ей-богу, лучше бы промолчали! «Новые жертвы безудержной русской экспансии!», «Трагедия, которой могло бы и не быть!». И это еще не самые злорадные заголовки.
Так что желания встречаться и разговаривать с радиорепортершей у него не возникло, но у ушлой британки были свои соображения на этот счет.
– Марти, подожди одну минутку! – остановила она его, когда траурная церемония уже завершилась.
Сегодня она была облачена гораздо скромнее обычного, в строгий деловой костюм из темно-синего шевиота, выгодно подчеркивающий достоинства ее роскошной фигуры. На голове маленькая шляпка без полей, кажется, такие называют «таблеткой». Куцая вуаль прикрывала только глаза, придавая лицу загадочное выражение. Минимум косметики, разве что яркая помада на красиво очерченных чувственных губах. На ногах туфли-лодочки на невысоком каблуке из черной замши и модные чулки со стрелкой.
Как и всегда, где бы она ни появлялась, на ее фигуре немедленно скрещивались взгляды окружающих. Восхищенные и призывные – со стороны мужчин. Враждебные, а иногда и завистливые – от их спутниц, но равнодушным не мог остаться никто.
Игнорировать ее в такой ситуации было по меньшей мере невежливо, и Колычеву пришлось остановиться.
– Да, мисс Ли.
– Раньше ты называл меня Аннабель, – немного грустно заметила девушка, обдав молодого человека легким, едва уловимым ароматом духов и одновременно мощной волной сексуальности.
– Простите, мисс, но сейчас неподходящий случай для фамильярности.
– Да, конечно, – изобразила легкое смущение журналистка. – Просто…
– Что?
– Я очень рада, что тебе удалось уцелеть. Нет, правда. Я не поверила своим глазам, когда увидела твою фамилию в сводке.
– Откуда ты знаешь мою фамилию? – пристально взглянул на девушку Март. – Когда мы встречались в последний раз, я был еще Вахрамеевым.
– Мальчик мой, ты меня недооцениваешь! Конечно, я все знаю и про тебя, и про твои семейные обстоятельства.
– В таком случае ты знаешь больше меня. Кстати, а как тебе удалось покинуть Сеул?
– Честно говоря, совершенно случайно. Но вообще, японцы стараются не ссориться с Англией, поэтому я бы все равно вырвалась, но, на мое счастье, случился попутный рейс. Один из ваших приватиров любезно согласился взять с собой меня и моих помощников. И вот я здесь, а тут такая трагедия…
– На которой ваша пресса так здорово потопталась!
– Марти, ну ради всего святого, при чем тут я? Да, среди моих боссов достаточно редкостных ублюдков, но, поверь мне, я не имею к этому никакого отношения. Да и большинство англичан искренне сочувствуют вашему горю…
– Что ж, передай им благодарность, – хмыкнул Колычев, желая развернуться и уйти, но не тут-то было.
– Зачем же передавать? – буквально расцвела журналистка, подхватив не успевшего отреагировать юношу под руку. – Ведь ты можешь сделать это лично!
– В каком смысле?
– В прямом. Дай мне интервью в прямом эфире и можешь сказать при этом все, что тебе заблагорассудится!
– Ты серьезно?
– Милый мой, я никогда еще не была настолько серьезной!
– А если я буду ругать вашего премьер-министра?
– Можешь назвать лорда Чемберлена свиньей, я тебе разрешаю!
– А Черчилля?
– Толстяка Уинни? Да ради бога! Тем более что про него это будет чистая правда.
– А короля?
– Если хочешь, можешь пройтись и по его величеству, но прими мой совет. Не трогай Эдварда. После скандального брака он стал кумиром всех домохозяек и разведенок. В случае чего эти сумасшедшие съедят тебя с потрохами!
– Да, от таких лучше держаться подальше, – не смог удержаться от улыбки Март.
– Так ты согласен?
– Прости, но нет. У меня мало времени…
– Марти, милый, – жалобно посмотрела на него мгновенно сменившая тактику Аннабель. – Мне очень нужно это интервью. Если хочешь, я прямо здесь стану перед тобой на колени и…
Глядя на красиво очерченные губки, Март вдруг со всей отчетливостью понял, что хочет. Но все-таки нашел в себе силы отказаться от столь заманчивого предложения.
– Нет, мисс. Во всяком случае, не здесь!
– Мартемьян, ты скоро? – окликнул его поджидающий возле машины Зимин. – Прошу прощения, мадемуазель, но у нас мало времени!
– Добрый день, – ничуть не смутилась его строгим тоном Аннабель. – Марти, будь добр, представь меня этому джентльмену.
– Мисс Ли, позвольте представить вам моего опекуна – капитана второго ранга Зимина, – вынужден был согласиться Март. – Владимир Васильевич, это моя знакомая журналистка Аннабель Ли.
– Очень приятно, – проворковала представительница прессы, обрушив на сурового командира «Бурана» все свое женское обаяние.
– Взаимно, мисс.
– Мистер Зимин, я крайне нуждаюсь в вашей помощи!
– Гхм, – прочистил от неожиданности горло приватир. – Все, что в человеческих силах, мисс Ли!
– Убедите вашего воспитанника дать мне интервью!
«А ты настырная!» – с легкой досадой подумал Март и бросил испытующий взгляд на опекуна. Но тот, как оказалось, не видел большой беды в общении с прессой.
– Не вижу препятствий, прекрасная леди! – проявил галантность капитан.
– Ладно, – вынужден был согласиться Колычев, – полчаса у меня есть.
– Всего полчаса? – мило прикусила губку Аннабель.
– Он шутит, – выразительно посмотрел на воспитанника Зимин. – До завтрашнего утра можешь быть абсолютно свободен!
– Есть, командир!
– Отлично! – захлопала в ладоши девушка. – Тогда мы немедленно отправимся в радиоцентр.
– Если угодно, я вас подвезу.
– Это было бы чудесно, но мне не хотелось бы вас затруднять.
– Ах, что это я, – спохватился Владимир Васильевич. – Старею! Совсем замшел на своем «Буране»! Возьмите мой автомобиль, а я доеду с братом.
– Ну что вы, сэр, – стрельнула глазами в его сторону Аннабель. – Вы вовсе не старый… и очень внимательный!
– Держи, – протянул он Марту связку ключей и, козырнув, поспешил оставить молодых людей наедине.
– Куда поедем? – осведомился Колычев, усадив свою спутницу.
– Какой большой автомобиль! – восхищенно пробормотала девушка, проведя пальчиком в замшевой перчатке по отделанной хромом приборной панели.
– Только не говори, что у тебя хуже, – усмехнулся молодой человек.
– Ах, Марти, – вздохнула мисс Ли. – Это здесь я звезда. А дома у меня был только маленький «остин».
– Не может быть!
– Еще как может. Я очень любила эту машину, но когда мне предложили работу здесь, я была вынуждена ее продать. И знаешь, она единственная, по кому я скучаю из прошлой жизни!
– Ты так и не сказала, куда мы едем? – переспросил Колычев, весьма скептически воспринявший этот приступ ностальгии.
– Знаешь что, – решительно заявила репортерша. – Ну его к черту, этот радиоцентр! Все равно прямого эфира нам не дадут. В лучшем случае два или три пятиминутных включения между музыкой. Брать интервью у участника подобной трагедии и одновременно крутить джаз – это как-то слишком!
– И что же ты предлагаешь?
– Поехали ко мне в гостиницу! А что тут такого? У меня есть диктофон, и мы запишем отличное интервью. Потом я прокручу его в своей авторской программе, и даже Хейли
