Хончо сцепил руки за спиной и шагнул к разведчику. Теперь глаза ньютера светились в полумраке как два зеленых огонька. Медленно он обошел вокруг Блейда, еще и еще раз рассматривая и изучая его со всех сторон. Внезапно он замер, склонив голову к плечу, и произнес:
— Ты не господин! В этом я совершенно уверен. Но ты — гомид, один из НИХ. Непостижимо! Я не понимаю этого — хотя должен, обязан знать все! Символы на моем теле лгут — мой уровень выше четырнадцатого, о чем ОНИ не догадывались никогда. Я должен понять, должен, — Хончо с силой потер безволосый череп, и этот жест, такой естественный для человека, пробудил у Блейда неясные воспоминания.
— Тут какая-то тайна, великая тайна мне надо познать ее… возможно, она приблизит меня к цели — голос Хончо затих, лишь тонкие бледные губы едва заметно шевелились, словно он что-то шептал самому себе.
Ладонь Блейда легла на эфес; потом, нахмурившись, он резко отдернул руку. Перед ним стояло не живое существо — всего лишь симла, бесплотный фантом. В это было трудно поверить, но правила игры тут устанавливал не он.
Разведчик измерил взглядом тощую фигуру ньютера и пожал плечами.
— Ладно, Хончо, я скажу правду. Да, я не из ваших повелителей. Ты назвал меня гомидом — может быть, это так, хотя я не знаю, кого ты имел в виду. Я солгал тебе. С моей головой все в порядке, просто я чужой — чужой в вашей земле, в Тарне. — Он заставил себя улыбнуться, губы с трудом повиновались ему. — Прости, что я пытался убить тебя. Теперь я вижу, что встретил действительно разумное существо. А два разумных создания способны обо всем договориться. Ты узнаешь о моем мире, я — о твоем. И, быть может, мы станем друзьями.
Хончо задумчиво теребил подбородок.
— Странно, очень странно. Ты говоришь на нашем языке и мне понятно почти все… Но некоторые слова… я их не знаю! Друзья? Что это значит?
Блейд продолжал старательно улыбаться.
— Это значит, что мы не причиним друг другу вреда Окажем помощь. Будем работать вместе и действовать так, чтобы и ты, и я достигли того, к чему стремимся.
Ньютер медленно кивнул.
— Да, теперь я понимаю. И замечу, что ты вряд ли сумеешь причинить мне вред таким оружием, — он обвел рукой зал. — Древний хлам, которому миллион хроносов… Мы сохраняем это как реликвии или игрушки для солдат.
Блейд не ответил. Интуиция подсказывала ему, что Хончо принял решение, и то, что говорилось сейчас, было всего лишь маскировкой, дымовой завесой, скрывающей мысли принципата. Внезапно Хончо едва заметно кивнул Блейду, коснувшись губ указательным пальцем, словцо ставил на них незримую печать молчания. Он поднял голову и заговорил — повелительно, отрывисто, будто отдавал приказ каменным стенам подземелья.
— Отключить все следящие экраны в прово Северного ущелья Я, принципат прово, приказываю вам! — ритуальная формула громом раскатилась под нависшими сводами. — Информацию о последних минихроносах стереть! Думать об этом запрещено! Повторяю — запрещено! Исполните — во имя ВЫСОЧАЙШЕГО и ЕГО воли!
Ньютер резко хлопнул в ладоши, и Блейд почти физически ощутил, как что-то вокруг изменилось, — вероятно, исчезли невидимые слушатели и наблюдатели. Лишние уши и глаза были не нужны Хончо.
Фантом повернулся к нему стройный, худощавый, неотличимый от живого существа в своей призрачной реальности.
— Пойдем, — он кивнул в сторону матового диска. — Через миг мы окажемся там, где сможем поговорить наедине.
Блейд колебался; это непостижимое устройство пугало его. Губы Хончо искривились в усмешке.
— Ты боишься? Того, что случилось с Мойной? Напрасно. Сейчас установка работает в режиме обычной телепортации, а не уничтожения. Иди смелей, все будет в порядке. Ведь мы друзья, не так ли?
Блейд осторожно ступил на площадку. Теперь, когда он находился на расстоянии вытянутой руки от Хончо, поразительная реальность фантома уже не могла обмануть его. Хотя иллюзия оставалась безупречной, отсутствовало ощущение живой, теплой, наполненной кровью плоти. Не удержавшись, он провел ладонью на уровне груди, кончики пальцев задели изображение, бесследно прошли сквозь него, словно через столб раскрашенного дыма.
Хончо тихо рассмеялся.
— Значит, ты ничего не понял. Такую простую вещь! Теперь я убедился: ты — не ОН!
Блейд поднял удивленный взгляд.
— О чем ты говоришь?
— Ты — не Мазда! Ты — не ТОТ, КТО ПРИДЕТ К НИМ! Если бы ты был Маздой, то обладал даром всеведения.
— Что об этом толковать? Мы только запутаемся в недосказанном и неясном, — произнес Блейд. — Давай, как ты предложил, обсудим все наедине и не торопясь. Полагаю, тогда мы лучше поймем друг друга.
Они стояли лицом к лицу, и Блейд без стеснения разглядывал своего недавнего противника. Еле заметный пушок золотился на гладких щеках ньютера; его зубы, узкие и чуть удлиненные сверкали ослепительной белизной, а прищуренные глаза казались глубокими колодцами, полными изумрудного сияния. Непостижимая природа этого существа смущала Блейда. Кто были его предки? Выращенные людьми андроиды или мутанты, появившиеся в результате естественной флуктуации? Впрочем, ньютер был бесполым, так что следует говорить о предшественниках, а не предках, подумал Блейд.
Звучный голос Хончо нарушил тишину.
— Я скажу тебе еще кое-что, — с расстановкой произнес ньютер. — Я знаю, что ты не Мазда, и ты тоже знаешь об этом. Но ОНИ — ОНИ не знают ничего! И если я объявлю тебя Маздой, то ты им станешь. Ты станешь ТЕМ, КТО ПРИДЕТ К НИМ. Ясно?
Блейд никогда не отличался склонностью к конформизму — тем более сейчас, когда он чувствовал, что поспешное согласие может сильно уронить его акции. Кажется, ему навязывают роль божества; однако прежде, чем принять ее, он хотел бы заглянуть в финал пьесы. Судьба некоторых богов была весьма печальной.
— Посмотрим, — буркнул он. — Сейчас я ничего не стану обещать.
— Разумеется, — тон ньютера оставался спокойным. — Сначала мы поговорим. Садись — так будет удобнее.
Блейд удивленно вскинул голову. Еще мгновение назад он стоял на матовом диске в древнем подземелье, всматриваясь в лицо Хончо. Теперь же ньютер — вернее, его фантом, — исчез, а сам Блейд очутился посреди большой комнаты с высоким потолком. Откуда-то доносились едва слышные звуки музыки, ноги Блейда попирали пушистый светлый ковер, сотканный из мейна, воздух, после знобкого холода каменного склепа, казался теплым и бодрящим. По периметру комнаты тянулись шкафы с резными ручками; в центре, прямо перед ним, находился большой вытянутый стол, из-за которого выглядывали спинки кресел. В одном из них в свободной позе расположился Хончо.
