я начала верить, что нравилась Кек.
Следовало доверять своей интуиции.
– Теперь ты относишься ко мне настороженно?
Она смотрела на меня своими темно-синими глазами через плечо. Цвет говорил о том, что Кек могущественный демон, но не самый доминирующий по силе. Не имело значения, какие у нее глаза: синие, красные, желтые или зеленовато-желтоватые, все равно она была сильнее меня.
– Я всегда так к тебе относилась, – сообщила я твердым голосом, выходя из лифта, – теперь понимаю, у меня была на это причина.
Кек поджала губы и откинула голову. Несмотря на то что она была миниатюрной, Кек быстро преодолевала расстояние, стараясь не отставать.
– Это комната для отдыха и просмотра фильмов. – Она указала рукой на большое помещение, мимо которого мы проходили. Я увидела столы для пинг-понга и бильярда, потертые диваны, полки с книгами и настольными играми. На дальней стене висела простынь, которую можно было использовать в качестве экрана, на другой стене устаревший телевизор, а под ним на полке лежали старые фильмы. На третьей стене расположились полки с едой и напитками.
Опять же, все это можно было оставить и сбежать.
Я открыла рот, когда приметила детей лет пяти-шести. Некоторые играли в конструктор, другие раскрашивали раскраски.
– Здесь есть дети?
Я посмотрела на группу визжащих от смеха и играющих в пятнашки ребят.
– А почему бы и нет? – Кек остановилась рядом со мной в дверях, наблюдая за детьми. – У нас здесь много семей. Многие дети родились здесь. Старшие в школе наверху. Хотя я не понимаю, зачем кому-то нужно что-то такое грязное, раздражающее и громкое. Но борьба за свободу – наша жизнь, а не хобби на выходные. Это – дом, – добавила демон и направилась дальше по коридору.
– Ванные комнаты общие. В каждом туалете по десять кабинок. – Кек указала на ванную. – Некоторые, конечно, платят за то, чтобы жить в комнате с ванной, но таких помещений мало и в основном они для семей. Я уже много лет стою в очереди, поэтому даже не спрашивай.
– И не собиралась. – Когда демон свернула в другой коридор, я ускорила шаг. – Как давно вы здесь живете? И почему вас никто не обнаружил?
– Капитан построил базу и вот уже более десяти лет сохраняет наше местоположение в секрете, – ответила Кек, ведя нас по другому коридору, – он приложил немало усилий на то, чтобы скрыть это место с помощью магии и установить защитные барьеры. Это главная база, но у нас есть конспиративные квартиры, где мы живем, когда находимся в городе, выслеживая охранников премьер-министра Леона. Думаю, мы их уже допекли. Вот и пришли – комната четыреста восемнадцать. – Кек остановилась у двери, ничем не отличавшейся от тех, мимо которых мы проходили. – Уборная в самом конце. – Демон указала на комнату примерно через три двери. – Конечно, побольше уединения, чем в Халалхазе, хотя мне стоит предупредить, что секс здесь еще более безудержный.
Кек распахнула дверь.
Маленькая комнатка, похожая на ту, что я занимала на базе Саркиса. Здесь находились кровать, тумбочка и сундук, стоящий в конце кровати, – одноместная комната, едва вмещавшая мебель. Как и раньше, одежда и ванные принадлежности лежали на матрасе.
– Тебе повезло. Здесь душу готовы продать ради одиночных комнат. – Кек прислонилась к дверному косяку. – Есть преимущество в том, чтобы быть племянницей Капитана.
Я прикусила губу. Последнее, чего я хотела – вызывать недовольство обитателей базы из-за моей приближенности к их лидеру. Не то чтобы это выглядело так, словно Микель дал мне много.
– Уже почти половина седьмого. Мы ужинаем в столовой с шести до восьми. Пообедать можно в кафе или взять еду в тележках, которые развозят еду по базе.
Шесть тридцать? Прошел почти целый день с тех пор, как они меня похитили. Когда на меня напали в Будапеште, был вечер. Почти семь часов они везли меня на поезде или машине – расстояние между городами. Должно быть, я находилась без сознания по меньшей мере двенадцать часов.
Сходил ли Эш с ума? Вернулся ли Уорик? Ищут ли они меня?
Я покачала головой, стараясь выкинуть эти мучительные вопросы из головы.
– Я в порядке. – Я не хотела сейчас контактировать с кем-либо. Мне необходимо было выспаться, чтобы избавиться от химического вещества, загрязняющего мою кровь, и подумать о завтрашнем дне.
Усевшись на койку, я потерла голову, чувствуя, как Кек смотрит на меня.
– В Халалхазе… мне приказали присматривать за тобой. – Кек дернула свою голубую косу. – Не подружиться, а присматривать.
Я посмотрела на нее, не зная что ответить.
– Я сказала правду. Я не очень хорошо отношусь ни к дружбе, ни к людям. Но ты другая. – Она отвела взгляд. Откашлялась, выпрямилась, и на ее лице заиграло то высокомерное выражение, к которому я привыкла. – К тому же я совсем не была против. – Кек пристально посмотрела на меня и приподняла бровь. Я молчала. – Если тебе станет одиноко или страшно ночью и ты захочешь потискаться, моя комната прямо по коридору. – Демон подмигнула мне и вышла, закрыв за собой дверь.
Я фыркнула и потерла лицо рукой. Тишина действовала мне на нервы, пробуждая тревогу.
Буквально на днях утром я проснулась у Эша и впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. До этого Уорик привел меня в место, о котором я и не могла подумать, и единственное, что он сделал – помыл мои волосы. А сейчас я находилась в изоляции и мне следовало быть настороже. Я ложилась спать в другой стране, в стенах Povstat, где меня никто не сможет найти, а мой настоящий дядя, которого в реальности я не знала, был лидером этого движения.
За последние двадцать четыре часа так много произошло, да вообще за последние несколько месяцев – мой мозг до сих пор не мог все это осознать. Прошлой весной, сидя на крыше штаб-квартиры вооруженных сил людей, я бы никогда не подумала о том, что окажусь здесь.
Откинувшись на тонкую подушку, я почувствовала себя совершенно одинокой. Я потеряла дом, мальчика, которого, как я считала, буду любить всю жизнь, и своего лучшего друга. Пропало все, во что я верила. Даже Ханна.
Кек, Зандер, Линкс (Линг) и Уорик – все они следили за мной по приказу. А тот, кто причинил мне большую боль… мне следовало его остерегаться.
Однажды Уорик уже предал меня, но все оказалось в разы хуже – смутное воспоминание о красивой женщине и мальчике с такими же темными волосами. Они выглядели счастливыми и довольными.
«У него есть сын».
Семья.
Я так
