Решил, видно, что по такому случаю не грех и выпить.
– Пошли, – буркнул Воронин.
– Туда? – показал Вальцев на Мэйн-стрит. – Или сюда?
Мосластый палец ткнулся в салун «Бон-тон».
– Выпьем за счет заведения, – усмехнулся Николай. – Говорят, ковбои, попадая в неизвестный город, первым делом шли в салун – там можно было узнать все.
Давешний абориген снова появился, да не один, а в сопровождении двух приятелей.
– Эй, рашен! – заорал он, путая русский с английским. – Ну-ка, гоу хоум отсюда!
Пара его знакомцев, длинноволосого а-ля хиппи и бритоголового, стояла, набычившись, их руки сжимали револьверы.
«Прямо сцена из вестерна!» – подумал Николай и повел себя как всякий, уважающий себя ганфайтер.
Шагнув в сторону, он как бы прикрылся оравшим туземцем от стриженого, ушел с линии огня, а в следующую секунду выстрелил под ноги хипповавшему.
Тот подпрыгнул, роняя оружие, и заработал крепкий апперкот от Воронина.
Обратным движением локтя досталось пачкуле.
Вальцев с ходу ткнул бритоголовому стволом карабина в солнечное сплетение, а когда тот согнулся, добавил коленом.
Американец опрокинулся на спину, скуля, и нажал на спуск совершенно случайно – пуля ушла в песок.
– Я т-те постреляю! – прикрикнул Андреев, отбирая у стриженого револьвер и пиная лежавшего. – Тоже мне, Док Холлидей выискался!
Толкнув «крылья летучей мыши», Воронин перешагнул порог «Бон-тона».
Высокотехнологичный стройматериал, уподобленный некрашеным доскам, покрывал салун снаружи.
Внутри все вполне соответствовало обычаям и канонам вестерна – стол, застеленный зеленым сукном, буфет вишневого дерева, барная стойка.
Кабатчик, застывший за последней, просился на картину «Не ждали».
Облокотившись, Воронин бросил небрежно:
– Бурбону на два пальца.
Ресторатор живо зазвякал стаканами, выставляя те в рядок, и ловко расплескал виски.
– Я не пью, – чопорно сказал Горбунков.
Вальцев, махнувший свою порцию, тут же сгреб стакан Семен Семеныча и опрокинул в себя.
– Хорошо пошло! – доложил он.
– Как тебя звать хоть? – обратился Николай к бармену.
– Флэган, – поспешил тот. – Флэган О'Лири.
– А где все, Флэган?
– Они… э-э… Уехали они.
Воронин покивал понятливо.
– Понимаю. Грабить нашу базу. М-м?
– Это все Ромеро! – мигом открестился Флэган. – И наш администратор! Мы его иначе, как бургомистром, не зовем!
– Он здесь?
– Да-да! Офис во Втором куполе.
– А его как зовут?
– Айвен Джэреско.
– Иван Яресько, – перевел Лев Кузьмич. – Эмигранты всегда выслуживаются.
– Пошли, навестим Ваньку.
«Sputnik International», Москва:
«Из осведомленных источников стало известно, что еще в начале июня с космодромов Вандерберг (США, Калифорния) и Танэгасима (Япония), в обстановке полной секретности, были запущены ракеты-носители, выведшие в космос модули, позже пристыкованные к ГМК «Гея».
Можно с большой уверенностью предположить, что данные запуски производились в интересах Пентагона, и остается только догадываться об их направленности.
Хотя что-то нам подсказывает: финиш-планетой для «Геи» является Марс…»
Хрустя галькой, Воронин пошагал к Мэйн-стрит.
Принюхавшись, он ощутил запах гари – так пахнет реголит.
Домики вдоль улицы казались игрушечными – уж слишком мелкими они были.
Теснотища, наверное…
Миновав арку, соединявшую Первый купол со Вторым, Воронин будто из центра некоего среднестатистического городишки попал в деревню – запахло травой.
И еще фекалиями. Мочой. И дрожжами.
В принципе такое же амбре стояло и в теплицах на «Королеве», но здесь, в «Порт-Годдарде» процесс был куда демократичней – зловоние обоняли все.
Равенство, однако.
Прохожие, завидя группу людей с оружием, спешили убраться с их дороги.
Издалека донесся вопль: «The russians are coming! The russians are coming!»
– Боятся, – прокомментировал Вальцев, – значит, уважают.
Миновав тамбур домика с вывеской «Office», Воронин перешагнул высокий порог и оказался в тесной комнате, где всей обстановки было – стол, стул, кевларовый сейф и пара компов.
За столом сидел мужчина лет тридцати с короткой стрижкой, плохо скрывавшей обширную плешь на голове, схожей с яйцом.
Его мясистый нос нависал над толстыми губами, а близко посаженные глаза смотрели подозрительно и зорко.
– Кто вы такие? – резко спросил он. – Что вам здесь надо?
Николай спокойно подошел к столу, вскинул «Дюрандаль» и уткнул дуло в лоб яйцеголовому.
– Джереско – это ты? – спросил он.
– Я-я… – протянул Айвен, как зачарованный.
Он не шевелился, и даже, похоже, не дышал.
Его словно выключили.
Или переключили в режим держания лбом ствола.
Воронин отнял автомат – дуло оставило на лбу Джереско розовый кругляшок – и непринужденно сел на край стола.
– Космопехота вашей, задравшей всех, страны нанесла большие убытки базе «Королев», – проговорил он. – Частично мы уже компенсировали наши потери, – Николай красноречиво повертел в руке автомат, – но не все.
– И… что? – вымолвил администратор.
– Как – что? – сделал удивленный вид Николай. – Платите!
– На базе нет наличных!
– Не в деньгах счастье, – ухмыльнулся Воронин, – а в их количестве. Вы не беспокойтесь, пан Яресько, мы возьмем натурой. Нам нужны аккумуляторы, кислород – тара у нас своя, запасные фильтры цэ-о-два, вода, еда, лекарства… И далее по списку.
– Это грабеж, – сказал Айвен неожиданно окрепшим голосом.
– Нет, мистер Джереско, это принуждение к выплате долга. И пожалуйста, давайте обойдемся без силовых акций – это контрпродуктивно. О'кей?
Администратор затрудненно кивнул и вдруг бросился на пол, тут же откатываясь к сейфу.
Николай еще не сообразил толком, что произошло, а уже падал и кричал:
– Ложись!
Никто из находившихся в комнате не промешкал – упали, как кегли при страйке.
В ту же секунду задолбили очереди, прошивавшие домик насквозь – на уровне пояса.
Ползком добравшись до порога, Воронин переметнулся в тамбур и ушел в кувырок.
Пули ушли поверху выцеливая бегущего, но не задевая лежащего, а вот Николай не промахнулся, скосив очередью пару автоматчиков – молодчиков в аккуратных комбинезончиках, тщательно причесанных и побритых.
Заметив тело проходчика из бригады Вальцева, неподвижно лежавшего на крошечном газоне, невидящими глазами уставившегося в небо за куполом, Воронин вскочил и бросился вокруг дома.
Там стоял еще один стрелок, тоже чистенький и весь наглаженный.
Николай снял его, истратив пару патронов.
