-- Смотри, Корнил, что мне Сонмище Мудрости прислало! А, как тебе? Я поэтому сказал тебе не брать саблю. Тут вон, всего навалом.
-- Это же здорово! - напряжение мгновенно исчезло, оставив зияющую пустоту, которая заполнилась смехом. Корнил Шахов весело смеялся. Князь всего лишь решил показать своему воеводе оружие.
-- Ты чего так смеёшься?
-- Так здорово же. Столько оружия! - Корнил снова засмеялся.
-- Что же, хорошо, что тебе весело! Слушай, воевода, я знаю, что ты не любишь этого, но тем не менее. Я послезавтра с князем Юрьевым опять на охоту уезжаю. Давай с нами.
-- Нет, господин, спасибо. Я здесь останусь. Послезавтра, значит?
***
Воевода Корнил Шахов и жена изгнанного державного князя Вера Строгова вышли за ворота поздним вечером. Дежуривший офицер из Поместной стражи Юрьевых понимающе кивнул Шахову. Вера накрылась накидкой, а лицо закрыла платком. Это были не её вещи. Их дал ей воевода.
-- Почему он не задержал нас? - спросила Вера, когда они отошли подальше.
-- Не первый раз уже хожу. И тоже с девушкой. Это её накидка и платок. Она так же всегда лицо прячет.
-- Так ты всё продумал заранее! Отвлёк внимание стражи... А кто она?
-- Из кухонных прислужниц, Элма. Знаешь такую?
-- Глухонемая?
-- Она всё слышит, но не разговаривает. Ей сваяльцы два года назад язык отрезали.
-- Бедная... А ты с ней, ну...
-- Конечно, - с улыбкой подтвердил Корнил Шахов. - Внимание хозяина трактира тоже надо было притупить.
-- Вот с ней бы и кувыркался, я тебе зачем?
-- Нравишься ты мне. Пришли...
Хозяин городского трактира, на заднем дворе у которого был гостевой дом, принял воеводу очень радушно. Воевода платил, а в нынешнее время войны и смуты гости были редкостью. Проводив их до свободной комнаты, трактирщик не обратил на спутницу Шахова никакого внимания. Воевода всё продумал.
Корнил закрыл дверной засов, подбросил в очаг полено. Стал разжигать лучину. "Не надо, - остановила его Вера, - давай в темноте". Воевода снял пояс с саблей и кинжалом, сапоги. Молодая женщина стояла неподвижно. Шахов разделся сам и аккуратно снял одежду с неё. Он вёл себя очень сдержано, хотя Вера чувствовала, что мужчину почти трясёт от желания. Он повалил её в постель и тут же оказался сверху. Она никогда не собиралась изменять своему законному мужу, но так сложились обстоятельства. Ей пришлось уступить домогательствам воеводы, чтобы сберечь жизни других людей. Чтобы уберечь своего мужа. Надо отвлечься, думать о чём-нибудь другом. Вера зажмурила глаза и представила себе летние поля, что были видны со стен Древгорода. Реку, дорогу, возделанные участки земли. Но твёрдое как камень естество возбуждённого воеводы, ненасытно прорывавшееся в её тело, всё же заставило молодую женщину застонать. Он слишком долго желал её, поэтому всё закончилось быстро. Но долгое ожидание имело и другую сторону. Корнил скоро восстановил силы и принялся терзать её вновь. Поля за Древгородом, солнце и летняя река. Думать о них, только о них!
Каждый сам за себя
Агата Лоскутова проснулась и некоторое время просто лежала, греясь в объятиях своего любовника. Всеслав Строгов ещё спал. Она села на постели и посмотрела в окно. Сквозь приоткрытые ставни в комнату пробивался лучик утреннего солнца, смешанный со свежим прохладным воздухом наступившей весны. На улице было тихо, острог ещё спал. Лишь слышно было как дворовый мужик колол дрова для кухни. Раздался плеск воды, это прислужницы таскали воду для кухонных нужд. Солнце встаёт, значит спит только хозяйка Вешневодья, государь и его телохранители. Простой люд уже бодрствует.
Агата сладко потянулась и легла на правый бок, положив голову на ладонь согнутой в локте руки. Осторожно открыла одеяло, обнажив своего любовника по пояс. Стала рассматривать шрамы на его груди, животе и руках. У её мужа, Егора Михайлова, тоже были на теле шрамы. Но он всё же бился как простой ратник и никогда не командовал сражением. Всеслав рассказывал Агате как в битве на Багровых полях он по глупости погнался за побежавшим было врагом и был жестоко наказан за самонадеянность. Рассказывал как его супруга, Зима, прикрыла его своим телом и спасла от расправы. Державный князь сразу предупредил Агату, чтобы она не питала ложных иллюзий. Ему хорошо с ней, но он никогда на ней не женится. "Ну и пусть", - решила для себя женщина. Раз муж от неё сбежал, то лучше быть беззаконницей государя, чем заложницей или хуже того, походной потаскушкой у ратников. А ведь такое запросто могло случиться, не сумей она тогда на берегу реки убедить офицера в своей огромной ценности. Утащили бы в лагерь и изнасиловали.
С тех пор как Всеслав овладел ей в этой комнате, в начале зимы, Агата мечтала о другом. Она хотела зачать ребёнка от державного князя. Это укрепило бы её положение, а ей самой подарило бы приятные хлопоты о младенце, коим она смогла бы посвятить своё свободное время и унять тоску о потерянных детях. Она постоянно молила богов о том, чтобы они даровали ей счастье вновь забеременеть. Но не смотря на то, что Всеслав посещал её довольно часто, крови начинались у неё с прежним постоянством. Агата даже стала беспокоиться, что с ней что-то не так. Ведь и с Егором Михайловым она прожила целых пять лет, но прижила от него лишь одного сына. Но беспокойство молодой женщины оказалось напрасным. Однажды крови не пошли в срок. Сначала шли дни, потом недели. Наконец, сама Агата однажды испытала знакомое чувство, которое уже бывало у неё раньше. Дважды. Чувство необыкновенного умиротворения и вместе с тем приятного волнения, источник которого был внутри. Теперь она ощущала как теплится в ней новое, мягкое и приятное, что нужно беречь и защищать. Поэтому сегодня ночью, когда они с Всеславом изнуряли друг друга бесконечными ласками, Агата не молилась богам о милости. Милость была ей дарована.
Погружённая в свои мысли женщина не сразу заметила, что её любовник проснулся. Всеслав протянул руку, отведя прядь каштановых волос за ушко. Потом ласково погладил её затылок и подвинув к себе, поцеловал лоб.
-- Значит, пока я тут сплю, ты меня разглядываешь?
-- Нет, - улыбнулась Агата. - То есть да. Но не совсем. У тебя такие жуткие шрамы... Это больно было?
-- Конечно, больно. Крови было, жуть! О чём задумалась?
-- На сколько дней ты останешься?
-- К сожалению, уже сегодня придётся уехать. Я через шесть дней в поход выступаю.
-- А после похода приедешь ко мне?
