Носильщики едва успели подхватить князя – ноги у него стали подкашиваться – и, не взглянув на остальных, унесли своего господина из лаборатории. Теперь он даже не пытался делать вид, что идет своими ногами. Его унесли, словно раненого или павшего с поля боя.
Гергос повертел в руках разрубленный Гонг.
– Негодяй! – с чувством произнес он. – Жаль, что он успел бежать. Если бы он попался мне в руки…
Рубос проворчал:
– Если ты не будешь тут стоять, может быть, его еще можно поймать. Ведь из долины не выйдешь.
– А чем, думаешь, занимаются мои люди? – Гергос слабо усмехнулся.
Лотар провел рукой по поясу и повернулся к капитану мирамской дружины:
– Гергос, прикажи вернуть мне Гвинед.
– Конечно, я сам верну его тебе. Извини, мне казалось, я действовал так, как должен. – В знак примирения Гергос протянул руку.
Лотар пожал ему руку, но, коснувшись сухой и теплой ладони, вдруг почувствовал, что это лишь видимость дружелюбия, что за рукопожатием Гергоса кроется опасение или даже неприязнь. Он хотел было разобраться, но потом отмахнулся от этой мысли как от назойливой мухи.
Довольно обычное дело среди военных: Гергос вполне мог опасаться, что влияние Лотара лишит его тех немногих преимуществ, которых он добился за долгую, безупречную службу. Он мог просто ревновать Лотара к князю. А может, дело в профессиональной недоверчивости… Или в чем-то еще.
Когда капитан вышел в проем, Лотар повернулся к Рубосу и вдруг отчетливо услышал его шепот:
– Все так, если бы не удивительная медлительность, когда следовало торопиться.
Его друг был абсолютно прав.
Отослав Сухмета спать, Лотар и Рубос отправились на княжескую конюшню, чтобы снова попросить лошадей. Простоватый конюх оказался сговорчивее, чем в прошлый раз, и сразу согласился дать им лошадок. Только вот незадача – почти всех стоящих коней забрал боярин Бугошит, когда сегодня пополудни отправился в свой замок.
Рубоса это задело:
– Но ведь какие-то лошади у тебя остались? Не мог же ты отдать всех коней разом?
– И-их, господин хороший, дак потом еще дружинники набежали, они ловить кого-то затеяли, им тоже подавай лошадей, и тоже лучших…
– Хорошо, дай не лучших, дай просто таких, которые могут ноги переставлять, – предложил Лотар, которому эти препирательства надоели.
– Ну, есть у меня две старушки, только они не любят гурхорскую езду, – задумался конюх. – А я заметил, что вы ноги-то держите, словно и не в наших седлах сидите…
– Они нас выдержат? – едва сдерживая смех, спросил Рубос.
– Конечно, не так уж они стары, чтобы не снести твою милость.
– Седлай!
Лотар вдруг вспомнил, что до сих пор ничего не ел. К тому же жажда мучила его так, что в трактире Шува, куда они быстренько сбегали, пока им седлали кобыл, он выдул две огромные кружки воды и наполнил даже фляжку, выпрошенную у Рубоса.
– Кстати, Лотар, – спросил Рубос, – давно хотел тебя спросить. Ты почему свою фляжку не носишь? Ведь чаще других прикладываешься. Лотар, жуя на ходу кусок хлеба с толстым ломтем мяса и каким-то волокнистым маринованным стручком, улыбнулся:
– Столько раз пробовал, но, когда она у меня, я ее слишком быстро выпиваю. Так что бесполезно даже и носить. А Сухмет отказывается, говорит, наша фляжка не гармонирует с его Утгеллой.
На прощание конюх покричал им, чтобы лошадей не очень уж мучили, но ни Лотар, ни Рубос его уже не слушали. Они решили, что кобылы крепкие и без труда выдержат прогулку в два десятка миль.
– Куда теперь? – спросил Рубос, как только они миновали восточные ворота.
– К замку Кибата. Будем искать настоящий Гонг Вызова. Скорее всего, его завалило, но будет лучше, если мы его вытащим из-под камней, если, конечно, никто другой не откопал.
Знакомая уже дорога казалась короче. Лотар ехал, о чем-то думая, а Рубос посвистывал и поглядывал по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь из мародеров. Но никого не было, округа словно вымерла.
Они объехали развалины замка вокруг, потом осторожно, чтобы лошади не сломали ноги, перевели их через груду каменных блоков во внутренний двор замка. Везде было пусто. Даже воронье разлетелось. Команда Гергоса закопала все трупы – и защитников, и нападавших.
Лотар передал поводья своей лошади Рубосу и принялся бродить по развалинам детинца. Теперь, когда он знал, что ищет, легче было настроиться на нужную волну. Его больше не смущали те следы людской истерии, которые остались на некоторых камнях.
Да, Гонг действовал на людей и заставлял их изменяться, превращаться в подобие животных без совести и морали, с расторможенными рефлексами и болезненными реакциями. Остатки черных энергий были заметны всюду. Лотар даже удивился, как их много.
Когда на этом месте начнут строить новый замок, нужно будет нанимать сильного колдуна, чтобы стереть обрывки этих энергий, иначе люди тут не один десяток лет будут страдать припадками злобы, жестокости и взаимной ненависти. Или здесь нужно поселить разом очень много детей, чтобы их богоданные души стерли следы совершенных грехов. Но это сложнее, да и детей жалко.
Лотар тряхнул головой. Нет, не о том следует думать. Он посмотрел на горизонт. Солнце садилось. Неужели он бродит тут уже несколько часов?
Желтоголовый стряхнул пыль, покрывшую его руки, лицо, одежду. Подошел к Рубосу, который расположился с лошадками в тени, взял у него флягу, выпил воды.
– Может, его так глубоко завалило, что никому не под силу найти? – спросил мирамец.
Лотар усмехнулся:
– Я бы на это не рассчитывал. К тому же, как глубоко его ни закапывай, хоть какой-нибудь след должен остаться.
Рубос подумал и спросил с сомнением:
– Тогда, может, его собаки откопали и унесли?
Лотар только вздохнул и пошел искать дальше. Теперь он старался смотреть так глубоко, как только мог. Эх, слаб он в магии. Будь здесь Сухмет, они уже давно определили бы, где он лежит. Или были бы уверены, что его тут нет…
Нет? Лотар остановился, подумал, снова принялся проверять все камни. Но куда же ему деваться?
Так, собаки лезли и лезли, но начиная с какого-то момента уже не очень напористо. Они уже не хотели ничего крушить, просто действовали по инерции. А мародерам еще только предстояло справиться с защитниками, хотя теперь это было не очень сложно, потому что и на защитников тоже действовал Гонг и они были деморализованы его «шепотом», а не только страхом перед собаками. Да, скорее всего, именно так – Гонг уже не отзывался на свет Зо-Мур.
Может быть, его спрятали? И так, чтобы потом, когда собаки все-таки разрушат детинец, его можно было легко найти. Если это затеяли неглупые люди, то почему бы не предположить, что они предусмотрели и это?
