Корабли выходили из завесы и опять ныряли в неё так долго, что стало ясно — капитаны фоев потеряли друг друга в дыму. И в то же время очень чётко обозначили себя для Лотара и Сухмета. Теперь всё стало легко и просто.
Лотар выбрал для себя сознание одного из капитанов и стал внушать, что сбоку от него идёт бесшумное, затаившееся, трусливое, презренное «Летящее Облако». Его можно разом уничтожить, врезавшись в него всей массой, распоров ему гондолу или слабый, хлипкий корпус острым носом, тугими снастями, тяжёлыми продольными бимсами…
Лотар знал, что Сухмет сейчас точно так же работает с другим капитаном, который ждёт малейшего движения, чтобы ястребом наброситься на «Летящее Облако», которое вот-вот выдаст себя в этом жутком, вонючем, отвратительном тумане — он всё равно не спасёт его…
Когда между кораблями осталось не более сотни туазов, Лотар дал направление Сухмету, и тот великолепно сымитировал извивистой узконаправленной волной звук крыльев «Летящего Облака». Звук этот приходил к капитану корабля фоев со стороны другого фойского корабля. Потом Сухмет, зарядившись от посоха Гурама, ещё раз сделал то же самое, но только для капитана второго фойского корабля. И у него всё получилось.
Капитаны обоих кораблей, в святой уверенности, что у врага не выдержали нервы и он пытается уйти, но случайно оказался очень близко, развернулись и на полном ходу пошли встречными курсами, чтобы сбить, раздробить, уничтожить!
Они поняли свою ошибку, когда между кораблями осталось не более сотни футов. Вернее, их предупредили монахи Джан, но это уже не имело значения. Оба корабля столкнулись с таким шумом, что завеса показалась Лотару чуть менее плотной. Крики и треск лопающихся гондол не оставляли сомнений: корабли, сцепившись мёртвой хваткой, летели вниз, с каждым мгновением теряя способность держаться в воздухе.
Потом Лотар отвлёкся от этих криков. Они стали мучительно неприятны ему. Он пожалел, что не придумал что-то ещё, чтобы не убивать столько людей разом и не уничтожать такие прекрасные корабли… Но было поздно.
Оба корабля фоев ударились о воду так, что, казалось, дрогнули небеса. Ещё на двух противников стало меньше.
Где-то в облаке дыма гулял ещё один фойский корабль, но Лотара он пока не беспокоил. Зато вполне реальной стала другая опасность. Оказалось, что гондола «Летящего Облака» слишком явно вышла из дымового облака, и её заметили подходящие со стороны открытого моря два других корабля фоев. Вот с ними и предстояло теперь сражаться.
Лотар быстро поднялся на верхнюю часть гондолы и, стоя в специальных верёвочных петлях, которые для удобства матросов опутывали гондолу, оценил расстояние до нового противника.
Два фойских воздушных галеота шли на расстоянии четверти мили друг от друга. Один чуть выше другого. И до них оставалось меньше трёх сотен саженей. Но они не собирались сами атаковать, пока они хотели только гнать «Летящее Облако» в сторону острова, прямо в объятия третьего корабля, который неторопливо шёл к месту боя. Положение было очень неприятным.
Спустившись на палубу, Лотар предложил Купсаху выбраться из облака и уходить изо всех сил. Когда они вышли из спасительной пелены дыма и их положение стало ясным, на палубе «Летящего Облака», где и до того было тихо, установилось почти мёртвое безмолвие. Джимескин и Шивилек, которые не отходили от Санса, иногда даже помогая матросам маневрировать килями, спустились вниз.
Лотар с Сухметом поднялись на ют и стали следить за противником, который уже изготовился к стрельбе. Первый выстрел прошёл не очень далеко, но всё-таки на безопасном расстоянии. Сухмет проводил взглядом горящий бочонок, канувший в темноту, и проговорил:
— Вендийский огонь. Достаточно попадания одной такой штуки, и мы станем факелом.
И тут Лотар поймал себя на соображении, которому даже сам сначала не поверил. Но чем явственнее он представлял, что нужно сделать, тем больше убеждался, что это может получиться. Наконец он произнёс:
— Послушай, Сухмет, а ты можешь?..
Но старик, которому не нужно было договаривать всё до конца, отрицательно покачал головой:
— Господин мой, оставим это на потом. А пока сделаем вот что.
Фойский корабль, который шёл повыше и чуть подальше, потому что набор высоты резко снижал скорость, начал пристреливаться. Но Сухмет сел на палубу и принялся провожать глазами каждый бочонок с вендийским огнём, словно это были безобидные птицы. И Лотар стал ощущать растущую в нём силу — хотя и меньшую, чем в начале боя, но всё ещё немалую.
Если мы всё-таки выживем, подумал Лотар, его придётся откачивать — уж очень много он тратит сил. Конечно, посох Гурама подпитывал его, но стоит Сухмету чересчур ослабеть, и посох будет представлять для него не меньшую угрозу, чем фойские корабли.
И ещё вопрос, подумал Лотар, не спуская глаз со стреляющих фоев, — сколько у него попыток? Вероятнее всего, одна. Как только он попытается повторить свой трюк, фойские монахи сразу догадаются, в чём дело, и впредь будут блокировать все попытки, а на преодоление их сопротивления Сухмета уже не хватит.
Корабли всё-таки чуть-чуть приближались к ним — не очень торопливо, но довольно решительно. Скорее всего, именно стрелкам хотелось сократить расстояние до цели, чтобы хоть раз наконец-то попасть. Днища кораблей — ровные, плоские, тяжёлые, как подошвы немыслимо огромных утюгов, — нависали над «Летящим Облаком», словно неотвратимое возмездие. Краем глаза Лотар увидел, что один из матросов вдруг лёг на палубу и закрыл голову руками. Ему стало так страшно, что даже пинки Санса не могли заставить его работать.
А работы было много. Потому что «Летящему Облаку» иногда приходилось уворачиваться сразу от трёх-четырёх бочонков с вендийским огнём. Вообще-то следовало установить силовой щит, подобный тому, что поставили перед собой корабли фоев, но поддерживать щит и одновременно заниматься тем, что он задумал, Сухмет уже не мог. А сам Лотар был слишком слаб в магии, чтобы работать со щитом. Оставалось только маневрировать и надеяться на удачу. Но надежды оставалось всё меньше.
Вдруг один из бочонков врезался в кончик левого крыла. Он развалился, но не поджёг крыло, потому что мягкая ткань и тонкие растяжки не оказали достаточного сопротивления. Он рассыпался в вечереющем воздухе ослепительным букетом из искр, струй жидкого пламени и пылающих твёрдых обломков. Зрелище было очень красивым, если бы не пострадало крыло. Теперь оно ходило в одном из суставов со скрипом, натыкаясь на какое-то ограничение. «Летящее Облако» стало дёргаться, его правое крыло перегребало левое, разворачивая корпус корабля до тех пор, пока Купсах не отдал соответствующую команду.
