Василий Горъ - За гранью долга

- Вроде бы, уже бьются… - прислушиваясь к лязгу стали и диким выкрикам воинов, перепугано пробормотала Фиола. - Вон, он орет, как резанный…

- Не орет, а командует… - выдохнула баронесса. И, уперевшись руками в спину дочери, слегка приподнялась. Так, чтобы выглянуть наружу… - О, Боже! Сколько их там…

Согнутая в три погибели, Фиола видела только заляпанный дорожной грязью пол кареты и свои перепачканные ладони, но, услышав воинственные вопли солдат, отрывистые команды десятника, пытающегося заставить своих подчиненных организовать хоть какое-то подобие строя, чьи-то крики боли и удары железа о железо, она почувствовала, что трясется как в лихорадке. Вспомнив досужие рассказы служанок своей матери о судьбах тех женщин, которые попадали в лапы вот таким вот разбойникам, девушка изо всех сил сжала кулачки, зажмурилась и принялась молиться Пресветлой Деве…

Словно в ответ на первые же слова ее молитвы снаружи раздался дикий рев десятника Вангерра:

- Череп! Ты что, не видишь, что дерево убрали?! Гони!!!

В ту же секунду карета страшно дернулась: услышав приказ командира отряда сопровождения, кучер грязно выругался, несколько раз щелкнул плетью, и лошади, подстегиваемые обжигающими кожу ударами, с места взяли в галоп. Экипаж, несущийся следом, мотало так, что Фиола несколько раз здорово приложилась головой о сундук с грязными дорожными платьями и чуть не расплакалась от боли.

- Если мы сейчас перевернемся, то я точно сломаю себе шею… - пробормотала девушка, пытаясь отодвинуться от него подальше.

- А если нас догонят, то сломанная шея покажется тебе лучшим выходом из ситуации… - в унисон ей ответила леди Олиона. И, перестав прижимать дочь к полу, снова выглянула в окно. - Экипаж с пожитками остался там… А еще - Моника и Айсанна… Дьявол! С нами что, только кучер?

- А лакеи? - удивилась Фиола. И, сообразив, что ей ничто не мешает сесть, кое-как встала с коленей.

- С этой стороны никого нет… - баронесса Церин вдруг зашипела от боли, и, упав на свое сидение, ощупала подбородок, разбитый о косяк двери.

- У вас идет кровь, маменька… - очередной раз с размаху шарахнувшись о стенку кареты, девушка кое-как вытащила из-за обшлага рукава платок. Но протянуть его матери не успела: озверевшая баронесса развернулась лицом к маленькому окошечку за своей спиной, и, тоже не удержав равновесие, вцепилась в занавеску:

- Череп! А выбирать дорогу поровнее нельзя?

- Т-трудно, в-ваше с-сиятельство! П-понесли, п-проклятые! С-сейчас п-постараюсь п-придержать!!!

…Останавливаться на ночь на постоялом дворе первой попавшейся на пути деревеньки баронесса не захотела. Поэтому изможденные безумной скачкой лошади тащили карету лишних два часа. До небольшого городка под названием Заречье. И у его ворот еле переставляли ноги от усталости. Десятник городской стражи, принимая въездную пошлину, заметив их состояние, даже укоризненно покачал головой:

- Вашему кучеру надо всыпать плетей, ваше сиятельство! Совсем скотину загнал, недоумок…

Вместо ответа леди Олиона презрительно скривила губы, и, уронив в его ладонь шесть серебряных монет, демонстративно задвинула занавески…

'Я сама решаю, кого и когда наказывать…' - перевела ее красноречивое молчание Фиола. - 'А ты занимайся тем, что умеешь лучше всего… И не умничай…'

- Чтобы добраться до лучшего в городе постоялого двора, надо проехать по центральной улице до городской тюрьмы, а потом свернуть направо… - не дождавшись ответа на свое замечание, негромко сказал воин. Видимо, надеясь получить лишнюю серебряную монету. Однако добавлять что-либо сверх пошлины баронесса не собиралась, так как останавливалась в Заречье уже не первый раз. И не хуже стражника знала о том, где именно располагается постоялый двор. Поэтому, поморщившись, она требовательно постучала по стенке кареты.

- Да, баронесса! Сию минуту! - мгновенно отозвался Череп. И, тут же щелкнув кнутом, заорал: - Ну-ка, дохлятины, шевелите костями!

…Постоялый двор 'Четыре комнаты' ничем не отличался от тех трех, в которых Фиоле уже приходилось ночевать. Первый этаж здоровенного трехэтажного здания занимала таверна. Второй и третий - жилые комнаты, к которым вела такая же, как и везде, жутко скрипучая лестница. Коридор, по которому их вел хозяин, смотрелся тоже не очень - обшарпанные стены, исцарапанный пол, страшно закопченный потолок. Кроме этого, на нервы действовал еще и тошнотворный запах прогорклого масла и гари, пропитавший все и вся. А когда Фиола увидела тесную комнату, в которой, кроме кровати, стоял только огромный сундук для пожитков, и потом услышала, что 'удобства располагаются между кузницей и конюшней', у нее окончательно испортилось настроение. По сравнению с любой постройкой их родового замка постоялый двор показался бы сараем. Однако, судя по гордому виду хозяина, стоявшего у дверей в их в 'покои', лучше этого заведения в городке не было…

- Да, хочу предупредить, что еду в комнаты мы временно не доставляем… - молниеносно убрав куда-то под засаленный передник брошенный баронессой золотой, хозяин 'Четырех комнат' вытер вспотевший лоб отворотом рукава, и, удовлетворенно улыбнувшись, добавил: - Так что когда проголодаетесь - милости прошу в большой зал… Правда, как там будет со свободными столами, я не знаю…

- Думаю, один стол вы оставите свободным… - поняв намек, леди Олиона кинула ему еще несколько серебряных монет и кинула взгляд на дверь.

- Да, конечно оставлю… - заулыбавшись еще шире, мужчина попятился, и, уперевшись объемистым задом в ручку двери, изобразил что-то вроде поклона. - Рад, что вы остановились именно в моем заведении, баронесса!

…С трудом дождавшись ухода крайне неприятного на ее взгляд мужчины, Фиола с мольбой посмотрела на мать.

- Потерпи еще немного… - догадавшись о желании дочери, леди Олиона угрюмо посмотрела на свое платье, и, задвинув засов на двери, принялась переодеваться. - Соваться в уборную в платье с кринолином - идиотизм. Не влезу в двери. Придется натянуть что-нибудь попроще. Кстати, тебе ведь не надо объяснять, что ходить по нужде в одиночку девушкам из хорошей семьи не полагается? Тут слишком много подгулявших мужиков, в вечернем полумраке не способных отличить баронессу от посудомойки. В общем, встреча с ними ничем хорошим не закончится. Моих служанок, как ты видишь, с нами нет… Солдат сопровождения - тоже… Череп тебе не защитник. Так что, считай, что кроме меня провожать тебя некому…

- Я так и подумала, маменька… - кивнула девушка.

- Ничего, это не так страшно. Хотя, конечно же, неприятно. Кстати, единственное, что меня радует - это то, что мы выехали в столицу на два дня раньше, чем собирались. Поэтому добираться до Арнорда в одиночку нам, скорее всего, не придется…