«В чем? – язвительно прикрикнула на себя стигийка. – В необходимости срочно вернуться в крепость? В том, что их давнему приятелю, правителю Пограничья, угрожает опасность, сущность которой она, посвященный маг, не способна разгадать? Или поделиться откровением, что мой бедный рассудок не выдерживает груза дурных предчувствий, не имеющих под собой никакой зримой основы? Что я чувствую беду и не знаю, как ее избежать?»
Но, пока она сомневалась, пегий конь с двумя седоками уже топтался подле Оленьих ворот коронного замка, а караульные гвардейцы охотно сообщили, что Эртель недавно прибыл. В крайней спешке, надо заметить. Прямо-таки свалился с седла и направился, что удивительно, к входу в нижние казематы. Да, и дознаватель Рэф с ним пошел. Точно-точно, именно Рэф из Восходного квартала. Кто ж его не знает?
– Пойдем следом? – полувопросительно, полуутвердительно вопросил Грайтис. Он уже стоял на земле, а захваченная собственными размышлениями магичка продолжала боком восседать на спине лошади. – Рени, тебе не кажется, что нам не помешают спутники? Десятка человек хватит, как полагаешь?
– Что я собираюсь делать? – надтреснутым, прихваченным морозной коркой голосом произнесла Ренисенб, сверху вниз смотря на ширрифа. – Что мы собираемся делать?
– Идти в подвалы за Эртелем Эклингом и Рэфом, которые творят что-то несуразное, – без долгих колебаний отчеканил бритуниец. – Выяснять, имеют ли их поступки разумное толкование. Так кликнуть стражу или обойдемся собственными силами?
– Зови, – решила магичка. – Пропадать – так с шумом и треском.
* * *
Дворцовая гвардия вообще-то находилась в подчинении у управляющего крепости, Темвика Магнуссона, но у ворвавшегося в казарму ширрифа было такое выражение лица, что никто не рискнул оспаривать его право отдавать приказы.
Собственно, все, что ему требовалось – десяток стражников, а еще усилить караулы на всех воротах и быть готовыми… К чему – Грайтис не уточнил. Последнее распоряжение исходило от Ренисенб, уверенной, что обитателям замка грозит какая-то беда. В глубине души ширриф понимал, что заразился от магички этими самыми дурными предчувствиям, которые не высказать словами, но которые способны свести человека с ума.
В подземелье их пропустили не то, чтобы беспрекословно, но спорить с медленно закипавшей стигийкой, рявкнувшей, что ответственность за все происходящее лежит на ней и только на ней, не захотелось никому. Возражать магу – себе дороже. На что уж милейший человек Тотлант Луксурский, а вполне способен надолго испортить жизнь тому, кто вовремя не откроет ему дверь или отпустит несвоевременную шуточку.
По узким полутемным коридорам Ренисенб едва ли не бежала, оторвавшись от сопровождения и напоминая идущую по следу охотничью собаку. Ей, похоже, не требовалось уточнять и спрашивать, не видел ли кто, куда именно ушли король Пограничья и его сопровождающий, она и так это знала. Грайтис еле успел удержать ее от намерения распахнуть дверь темницы и влететь туда со всего разбега. Магичка рывком освободилась и в течение очень долгого мига вспоминала, что за человек стоит рядом, самонадеянно пытаясь ей помешать.
– Сначала мы, – тоном, не признающим возражений, заявил бритуниец.
– Нет, я. Я волшебница, – зло напомнила Ренисенб.
– Вот именно, – согласился ширриф. – Хотелось бы сперва разобраться, что происходит, а ты в таком настроении вполне способна кого-нибудь убить. Рени, успокойся. Немедленно, иначе останешься ждать в коридоре.
На кончиках пальцев магички затанцевало и погасло еле различимое голубоватое пламя, она несколько раз глубоко вдохнула и неохотно кивнула:
– Ладно. Но ты тоже не рвись стать героем. Из-за массивной двери, обшитой для крепости медными полосами, не доносилось ни звука. Десятник нацелился было ткнуть створку, но Грайтис жестом приказал ему оставаться на месте, осторожно потянув за поблескивающее от частого употребления бронзовое кольцо. Зловещего скрипа не последовало – петли хорошо смазывались. Дверь просто распахнулась, открыв пустое караульное помещение и перекрещенные решетками камеры. Сидельцы, само собой, отсутствовали – их еще утром доставили на Ярмарку, где они получили причитающееся и отправились кто по домам, а кто в городскую тюрьму. Однако стражниками надлежало по-прежнему оставаться на месте, надзирая за обитателями нижнего подвала.
Стигийка, мигом забыв об уговоре, протиснулась мимо ширрифа и, ступая едва ли не на цыпочках, вошла в камеру.
– Вон один, – без всякого выражения сообщила она, заглядывая за отодвинутый в дальний угол стол. – Мертв, полагаю. Обычно они несли караул втроем или вчетвером. Остальным, значит, тоже не повезло.
Грайтис перегнулся через стол, быстро осмотрел скрючившееся тело в некогда темно-зеленом мундире, теперь сменившем цвет на черный, и пропитанную кровью солому на каменном полу. Ренисенб помалкивала, выстукивая ногтями частую дробь по столешнице. Первый же из стражников, кто рискнул приблизиться к закрытой двери в нижние подвалы, был остановлен ее предостерегающим взмахом руки. В маленьком помещении стало на удивление тихо – гвардейцы, не очёнь-то разобравшиеся в сложившейся ситуации, вопросительно косились на ширрифа, тот ждал каких-либо указаний от госпожи эш'Шарвин, а женщина размышляла, становясь все мрачнее.
Молчание прервалось едва различимым звуком, вроде тихого «пст-пст», исходившего из недр одной из камер.
Темная куча тряпья осторожно шевельнулась, неуверенно поднимаясь на ноги, но тут же качнулась обратно – в чрезмерном усердии один из гвардейцев едва не ткнул в непонятное существо копьем через решетку. Узник немедля откатился подальше и вполне членораздельно – однако по-прежнему вполголоса – возмутился. Даже упавшие до громкого шепота, эти басистые раскаты с головой выдали своего обладателя, заставив Грайтиса встрепенутся, отогнать блюстителей и подойти к решетке:
– Брат Бомбах?
– Тихо! – зашипел монах. – Ваше степенство, никак совсем жизнь надоела? Чего вы тут шатаетесь? Или до сих пор ничего не смекнули? Король-то наш спятил, заодно с соплеменниками своими! Ему теперь никто не указ и десятком стражи его в разумение не привести, а все через гиперборейцев клятых!
– Гиперборейцы тут ни при чем, – отчетливо выговорила колдунья, – на лице которой появилось тоскливо-ожесточенное выражение. – Верно, они занимались попытками овладеть сознанием Карающей Длани, но в том, что происходит сейчас, нет их вины. Почему я не догадалась раньше!
В раздражении она шлепнула кистью по железному коробу замка. Внутри что-то жалобно хрустнуло, запертая дверь камеры отошла в сторону, однако брат Бомбах не спешил воспользоваться столь неожиданно обретенной свободой.
