Грэм решил переночевать на границе, в надежде, что лесные хищники не охотятся на полях, а равнинные не заглядывают в чащу. Но костер не разжигал, а сразу завалился в куст. Постелил собранной неподалеку сухой травы, вперемешку с листьями. Зарылся в них и спокойно проспал до самого утра.
Солнце на несколько часов опередило панголина. Когда он вылез из своей берлоги, желтый палящий шар уже путался в кронах деревьев.
В утреннем свете влажный лес стал похож на гигантскую губку. В ее темных порах можно было выделить несколько этажей. Первый – подлесок, полностью заросший папоротником, лещиной и небольшими деревьями. Их ветви стремились вверх, жадно ловя скудные лучи солнца. Второй – самый просторный, в основном редко усеянный оплетенными плющом стволами бука, лип, сосен и узловатыми телами дубов. Он пустыми залами уходил вглубь и таял в темноте. Третий – в размашистых кронах могучих растений. Здесь, купаясь в лучах солнца, селилось большинство жителей лесного королевства: насекомые, птицы и мелкие зверьки, никогда не спускающиеся ниже своего этажа. Второй был практически не заселен. А на сыром и темном, покрытом плесенью и мхом первом этаже обитали все остальные – те, кому не хватило места выше, в том числе и человек.
Грэм пригладил рукой волосы – они послушно расползлись по голове, как примятая прошлогодняя трава. Лицо и руки обильно вымазал грязью. Еще раз провел глазами по срезу древнего бора, прежде чем скрыться в листве первого этажа – бесшумно ступая по мягкому гниющему ковру, он слился с лесом воедино.
Тут стоял влажный парной воздух – одежда мгновенно пропиталась сыростью. Туча назойливых кровососущих гадов возникла из ниоткуда и тут же облепила с ног до головы. Они впивались длинными хоботками еще в полете, прежде чем поставить мохнатые ножки на голую кожу. Слой грязи не помогал. Панголин махал руками и смачно шлепал, довольно растирая ненавистных кровососов. Вся маскировка становилась бесполезной.
С большим трудом Грэм нашел пахучее горькое растение полыни, от которого насекомые бегут как от огня, и намазал неприкрытые доспехами части тела. Остатки травы прикрепил к воротнику и привязал к рукам. Комары, тут же удалились на почтенное расстояние и больше не беспокоили.
Выбравшись из очередного оврага, охотник почувствовал знакомый запах могильной гнили, земли и болота – грибница близко. Вскоре в сплошной стене листвы забрезжил просвет. Кусты расступились, и за крохотной полянкой показалось озеро – небольшой водоем с абсолютно черной водой. На ровной зеркальной поверхности плавали сухие листья, будто желто-красные корабли, гордо подняв паруса, они бороздили черные воды. Другие, уставшие от веселой гонки, растянувшись во весь рост, отдыхали. Никакой растительности по берегам не было – абсолютно голое черное пятно, окаймленное полоской белого песка. Но не это привлекло взгляд панголина, а небольшая хижина на противоположном берегу озера. Домик никак не прятался и был хорошо виден на фоне окружающей зелени. Сооружение было похоже на охотничью хатку – такое же ограждение и пустая жердь для флага. Казалось, что над трубой еле-еле вьется дымок.
Грэм молниеносно прижался к земле и отполз в кусты, но пролежав около получаса и не заметив какого-либо движения, решил подойти ближе. Он отступил назад в чащу и, пройдя по лесу, подкрался к домику. Замка на двери не было. Панголин подождал несколько минут, пытаясь уловить хоть малейшее движение в доме – ничего. Но теперь он точно видел тоненький прозрачный дымок над трубой, а аромат свежего хлеба щекотал нос. Может неизвестный хозяин вышел куда-то или отдыхает?
Прождав еще несколько минут, Грэм подошел к окну и заглянул: край стола, стул и широкая деревянная кровать у противоположной стены и никого. Позвал – никто не ответил. Тогда охотник подошел к двери, наступил на первую ступеньку. Щелчок! – что-то с силой выбило опору из-под ног. Мир мгновенно перевернулся верх дном – ноги стянула петля и швырнула вверх со скоростью катапульты. Панголин яростно задергался – на крыше зазвенел колокольчик – но веревка только сильнее затягивалась.
Успокоившись от первоначального испуга, он выхватил меч и ударил несколько раз по тугому канату – тщетно. Подтянулся и стал пилить кончиком клинка. Несколько волокон распушились и лопнули, но до освобождения было далеко.
Вскоре боль в животе стала невыносимой – Грэм совсем выдохся и беспомощно повис вяленой сосиской. Вены на висках вздулись, синими трещинами расползаясь по черепу. Тугая боль в животе пульсировала в унисон с сердцем, глухим стуком отдаваясь в ушах.
- Брось нож! - сказал хриплый голос.
Грэм вздрогнул от неожиданности, посмотрел на бесполезный клинок и разжал ладонь – меч воткнулся в землю.
Раскачиваясь на веревке, охотник повернулся на голос – из леса не спеша выходил невысокий плотный человек. Наклонив голову, он молча изучал добычу. Постояв немного в тени, человек приблизился. Это была далеко немолодая женщина с лицом, похожим на разросшуюся картофелину. Седые волосы пучком увязанные сзади никогда не знали гребешка. Крупные мясистые губы коромыслом повисли над выдающимся вперед округлым подбородком. Холодный безразличный взгляд впился в панголина.
- Отстегни ремень!
Грэм покорно брякнул застежкой.
Старуха подошла еще ближе. Достала из кармана старого халата желтую в зеленый горошек тряпку, намотала на палку и, капнув несколько капель жидкости из флакона, резко сунула в лицо панголина. Запахло сон-травой. Женщина еще несколько раз проворно атаковала – охотник отбивался как мог – и отошла в сторону дожидаться эффекта.
В глазах потемнело, земля завертелась, и через минуту тело перестало принадлежать хозяину – Грэм провалился в глубокий сон.
5
Жить, чтобы отомстить.
Из проповеди Мироноса у ворот.
Предупреждаю вас, люди праведные, берегитесь лжепророков,
Которые приходят к вам в овечьей одежде,
А внутри суть волки хищные:
По плодам их узнаете их.
Так всякое доброе приносит и плоды добрые,
А худое дерево приносит и плоды худые.
Не может дерево доброе приносить плоды худые,
Ни дерево худое приносить плоды добрые.
Всякое дерево, не приносящее плода доброго,
Срубают и бросают в огонь…
