Он вдруг схватил огромный стоечный микрофон и поднес его ко рту:
– Алло, диспетчерская, диспетчерская! Грузите апельсины бочками!
Пашка не ожидал от капитана подобной несерьезности и невольно улыбнулся, а Сармат по своему обыкновению и вовсе заржал, словно взбесившийся мерин.
– Иди на пост давай! – одернул его Федор, и сержант, посмеиваясь, вышел.
Значит, рация… Пашка уставился на допотопный электронный «гроб» выпуска в лучшем случае пятидесятых годов прошлого столетия: куча ручек, регуляторов, переключателей, шкал и прочей атрибутики старой ламповой техники. Сверху на панели лежали наушники довольно страшненького вида и планшетка с несколькими рядами мелких, ничего ему не говорящих цифр. Подобное Пашка видел только на картинках и в фильмах про Великую Отечественную войну.
– Умеешь обращаться? – спросил капитан.
– Нет, – упавшим голосом ответил Пашка. – Откуда?
– Ну, ничего, разберемся. Подозреваю, это просто имитация, и тут все куда проще, чем с настоящей техникой.
Справа, на втором столе, разместилось барахло той же эпохи: арифмометр «Железный Феликс», красивая фарфоровая кружка с изображением товарища Сталина на фоне красного знамени, маленький блокнот, стаканчик с набором ручек и карандашей, шнурованный журнал с надписью «Опись склада № 4. Ноябрь 1956», пачка «Работницы» за 1957 год, алюминиевая ложка, а также горстка монет неизвестной принадлежности, видимо, также псевдосоветских. Зато на третьем столе пылился монитор: маленький, пузатый, еще с вакуумной трубкой – эдакий привет из середины девяностых, провода его уходили прямиком в стену. Рядом примостилась самая обычная клавиатура, грязная и пыльная.
Капитан включил монитор. Внутри его что-то громко щелкнуло, зашкворчало, и пылинки на поверхности выпуклого стекла весело затрепетали, подбадриваемые статическим электричеством. Не торопясь осветился экран, явив простенькую заставку с изображением звездного неба, части школьного глобуса в нижнем углу и чего-то типа летающей тарелки, зависшей над ним. Посередине сияла надпись: «Бодрые старты». Гильдия спорта университета г. Усть-Речинск. Официальная система турниров».
– «Бодрые старты»… – хмыкнул Федор. – Ну-ну.
– Что это? – спросил Пашка.
– Без понятия… Скорее всего, просто абракадабра. Маловероятно, что все это реальная система, которая использовалась тут раньше. Тебя не смущает, что написано чисто по-русски? А то, что двести лет тут никого быть не могло, как ты правильно заметил насчет кафе? Это просто стеб Машины или нынешнего распорядителя, который к нашему приходу подготовил это место по своему извращенному разумению.
Капитан нажал на клавиатуре кнопку «Вход». Картинка сменилась четырьмя черными квадратами с мелкими надписями и цифрами под каждым из них. Внизу заморгала строка «Ожидание активации Раунда 1». Федор вздохнул:
– Ничего не понимаю. Так окончен турнир или нет? Ерунда какая-то. М-да… Чувствую, придется-таки нам сдавать программу ГТО этого самого университета по полной!
Пашка взглянул на него, не понимая, шутит тот или нет. Но капитан не шутил.
В комнату осторожно заглянула Лиза:
– Идите ужинать, все готово. Опа, ни фига себе! У нас есть связь! Е-мое…
– Пошли, – кивнул Федор Пашке, выключая монитор. – Потом надо будет разобраться, что здесь к чему, запустим рацию… Может, записи какие есть полезные, но это, честно говоря, вряд ли. Просто антураж.
В первом зале накрыли два столика. Впрочем, пиршеством тут явно не пахло: четыре банки тушенки, две – шпрот, небольшая головка сыра, две пластиковые бутылки молока и несколько пачек печенья.
– Перекусить хватит, – оценил набор Федор. – Здесь что, есть холодильник?
– Так точно, – кивнул Далед. – Это же кафе. Морозильник доверху забит говядиной, еще имеется пара килограмм замороженной клюквы и мешок полусгнившей моркови. Ваших любимых макарон нет, картошки тоже, из зелени только лук и немного редиски. Вода из крана течет ржавая, но пить можно.
– А вскипятить не пробовали?
– Плита не работает, надо разбираться, – ответил майор, вскрывая консервную банку ножом. – Зато есть столовые приборы, кухонные ножи и даже тесак. Чем не оружие?
– Ножа не бойся, бойся вилки: один удар – четыре дырки, – с иронией продекламировала Лиза.
– Не бойся вилки, бойся ложки: один удар – и ты в лепешку, – автоматически парировал Пашка. Это были известные детские шутки.
– Займитесь лучше делом, молодежь! – нахмурился Далед.
– Да я… это… не голоден, – пробормотал Пашка.
– Мы поужинали, – добавила Лиза.
– Поешьте! Это приказ. Неизвестно, что с нами еще может случиться.
– Хорошо… – вздохнул Пашка. Он с бо́льшим удовольствием сейчас завалился бы куда-нибудь на диванчик и заснул – усталость и нервное напряжение брали свое.
Он принялся разглядывать банку тушенки. На яркой цветной этикетке, будто месяц назад вышедшей из-под печатного станка, был изображен зеленый луг и счастливая, улыбающаяся корова, так и мечтающая принести себя в жертву человеческому роду. Надпись гласила: «Тушенка говяжья. МосОблЭкспорт. г. Фрязино. 1952 г. Высший сорт. Употреблять в охлажденном виде».
– Просрочено, – рассеянно пробормотал он, но тут же понял, что это мясо наверняка произведено буквально несколько часов назад. Собрано из молекул таинственной Машиной. Подделано. Сымитировано. Слизано с человеческой цивилизации. Да его вообще можно ли есть?
– Если бы нас хотели уничтожить, уже давно никого не осталось бы в живых, – сухо заметил Далед, выкладывая на тарелочку шпротины. – Лучше распакуйте печенье, сударь.
Пашка хотел было напомнить майору о Семене, но сдержался. Опустив голову, он принялся молча разворачивать шуршащую обертку «Медовой забавы» за 1 рубль 36 копеек в ценах февраля 1957 на неизвестно какой планете-глобуле-или-чем-там-еще.
Внезапно в зале потемнело.
– Что это? – насторожилась Лиза, перестав разливать молоко по граненым стаканам. – Пыльная буря?
– Не похоже, – нахмурился капитан, оставил нарезку сыра и подошел к окну, пытаясь через грязные разводы рассмотреть улицу. – Дуар, разведайте обстановку и немедленно доложите!
Дуар, который до этого осторожно выглядывал через щель приоткрытой двери, щелкнул каблуками и выскочил наружу.
– Новая напасть… – проворчала Лиза. – Куда ж без этого!..
Стемнело еще сильнее. Создавалось впечатление, будто кто-то крутил ручку яркости на неведомой небесной люстре.
– Врубить свет? – предложила девушка, повернувшись к выключателю на стене.
