в которые они были врезаны, и выкованы из черного железа. Нижняя их часть была украшена рядом нарциссов, от которых вверх устремлялись вьющиеся стебли с цветами и гранатами. Их верхняя кромка отливала золотом под мутным небом, что простиралось над ними, но исчезало в странной и пугающей темноте. Помимо ворот здесь находился огромный вяз. Персефона даже с большого расстояния ощущала его возраст. Он был древним, как Аид, и его корни уходили глубоко вниз, а ветви были увешаны светящимися ярко-голубыми шарами.
– Что это такое? – спросила она Аида, указав на шары.
– Мечты, – ответил он, посмотрев на нее. – Тем, кто входит в подземное царство, приходится оставить их позади.
От этой мысли ее охватила грусть, но она также поняла – в подземном царстве для мечтаний не было места, потому что жизнь здесь означала существование без ноши, без вызова. Жизнь здесь означала покой.
– И все души должны пройти через эти ворота? – ее голос был тихим, потому что по какой-то причине это место казалось ей священным.
– Да, – ответил Аид. – Им нужно пройти этот путь, чтобы принять свою смерть. Хочешь – верь, хочешь – нет, когда-то все здесь выглядело намного страшнее.
Персефона встретилась с ним взглядом:
– Я не говорила, что здесь страшно.
Он едва заметно улыбнулся и дотронулся пальцем до ее губ:
– И все же ты дрожишь.
– Я дрожу от холода, – ответила она. – А не от страха. Здесь очень красиво, но все здесь… как будто давит. Я чувствую здесь твою власть – сильнее, чем в любом другом месте подземного царства.
– Может, потому что это старейшая часть подземного царства.
В руках у Аида возник плащ, и он накинул его на плечи Персефоны.
– Так лучше? – спросил он.
– Да, – прошептала она.
В следующий миг рядом с ними появились Гермес и Танатос. Они оба были обернуты крыльями, словно плащами. И когда боги раскрыли их, разведя в стороны, под ними оказалось множество душ. Всего их было около двадцати, все разных возрастов – как предполагала Персефона, от пяти до шестидесяти лет. Пятилетняя малышка прибыла вместе со своим отцом, а шестидесятилетний мужчина – с женой.
Танатос поклонился:
– Лорд Аид, леди Персефона. Мы… скоро вернемся.
– Есть еще? – спросила Персефона, уставившись на бога смерти широко раскрытыми глазами.
Он мрачно кивнул.
– Все в порядке, Сефи, – сказал Гермес. – Ты лучше поприветствуй их.
Оба бога исчезли, и отец пятилетней девочки упал на колени.
– Пожалуйста, – взмолился он. – Возьмите меня, но отпустите мою дочь! Она же еще совсем ребенок!
– Вы прибыли к вратам подземного царства, – ответил Аид. – Боюсь, мне не по силам изменить вашу судьбу.
Прежде слова Аида могли показаться Персефоне бездушными, но это была правда.
Из без того бледный мужчина совсем побелел и закричал:
– Вы лжец! Вы же бог мертвых! Вы можете изменить ее судьбу!
Персефона шагнула вперед. Она, словно щитом, закрыла собой Аида от гнева этого мужчины.
– Лорд Аид является богом мертвых, но не он плетет нить ваших судеб. Не бойся, смертный, будь храбрым ради своей дочери. Ваше пребывание здесь будет спокойным.
Затем она повернулась к его дочери и опустилась перед ней на колени. Малышка была очаровательной – со светлыми кудрявыми хвостиками и ямочками на щеках.
– Привет, – тихо произнесла богиня. – Меня зовут Персефона. А тебя как зовут?
– Лола, – ответила девочка.
– Лола, – повторила Персефона с улыбкой. – Я рада, что ты оказалась здесь вместе со своим отцом. Вам повезло.
Многие дети попадали в подземное царство без своих родителей, и их опекали другие души, пока годы спустя они не воссоединялись с теми, кого любили. Подобные страдания могли быть уготованы и этим двоим, и потому Персефона была рада, что они оказались здесь вместе.
Девочка кивнула.
Богиня весны надеялась, что это сработает, подняв пригоршню черной земли. Она представила белый анемон – и наблюдала, как он сразу же, без всяких усилий, возник у нее на ладони. Персефона вплела цветок в волосы Лолы и с облегчением выдохнула, когда лицо малышки просветлело.
– Ты очень смелая, – сказала она. – Ты будешь такой же смелой ради своего папы?
Девочка кивнула, и Персефона, выпрямившись, отступила назад. Вскоре к ним присоединились и другие души, собранные Танатосом и сопровожденные в подземное царство Гермесом. К моменту, когда их работа была окончена, маленькое пространство заполнила толпа из ста тридцати человек и одной собаки, чей владелец также отправился в загробный мир. Персефона поприветствовала многих лично, и Аид последовал ее примеру. Здесь были дети, подростки, взрослые и старики. Одни были напуганы, другие злились, и лишь несколько из них ничего не боялись.
В какой-то момент пальцы Аида выскользнули из ее ладони, и он взмахнул рукой в сторону врат, которые беззвучно открылись, показав вяз за ними во всей красе – древний и сияющий.
– Добро пожаловать в подземное царство, – сказал он.
Они вместе повели души через врата, под раскидистые ветви вяза. Пока они шли, над их головами засияли тысячи крошечных шаров света. Они поднимались наверх и садились на листья дерева. Души смотрели на них с удивлением, но без ужаса, не понимая, что эти маленькие шары света были надеждами и мечтами, что они лелеяли при жизни. Персефона ощутила безмерную печаль, глядя на происходящее, но Аид сжал ее руку.
– Думай об этом как об освобождении, – сказал он. – Их больше не тяготит ноша сожалений.
От этой мысли ей стало немного спокойнее, и, выйдя из-под кроны дерева, они оказались перед полосой роскошной растительности и пирсом, что тянулся над черной водой Стикса. Берег реки был весь усыпан белыми нарциссами. Вернувшийся с другого берега Харон в белых одеждах светился словно факел на фоне приглушенного сумрака подземного царства. Его сильные руки гребли веслами, подводя лодку к причалу, и он широко улыбнулся.
– Добро пожаловать, добро пожаловать! – произнес он. – Пойдемте, я отвезу вас всех домой.
Персефона никогда прежде не видела этого процесса и сейчас наблюдала, как Харон выбирал тех, кому было позволено взойти на борт. Лодка еще не заполнилась, когда он решил, что душ достаточно.
– Пока все, – сказал он. – Я вернусь.
Пока он греб веслами, Персефона взглянула на Аида:
– Почему он не взял больше?
– Помнишь, я говорил, что души должны пройти этот путь, чтобы принять свою смерть?
Она кивнула.
– Харон не заберет их, пока этого не произойдет.
Персефона распахнула глаза:
– А что, если они так и не примут?
– Большинство принимают, – ответил он.
– И? – не отставала Персефона. – А как насчет остальных?
– Это зависит от конкретного случая, – ответил он. – Некоторым позволяют увидеть, как
