Они сидели на палубе драккара, ходко шедшего под парусом. На рулевом весле стоял Ингвар Тяжелая Рука, старый седой кормчий, ходивший еще с отцом Эрика. Да и воин славный, ибо заслужить прозвище Тяжелая Рука среди северных варваров, по слухам, разрубающим человека одним ударом от макушки до паха, многого стоило. За спиной Троя примостились все его побратимы и трое вассалов. Остальные дружинники Двойного Топора расположились вокруг побратимов и сзади своего вождя.
— Радует, что язык и обычаи моего народа не забылись в Арвендейле, — продолжил между тем Эрик. Побратимы и воины из Арвендейла несколько недоуменно переглянулись, не понимая, из чего Два Топора сделал такие выводы. Тот заметил их недоуменные взгляды и, улыбнувшись, пояснил:
— Ваши города названы словами моего народа. Калнингхайм, Нильмогард, Хольмворт… похоже, наши славные вожди — Арсекай Дубовое Весло и Орвард Длинный Меч заслужили великую честь среди всего народа Арвендейла, если им позволили назвать ваши города. — Эрик пригорюнился: — Жаль только, что эти подвиги не остались в песнях скальдов в назидание потомкам…
— Это почему? — удивился Исидор. — Я знаю былину про славного воина Орварда Длинный Меч. — И он тихонько затянул:
Жил добрый воин Орвард Сторм,
Известен был он тем,
Что меч его, на страх врагам,
Длиннее был, чем все
Другие славные мечи.
И сам он славен был,
Что тем мечом он всех врагов
Неистово разил.
Однажды славный Орвард Сторм
Точил свой Длинный Меч.
Вдруг, чу, стук в дверь —
Примчал гонец…
Два Топора слушал, зачарованно открыв рот. Да и остальные его дружинники тоже. Кто-то достал какой-то странный музыкальный инструмент, состоящий из костяной пластинки и натянутой на него струны, потом засунул его в рот и начал тихонько подыгрывать…
После того как драккар увернулся от морского дракона, тот, обнаружив гораздо менее шуструю и более многочисленную закуску, выбросил из головы прежнюю добычу, занявшись наполнением желудка. Побратимы и команда судна потом еще долго слышали отчаянный визг орков и треск перекусываемых гигантскими челюстями лодок. Железные желудки морских драконов без особых проблем пропускали через себя все — от камней до металлов и дерева, хотя, конечно, питательность камней и металлов была не в пример меньше, чем, скажем, у орков. Так что сегодня у морского дракона был настоящий праздник живота…
Отойдя от места трапезы морского чудовища на пару миль, Эрик приказал сушить весла и ставить парус, а сам, передав руль другому кормчему, подбежал к Трою по шаткой палубе и, поклонившись уважительно, но с достоинством, торжественно заявил:
— Господин Арвендейл! Эрик Два Топора выполнил свое обещание.
Трой в ответ жарко обнял его:
— Благодарю тебя, Эрик Снорвальдссон по прозвищу Два Топора. Ты не только полностью выполнил обещание, но и пришел в условленное место раньше, чем наступил срок договора.
Эрик улыбнулся:
— Только боги знают срок всему на свете, а люди иногда могут и ошибиться на день-два. Ну я и сказал себе — путь героев тернист и опасен и, может быть, если ты, Два Топора, немного поторопишься, то чуть-чуть облегчишь им нелегкую дорогу?..
На ночлег они пристали к одной из скал, вернее небольшому острову, одному из немногих, которые имели узкий, галечный пляж, позволяющий вытащить драккар из воды. Понимая, что люди, только что прорвавшиеся из «земли мертвых героев», как варвары называли Арвендейл, сильно измучены, хозяева благородно не стали расспрашивать их о приключениях, а сытно накормили и уложили спать, успокоив, что сами выставят стражу. Но утром, лишь только драккар покинул место стоянки, воины морского народа поставили парус и уселись на палубе, деликатно намекнув хозяевам, что не прочь бы послушать о великих подвигах и славных битвах, непременно приключившихся с героями, прошедшими насквозь легендарную землю под названием Арвендейл. Тут уж гном развернулся…
До Угелоя они добрались через полторы недели. В принципе, Эрик готов был доставить Троя с товарищами до самого Фартериско, но гном по секрету сообщил Трою, что там северных варваров не шибко жалуют. И если туда они, скорее всего, доплыли бы вполне спокойно, так как присутствие на борту барона Арвендейла сняло бы большинство проблем, то вот там и особенно на обратном пути Эрик, с его обостренным чувством гордости и чести, вполне мог вляпаться в крупные неприятности. Так что Трой убедил Два Топора ограничиться портом Угелоя, отговорившись тем, что хочет забрать лошадей, оставленных у местного трактирщика. Так что часа через полтора после полудня драккар Эрика стремительно ворвался в бухту Угелоя…
Когда Бон Патрокл, морщась от боли в перетянутой руке и опираясь на плечо Исидора, спустился по трапу, то, оглянувшись по сторонам, покачал головой:
— И не слишком большой город…
— Погоди, — хмыкнул Арил, — посмотрим, что ты скажешь, увидев Эл-Северин.
Хозяин таверны встретил их с крайним изумлением. Он был совершенно уверен, что они сгинули в Проклятом лесу. Как и многие-многие до них. Но лошадей сохранил. Правда, он просил прощения у благородного господина барона, но стойла при таверне у него только для лошадей посетителей и все время заняты, так что он был вынужден отправить их лошадей на ферму, тут недалеко, попастись на вольной травке, но он немедленно пошлет мальчика с поручением завтра же пригнать лошадей господина барона обратно.
На что гном ворчливо заметил:
— Небось пахал на них да сено возил… а что, скотинка-то, считай, дармовая, — однако скандала поднимать не стал, только потребовал эля. Трой тоже не стал сердиться по этому поводу, а только попросил хозяина, чтобы тот подобрал еще троих коней, потому что их отряд слегка увеличился. Хозяин угодливо кивнул, потом внезапно до него дошло, откуда взялись лишние трое людей, и его глаза вновь округлились от изумления.
Вечер прошел шумно. По городку быстро разнесся слух, что барон Арвендейл не только прошел Проклятый лес и побывал в легендарном Арвендейле, но и привел с собой оттуда еще нескольких своих вассалов. Так что зал таверны был набит под завязку, и местные зеваки вовсю пялились на веселую компанию, гадая, кто же из двух с лишним десятков весело пьющих мужчин прибыл из Арвендейла? Немногие знатоки тыкали пальцами в Бон Патрокла, сидящего за столом с рукой на перевязи, Исидора и Края, третьего арвендейльца, прошедшего живым через все испытания. А те, под прицелом десятков глаз, разглядывающих их так, будто они были не такие, как все, чувствовали себя несколько неуютно. Впрочем, эта неуютность исчезла после третьей же кружки эля…
