«И что же интересного может быть в голых обезьянах?!»
Заяц: Мозги! Не имея других достоинств (от слова «совсем») у них и выбора-то не будет! Голым обезьянам придётся перехитрить вселенную! И они это сделают. Они начнут с самого начала. Они наломают палок, сошьют трусы из листьев, объединятся в группы и пойдут на охоту великую. За 2–3 века они, объединённые идейно, перемутузят все остальные виды в плесень! Кого-то возьмут себе в рабы. Кого-то сожрут и не подавятся. Кого-то посадят на цепь — за красотой присматривать.
«А разве мы 40 веков назад начинали как-то по-другому?»
Заяц: 40? Нет, там поболе. Опять подводит тебя твоя математика.
«Да я не претендую на точность цифр! Просто… я вижу тот же цикл! Тот же котёл. Только на этот раз в нём не все мы, лесные животные, а только обезьяны, да ещё и голые! Что необычного-то?»
Заяц: Во-первых это трагично. Разве нет?
«Согласен. А необычного тут чего?»
Заяц: А необычное будет дальше — не торопи события!
«Как скажешь!»
Заяц: Итак! Где мы остановились? А! Голые обезьяны развиваются стремительно и безальтернативно! Они…
«У них нет конкурентов?»
Заяц: Хорошо, что ты это заметил! Они тоже это заметили, и, заметив, начали «валить» друг друга незамедлительно — слишком много накопилось вопросов. А за что валили? За что? За наломанные палки, за сшитые трусы из листьев. За идеи в их (не столь уж голых) головах. И вот тут! Тут проявляется фатальная проблема голых обезьян! Безумие.
«Безумие?»
Заяц: Да! Голые обезьяны, сделавшие ставку на мозги, от них же и будут страдать! Мир в их головах станет непомерно большим — большим, чем мир реальный может на себе нести. Но! Возненавидят ли они свой мир придуманный? О нет! Они возненавидят мир реальный. Это же он не справляется с мечтами (а мечты не могут быть неправы)! Что делать? Вывод?! Этому ненавистному несоответсвующему идеалам миру «нужно помочь»! И чем больше они будут пытаться ему «помочь», тем больше палок будет наломано — бывают этакие палки для решения проблем. На каком-то этапе они неизбежно эволюционируют в грабли. Понимаешь?!
«Желая сделать мир лучше, они перестанут его понимать?»
Заяц: И они убьют его! Они убьют меня! Они убьют корни! Почему? Потому, что дальше я не вижу ничего! Я даже черни, такой как эта, не вижу там! Понимаешь? Этого нельзя допустить!
«Что мы можем сделать?»
Заяц: Прежде всего нам нужны другие виды! В худшем случае нам нужен хищник, способный пережрать всех голых обезьян к чертям собачьим! Это в худшем случае!
«А в лучшем?»
Заяц: В лучшем? О лучшем случае можно только мечтать! Хотелось бы сохранить лес таким, каким он был до революции. Хотелось бы сохранить как можно больше разных рас.
«Включая зайцев?»
Заяц: Включая зайцев, конечно! Понимаешь ты теперь в чём проблема?
«Понимаю. А может и… может и не понимаю.»
Заяц: Вопросы? Мнения? Что ты понимаешь?
«Я понимаю, что… с революцией нужно кончать. Я здесь за этим?»
Заяц: Правильно, разгребатель мой! Ты именно для этого. Видишь ли, периодически возникают разного рода идеи свобод — я много разных вариаций их видел, правда. Но… никогда неважно какими громкими словами чудо это называется, никогда неважно за какое прекрасное далёко всё это затевается в головах их. Важно к чему оно непременно приводит. Идеи свобод всегда — подчёркиваю: всегда — в каждом отдельном случае и в любой возможной форме — приводят к массовой деградации рас. Я смотрю на это веками! И делаю печальный вывод, что есть прямая корреляция между уровнем свободы и активностью мозгов. Ты прав на все 300-а: с революцией надо кончать. Мы больше не имеем права на такие шалости!
«Иначе голые обезьяны нас на цепь посадят, разведут на фермах и съедят?»
Заяц: Точно так! Но! Если мы всё сделаем правильно, голые обезьяны могут… А: вообще не появиться. Б: появиться… но другими. И в других количествах. А это ещё один устраивающий нас вариант. Видишь ли, у нас есть одно сильное преимущество: наш враг ещё не родился.
«А ты не можешь…»
Заяц: Нет, не могу. Я не могу подавлять жизнь. Я могу только развивать её. Если появляется вид, угрожающий миру, я должен развить другие виды — так, сохраняя баланс, так, принуждая к… собственно, к миру. Понятно? Это правило теперь и тебя касается, мой разгребатель дерьма, мой рыцарь леса! Если ты, конечно, согласишься.
«А у меня есть выбор?»
Заяц: Выбор есть всегда! (Откуда-то из мрака заяц вырвал нож и направил на сердце.) Сердце тут?
«Если оно там есть ещё. Стучит?»
Заяц: Стучит.
«Значит… это оно.»
Заяц: Как думаешь, мне хватит сил его пронзить?
«Хватит. Входит поразительно легко.»
Заяц: Тогда настало время сделки. Помнишь, что ты кричал на болотах? Всё для меня готов сделать, нет? Рабом моим быть до конца жизни, нет?
«Я тебе кричал?»
Заяц: Мне. А кому же ещё? У чуда-юд зелёных воли нет. Моей волей они живут. А взывал ты к воле. Значит?
«Ты Бог лесной?»
Заяц: Не вполне.
«Что значит «не вполне»?»
Заяц: С моей точки зрения… Бога нет. Но есть божественное. Есть Божественное! Понимаешь?
«Нет.»
Заяц: Ну и хрен с тобой! Сделка! Этим ножом я убиваю твоё тело и ты… ты можешь уйти совсем. Умереть то бишь. Или! Ты можешь перестать быть собой и стать так называемым проклятым. Чуда-юдой. У меня их вечный недобор — легионом и не пахнет. Или! Вариант 3! Я выкидываю этот нож туда, откуда взял его, возвращаю тебе тело твоё драгоценное и отпускаю с миссией священной насовсем! Ась?
«А миссия состоит в том, чтобы…»
Заяц: Чтобы не было в лесу нашем никакого раздолья! Никогда!
«Но «подавлять» нельзя?»
Заяц: Нельзя! Ты должен способствовать становлению стабильно развивающейся разумной жизни. Разверни их, пригвозди и мордами тыкай в нужном нам направлении! Ты должен сохранять жизнь, а не подавлять её! Ты рыцарь леса. Ты знаешь кто такой «рыцарь леса»?
«Я читал.»
Заяц: Тогда ты знаешь всё, что нужно знать. Для тебя, правда, я придумал новый титул: ты рыцарь леса и разгребатель дерьма. Готов?
«Эх… Когда приступать-то?»
Заяц: … Немедленно. Конечно, немедленно! К чему вопрос?!
«Я готов.»
Заяц: Ну что ж… (Заяц бросил нож в сторону — нож тут же исчез) (Торжественно поднял лапу.) Посвящаю тебя. Иди работать!
«И… это всё? Так посвящают в рыцари леса?»
Заяц: Каждый раз по-разному. Не забывай, что я пользуюсь не только твоим телом, но и твоими мозгами. Я поступаю так, как поступил бы ты сам. Что ещё?
«Тело верни!»
Заяц: Ой, да верну я твоё тело! Что ты такой-то, ась!?
«Забор покрась!»
Заяц: Дьявол!! Я весь наш разговор ждал этой возможности! Ах! Я! Я должен был сказать «забор покрась»!
«Я даже не замечал, что я так часто это «ась» употребляю!»
Заяц: Ну теперь… теперь заметил. Ладно! С посредником контакт у тебя уже был. Он поможет тебе выбраться. Будут вопросы — разбирайся сам. Всё?
«Всё!»
Заяц: Тогда в добрый путь, мой последний рыцарь леса, мой разгребатель дерьма!
V
Мрак отступил. Заяц нашёл себя в своём теле — всё так, как было и как-то… иначе. Смотрел на лапы, хватался за голову. Не мог поверить, что он жив.
Мрак ушёл совсем, и черни не стало ни в воздухе, ни в воде. Заяц стоял на болоте, на мхах. Вокруг него толпились чуда-юды.
«Что хотят-то?! Не сон что ли? Не показалось?!»
Чуда-юды расступились, завизжали по-детски.
Заяц: Мне туда? А безопасно?
«Кого ты спрашиваешь?! Раз направляют, значит надо.»
Неуверенно ступая по невидимой тропе, заяц шёл в неизвестном ему направлении. Тропа подводная казалась неустойчивой, «подхватывающей» и «подбрасывающей» — «как буд-то за пятки хватают зелёные». «Хватают и несут, хватают и несут…»
Чернь сменили туманы. Серые, белые, жёлтые — «как путешествие в облаках». «Я до сих пор не уверен в том, где я.»
Чуда-юды остались позади, туманы прибило к воде — дальше идти нельзя, «надо ждать». В далеке показался фонарь. Приближается. «Не идёт. Плывёт.» «Лодка? Нет, не лодка. Плот. Давай ближе! Давай сюда!»
