Воды набралось столько, что теперь она наполняла мое временное пристанище, проливаясь через распахнутую форточку маленького окошка, находящегося под самым потолком. С такими темпами уже через двадцать минут в моих апартаментах смогут существовать лишь рыбы.
Ножки кровати уже скрылись, и собирался, ругаясь вполголоса, я в большой спешке. Короче, утро бодрило своей непосредственностью и малоприятными сюрпризами.
Хозяйка квартиры, выглянув из коридора, лишь вздохнула:
– Наводнение торопится. На две недели раньше, чем в прежние годы.
Она безропотно согласилась предоставить мне маленькую комнату рядом с верандой, как раз над улицей, где люди уже сооружали пешеходную тропу вдоль домов, используя для этого высокие стальные подставки, на которые потом набрасывали доски. Владельцы нижних этажей, в высоких сапогах, бродили по растекающейся реке и устанавливали в пазы на входных дверях стальные щиты, чтобы хоть как-то перекрыть воде доступ в помещения.
Уже через час улицы Светляков слились с каналами в единое целое, и пройти по ним, не замочив ног, смог бы только чернокнижник. Я не стал даже пробовать. Свистнул из окна, и гондольер, совсем еще мальчишка, ловко управляясь с одиночным веслом, спас мои ботинки от купания.
– На угол Несносности. К водному трамваю.
– Зачем вам трамвай, мистер? Давайте сразу отвезу куда надо. Дешевле будет.
– В Стальную Хватку? – уточнил я и увидел, как он опустил плечи, понимая, что грести через половину Риерты ему придется целую вечность. – К Несносности, парень.
Там я пересел на угольную лодку, курсировавшую по шестому маршруту, где оказался единственным пассажиром, и, наплевав на закрытую кабину с лавками для путешествующих, встал на носу, вдыхая пьянящий воздух сырой осени.
Медленно затопляемые северные районы Риерты пребывали в глубокой дреме. Вода поднялась по отвесным стенам каналов и плескалась на набережных, подтопляя скверы. Из-за паводка в протоках, которые и так не славились особой чистотой, плавало полно мусора, смытого с берегов.
Подъем воды изменил маршруты катеров и лодок – уровень вырос настолько, что пролеты некоторых мостов стали непроходимы. Из Трубного пролива водный трамвай вышел на озеро, обходя главные острова вдоль западных и северных берегов. Сразу напрямик к Бутылке, без лишних остановок в Прыщах и Верхнем.
Плыли все равно долго, почти час, обходя мели, ныряя в туман и пропуская крупные корабли, чей фарватер мы заняли.
Наводнение только начиналось, и, если ветер с моря усилится, к вечеру многие мостовые в низких районах Риерты окажутся на дне. Впрочем, городу и его жителям не привыкать к таким мелочам. Подобное происходит постоянно, и влага давно никого не пугает. Рост воды скоро закончится, а уровень спадет где-то к началу весны, вновь обнажая почву. На юге подобное редкость – там острова повыше, берега подняты, построены дамбы и заграждения. Богатые господа не любят носить калоши. А беднота не ропщет – для них затопленные подвалы и нижние этажи сущий пустяк по сравнению с восьмидесятичасовой рабочей неделей на фабрике.
Сонную дымку то и дело разгоняли пароходные гудки. Ревя мотором, прошел жандармский катер, вызвав высокие волны. Над головой кричали чайки, и их темные силуэты мелькали в низком мареве. Серые будни накрыли Риерту, словно гигант двумя ладонями. В такой сезон ярких солнечных дней не бывает неделями, и самое лучшее занятие для умных людей – сесть поближе к камину и выпить чего-нибудь покрепче.
Мне же приходится носиться по огромному городу с утра до самой ночи. Последние дни я провел в Академии. Пожалуй, это был мой самый любимый район в Риерте, и в иное время я бы насладился его красотой и атмосферой, но пришлось заняться кое-чем другим. Я потратил несколько суток, чтобы найти в университете Риерты человека, которому можно было не только задать вопросы о Хенстридже, но и получить ответы.
Это был старенький сторож обсерватории, доживавший век в обществе трех беспородных собак, в маленьком домишке, спрятанном за осиновой рощей университетского парка. За бутылку граппы и скоротечную компанию он выложил мне все тайны Академии. Про Хенстриджа старик почти ничего не знал. Но помнил, что когда-то давно часть физической лаборатории, которая еще принадлежала Баллантайну, перевезли на Лунный остров, и ученые туда ездили.
У меня появилась зацепка. И я решил начать именно с нее, надеясь, что дело выгорит. В противном случае мне пришлось бы вернуться в Академию и, возможно, вести себя с людьми из архивов не так вежливо, как бы мне этого хотелось в силу своего природного дружелюбия.
Но назревала иная проблема. Беда была в том, что Лунный остров находится за Плавником, на затопленных землях древней Риерты, среди сотни Заброшенных островов в лагуне. Место всеми покинутое, дурное, похожее на болото. Там в сезон промышляют одинокие рыбаки и охотники на дикую птицу, но большую часть года в этих унылых местах редко кого можно встретить. Слишком много мелей для крупных кораблей, слишком опасные приливные волны для маленьких лодок, слишком зловещие истории ходят о затопленных домах.
Да и после того, как взорвалась вторая фабрика мотории, люди не спешат гулять по этой местности. Говорят, в особо жаркие ночи, когда нет ветра, вода мерцает, точно миллиард не существующих на небе звезд отражаются в ней. Власти заявляют, что это безопасное явление, но никто не хочет подхватить дрянь, что превращает человека в контаги.
Я никогда не был за Плавником и не представлял, какой из множества клочков суши называют Лунным, поэтому мне требовалась помощь. К тому же добраться на Заброшенные острова довольно проблематично, нужна маленькая и юркая лодка. Нормальные люди не поплывут туда ни за какие деньги. Я мог бы попросить о содействии Мосса – чтобы он связал меня с контрабандистами или кем-то из тех, кто готов рискнуть за хорошее количество цинтур, но отчего-то впутывать Артура в свои сомнительные дела мне не хотелось. Я продолжал учитывать тот факт, что еще и другие интересуются стариком Хенстриджем и им нечего заглядывать в «Кувшинку».
Для подобного мероприятия лучше минимальная огласка. А значит, мне нужен кто-то из своих. Тот, кто будет держать язык за зубами и не бросит меня где-нибудь среди отмелей. И кому плевать на слухи о ядовитой воде и мертвой земле.
Я знал одного такого.
…Впереди, из пелены вкуса пепла, стали появляться неприветливые, скалистые берега Кабана. Этот огромный остров стоит особняком среди северных районов – он гораздо выше своих соседей и его никогда не затапливает. Так что для фабрик и заводов в этой части Риерты места лучше не найти.
