Главном управлении и на рассвете сразу же примчался в больницу, чтобы проведать друга, вот и выглядел совершенно измочаленным. Слабым голосом директор Сяо неохотно досказал: – Правда, во вчерашней суматохе никто даже не обратил внимания.
– Как обстановка? – спросил Сюань Цзи, пряча меч в сумку.
– Письмена Темного жертвоприношения пропали. Останки Би Чуньшэн мы не нашли.
– Есть убитые или раненые?
– В Чиюань тяжелые ранения получили шесть оперативников, остальные отделались легкими царапинами. Погибших, к счастью, нет.
– Что с тем парнишкой, который был рядом, когда здание обрушилось? Помнится, я его куда-то забросил. Как он там?
– А, этот… Думает, что ты пожертвовал жизнью, спасая его. Так расстроился, что пришлось поставить ему укол. Сейчас лежит в соседней палате.
– Плохи мои дела… – с досады скрипнул зубами Сюань Цзи. – Теперь придется обходить его за сотню километров, а то, очнувшись, увидит, каков я из себя красавчик, и решит, что лучший способ отблагодарить – отдаться мне.
Сяо Чжэн встретил неуклюжую шутку с каменным лицом: ни улыбки, ни закатывания глаз. Вместо этого он, нащупав за пазухой портсигар, кое-как вытащил его, нетерпеливо потер и очень некстати вспомнил, что в больнице так-то запрещено курить. Делать нечего, пришлось засовывать портсигар обратно.
Бросив на директора Сяо пристальный взгляд, Сюань Цзи больше не стал сыпать неуместными шутками – вместо этого он вскинул руку, и с его ладони сорвалась монета. Проскакав по полу, она врезалась в дверь палаты, где тут же появился огненный знак «Барьер». Установив защиту, Сюань Цзи потянулся к окну у кровати и распахнул его настежь.
– Кури, сюда никто не зайдет. Только скажи, старина Сяо, с тобой все в порядке?
На это Сяо Чжэн молча перекинул Сюань Цзи портсигар. Как оказалось, оба друг друга стоят, и, наплевав на правила, они нагло закурили прямо в больничной палате. Вскоре вся комната наполнилась тоской и горем человеческим.
Наконец Сяо Чжэн прервал затянувшееся молчание:
– А ведь Цзи Цинчэнь, тот усач из туристов, которого мы застрелили, был обычным человеком. Его тоже заразили Зеркальной бабочкой, вот он и фонил аномальной энергией… По этой же причине притянул к себе мифриловую пулю. Хотя бабочка его контролировала, но вчера он был еще жив, мозг у него не умер. Причина смерти – пулевое ранение.
Сюань Цзи открыл было рот, чтобы спросить, что будет с Сяо Чжэном. Да, ошибка грубая, обычный гражданский умер, и все из-за халатности оперативников… Впрочем, сформулировать вопрос он не успел – директор Сяо его опередил:
– С меня сняли два балла. Но да плевать, у меня еще одиннадцать есть. Тем более вряд ли я вернусь к оперативной работе, в штабе шанс покомандовать операцией выпадает нечасто, так что до конца карьеры мне хватит, – тут Сяо Чжэн устало махнул рукой. – Но какая ирония! В своих суждениях я ошибся целиком и полностью и на основе ошибки с тяжелым сердцем отдал приказ пожертвовать Би Чуньшэн, чтобы сыграть на опережение и убить до полуночи Цзи Цинчэня. Вот только оказалось, что мое решение, в целом верное, помогло хоть как-то снизить риски и освободило меня от ответственности. А потом, когда вскрылась история с Зеркальными бабочками, всем стало не до меня, вот я и отделался дисциплинарным взысканием и поставлен на учет с испытательным сроком…
Со стороны можно было подумать, что Сяо Чжэн спорит сам с собой. Устав рассуждать, он сдвинул брови к переносице и глубоко затянулся. Кончик сигареты затрещал. Выдохнув клубы дыма, Сяо Чжэн неожиданно поделился подробностями дела:
– Если обычный человек становится очевидцем аномалии, мы стараемся как можно чище стереть его воспоминания. Как правило, для этого используют специальные приборы и лекарственные препараты, но все они в той или иной степени вредят очевидцу. Работая на Оперативный отдел, Би Чуньшэн нередко спасала гражданских и после всех мероприятий обычно не допускала до зачистки памяти Отдел ликвидации последствий. Она лично вызывалась менять воспоминания пострадавшим, использовала для этого свои «особые» умения. Ее психические способности действовали гораздо мягче препаратов и всяких специальных штук. Конечно, на это уходило больше времени, переубеждение давалось куда тяжелее, чем просто включить аппаратуру и забыть о проблеме навсегда, но Би Чуньшэн никогда не боялась трудностей. Мне кажется, она видела в этом не свою должностную обязанность, а любимое дело, даже предназначение…
Помогать другим было смыслом ее жизни, в который она верила всем сердцем.
Сюань Цзи слушал своего друга, сидя на кровати по-турецки и с сигаретой в зубах. Никаких замечаний или наблюдений не вставлял – просто слушал. Не отвлекаясь от этого дела, он потянулся к живым цветам, стоявшим у изголовья кровати, снял с них оберточную бумагу и с тихим шелестом принялся складывать простенькую пепельницу, которую и поставил между собой и Сяо Чжэном.
– Как выяснилось, она потом поддерживала связь с теми людьми, кому помогла и поменяла память. Для них Би Чуньшэн даже завела специальную адресную книжку. Но все эти люди… все из списка…
Несколько раз Сяо Чжэн с усилием пытался договорить, однако не смог – голос подвел его и сошел на сип. Сюань Цзи, стряхнув пепел с сигареты в самодельную пепельницу, ровным тоном закончил за него:
– Все из этой книжки превратились в ходячих мертвецов, зараженных бабочками.
От этого уточнения, выданного так спокойно и по-деловому, терзания Сяо Чжэна как отрезало. Он замолк, подавленность как рукой сняло.
– Несложно догадаться, – добавил Сюань Цзи и с равнодушным видом пожал плечами. – Это она подбрасывала им яйца Зеркальных бабочек?
– Подсовывала в лакомства, которые посылала в подарок, а потом звонила адресату и, пользуясь своей «особой» способностью, говорила, что срок годности короткий и съесть нужно как можно скорее. Когда-то именно она корректировала воспоминания этим людям, так что ей доверяли безоговорочно и особенно легко поддавались внушению. Все съедали присланное, пускай даже доставалось то, что они не любят, – так действовал ее голос. Дождавшись, когда люди заразятся и потеряют контроль над собственным телом, Би Чуньшэн обзванивала каждого и рассказывала правду.
Сяо Чжэн не закончил, но Сюань Цзи и так было ясно: тут уже всем иллюзиям наступал конец. Ее жертвы понимали, что их без всякой разумной причины убила та, кому они больше всех доверяли. Так в их душах зарождались обида и гнев, и те подпитывали Темное жертвоприношение.
Сюань Цзи вдруг вспомнил оплывающее, будто воск, лицо погибающей Би Чуньшэн: на нем не было даже тени чувств.
– Так она умела воздействовать и на Зеркальных бабочек? – отогнав воспоминание, поинтересовался Сюань Цзи.
– Да. У людей есть собственные переживания и инстинкты, и если жертва сама
