем ясно, как у нашего папы может быть две мамы и ни одного отца. – Паскаль с трудом сдерживался, щипая себя за руку, чтобы успокоиться. – Ой, не могу, я сейчас помру, ты только глянь на него!
– П-ф-ф-ф! – Они на пару принялись тщательно имитировать внезапно накативший кашель, прикрывая рты руками.
А мне было не до них. Мне внезапно стало абсолютно наплевать на принцев и принцесс, на всю эту придурошную королевскую семейку с их загадками, тайнами и прочим беспутством. Мне в один миг стало наплевать и на императора со всем миром разом, потому как мой взгляд упал на скромную молодую девушку, идущую за спиной этой властной женщины. Я смотрел, не в силах отвести взгляд, на ее аккуратно подобранную и опущенную головку с двумя изумрудами проникновенных глаз, что, казалось, проникали своим каким-то волшебным светом прямо ко мне в душу.
«Привет, – хотелось мне, глупо улыбнувшись, сказать ей. – Знаешь, а я скучал».
Но я молчал, чувствуя, как горечь внутри меня подкатывает к горлу. Это она, это та самая, та милая и… близкая моему сердцу девочка-ромашка.
* * *
Где-то на далеком юге, под ласковый шелест южного моря, в мерный такт волн по прибрежной гальке тяжело ступал мужчина. Ночь. Россыпь звезд и тяжелое зрелое тело полновесной луны. Он шел, явно с трудом опираясь на подраненную и еще не зажившую ногу, а одна рука бездейственно висела на перевязи, притянутая к груди.
– Леофоль Лаурикан, – мелодичный мягкий женский голос колокольчиками коснулся его слуха, заставив вздрогнуть и остановиться. – Время было немилосердно к тебе, дефеник Темной Ели.
– Время. – Мужчина медленно повернулся, от чего мерцающий лунный свет осветил его лицо, через которое растяжкой шла повязка, закрывающая один глаз. – Время нас калечит, и оно же нас лечит. Здравствуй, Тайшана.
– Здравствуй. – За его спиной стояла чудная фигурка миниатюрно-утонченной женщины, в легком, не скрывающем плеч воздушном платье, играющем подолами на едва ощутимом ветру. Красивый обвод ткани платья ног оканчивался россыпью серебряных звезд на черных бархатных сапожках с высоким каблуком.
– Лео… – Маленькая хрупкая ручка коснулась его щеки.
– Тай… – Он закрыл глаз, нервно сглатывая подкативший к горлу ком.
– Мудак! – Маленькая ручка, секунду назад нежно гладившая его щеку, злой крапивой звонко обожгла его пощечиной.
– Прости… – Его голова дернулась от удара, но он не смел взглянуть на нее.
– Никогда… – Выдох у нее получился сдержанно-эмоциональным, словно ей пришлось душить в себе тяжелую обиду. – Даже молить не смей.
Они молчали, лишь мерный вал мягких волн, гоняющий камни по пляжу, неверный свет мириад звезд и стук двух сердец, впервые или может быть вновь по истечению сотен лет бьющихся друг с другом в унисон.
– Кто? – Она дрожащей рукой коснулась его подбородка, повернув слегка голову и рассматривая повязку на лице.
– Тид. – Он поджал губы. – Отец клана просит тебя, Дочь Луны, оказать нам любезность в своей милости.
– Не ты? – Печальная улыбка коснулась ее уст. – Меня просят все, но не ты, Лео…
– Прости… – Вновь сглотнул он.
– Никогда! – Очередная пощечина вновь заставила его замолчать. – Не смей, Лео! Не смей!
Она прильнула к его груди, а он бережно стал гладить ее роскошные черные волосы, спадающие вниз каскадом по спине. Время застыло, остановив свой бег в замешательстве, ибо оно уже слишком давно не видело, чтобы льесальф с такой любовью касался дьесальфа, не боясь презрения со стороны своих же соплеменников. Это было удивительно и позабыто-ново, отчего казалось миражом и злой насмешкой иллюзии зыбкого предрассветного тумана.
– Скажешь отцу. – Она нехотя отпрянула от него, разворачиваясь спиной. – Взамен вы впустите нас в королевство.
– Скажу. – Он с болью смотрел, как она медленно удаляется, истаивая в ночи. – И помни, Тай, он должен умереть!
– Вы многого просите, дети солнца… – донесся до него уходящий голос из ночной тьмы. – Скажи, ведь мы могли?
– Нет, – одними губами произнес он, опустив голову. – Не могли, Тай, не могли.
* * *
– Что за срань? – Ганс Гербельт опасливо втянул носом запах, исходящий от дымящейся пиалки, преподнесенной ему Нильсом Ваггетом.
– Это не срань, Ганс. – Ваггет наморщил нос. – Это тайбичи-моа, высокогорный чай из империи Мао. К твоему сведению, его обязаны по велению императора Поднебесной собирать обнаженные девственницы, не старше двадцати лет, причем все это происходит в ночь полнолуния, и щиплют листочки они не руками.
– Да иди ты? – Ганс изумленно уставился на верховного мага.
– Я и пришел. – Ваггет расплылся в улыбке, задумчиво разглядывая просторный кабинет главного стража короны, с удовольствием погружаясь в массивное кожаное кресло. – И должен тебе сказать, весьма удивлен твоим желанием меня лицезреть.
– Бучи-мура? – Тучный Гербельт вертел в руках пиалу с дымящимся взваром, все еще не решаясь от-пить.
– Тайбичи-моа, – поправил его маг, с удовольствием поглощая свою порцию.
– Нужно запомнить. – Ганс все же пригубил немного, покатав горькую терпкость во рту, сразу не проглатывая, дабы ощутить полный букет напитка. – Дорогой?
– Бесценный. – Ваггет приглушенно рассмеялся. – Узнай кто-то в империи о том, что мы делаем, по моим прикидкам, в тот же день должны будут умереть минимум тысячи две, может три, человек разом.
– М-м-м-м! – Гербельт залил в себя остатки чая, тут же потянувшись к пузатому «заварнику» за добавкой. – Ценю, Нильс, прямо порадовал ты меня.
– Да вот сам уже жду случая пару лет попробовать, да все никак повода не найду. – Маг поерзал в кресле. – Вот и подумалось, чем не повод? В конце концов, когда мы с тобой вот так вот встречались последний раз?
– Хм. – Гербельт откинулся на спинку кресла, расслабленно вытянув перед собой ноги. – Дай подумать. Пожалуй, лет десять-пятнадцать назад, помнишь, когда в город по канализации залезла к нам мантикора?
– О да! – Ваггет улыбнулся своим воспоминаниям. – Она тогда мне пятерых старшекурсников, что я тебе выделил, сожрала.
