Отражения судьбы - Светлана Залата

– И зачем? – еще с большим напором вновь спрашивает Миклош.

Айдар пожимает плечами.

– Так надо. Я чувствую, что так надо.

– Саша, – Миклош оборачивается к ней, – может, ты хоть что-нибудь скажешь?

– Едва ли, – Айдар качает головой, – твоя подруга, как и другие до нее, больше не принадлежит твоему миру. Только моему.

– Что? Что ты несешь? Саша!

Саша только лениво поворачивает голову, чувствуя, как в разуме плещется усталость и сонливость. Здесь было так спокойно. Здесь, в темноте и тишине.

– Не кричи, – мягко говорит она, – я тебя слышу. Просто здесь спокойно. Не нужно ссориться. Все будет хорошо.

Саша говорит это, всем сердцем чувствуя свою правоту. Хорошо. Спокойно.

На секунду лицо Миклоша искажается недоверием. Потом он берет себя в руки.

– Саша. Я не знаю, что ты видишь. Правда, не знаю. И я не знаю, почему защита не сработала, но нам нельзя просто оставаться здесь.

– Почему же? Сработала. Я вижу что кто-то оградил вас от всего извне. Но все – вопрос выбора,– негромко говорит Айдар, – я приводил сюда разных людей. И каждый видел обломки прошлого, такие же, как вижу я, смотря на комбинат, ставший грудой мусора, на дома, что уничтожила сель, на Гульяз, с которой больше не могу быть. И я не видел ни одного, кто захотел бы уйти отсюда.

– Я хочу уйти, – коротко отрезает Миклош, – у меня есть ради чего вернуться.

Айдар улыбается.

– Ты ведь знаешь, что все равно не сумеешь уйти сам. Я никогда не умел творить чудеса. До того, как оказался на этом алтаре и клинок не пронзил мне грудь, и после. До того, как настоящее и будущее исчезли, и осталось только прошлое, и после. Но здесь мое место. Мой дом, и я решаю, кому выходить и кому входить сюда.

– И ради чего тебе это?

Айдар лишь усмехается.

– Прошлое питается настоящим и будущим.

Несколько секунд ничего не происходит. Потом Миклош лишь шагает вперед, становясь между Сашей и Айдаром и разворачивает девушку лицом к себе, держа за плечи. Буквально вцепляясь в нее. Саша никак не реагирует, по-прежнему наслаждаясь покоем и темнотой этого места. Близостью воспоминаний, здесь обретащих плоть.

– Саша. Сестра. Я тебя недолго знаю, но знаю всю жизнь здесь, в нынешнем мире. Я не хочу тебя терять. Что бы ты ни видела – это прошлое. Его не вернуть. Никак не вернуть. Я не знаю, что еще сказать… Но, пожалуйста, помоги мне. Я не смогу справится сам.

Саша моргает, с трудом понимая, что говорит Миклош. Слова достигают разума, медленно осмысливаются и словно бы пробуждают ее от какого-то оцепенения.

– Саша. Пожалуйста.

В голосе Миклоша была просьба. Настоящая, искренняя просьба.

Тут ее семья. Тут они все, даже те, о ком она не знала. Она сможет поговорить с ним, узнать ближе, общаться столько, сколько захочет… А еще тут спокойно. Без Пауков, без планов, без кинжалов и шкатулок, без страха и ошибок. И нет больше ни бомбы, которой надо не дать взорваться, ни погибшей от голода деревни, ни древней старухи, плетущей свои интриги.

Только Миклош. Который не хочет оставаться здесь. И который не выйдет на поверхность без нее.

Кто бы что бы ни придумал для нас – право нашего выбора это не отменяет.

Саша смотрит на Мику. Смотрит – и чувствует, как медленно покидает разум вцепившееся в душу мертвенное спокойствие. Чувствует, как однажды она уже делала такой выбор… И что с тех пор изменилось многое, очень многое. Но в некотором роде не изменилось ничего.

Саша встряхивается, прогоняя искушение. Возращаясь разумом в настоящее. К Миклошу, отчаянно желающему выбраться отсюда. К Айдару, уставшему от всего и вся проводнику прошлого. И к себе самой.

Слова находятся сами, и когда она начинает говорить, наваждение окончательно отступает прочь.

– Айдар. Кем бы ты ни был, не маг и не тень, твое утомительное существование подошло к концу.

Саша знала, что делать. Чувствовала. Ощущала.

Кольцо было тем, что привязывало это создание, при жизни не бывшее магом и при смерти не ставшее тенью, но оставшееся тут странным призрачным памятником самом себе, к реальности. Саша видела эту связь. И сил у нее было достаточно чтобы ее разорвать.

Прошлое должно оставаться в прошлом.

– Прости, – Саша только чуть улыбается на прощание. Улыбается не Айдару, не теням вокруг, а той себе, что на миг пришла откуда-то из глубин разума.

И в тот же миг короткий импульс силы, вырывающийся из ее ладоней, буквально расплавляет, стирает из реальности то существо, что некогда было Айдаром-горняком, жившим в иное время и в ином месте. Айдаром, не ставшим магом, не погибшим, но так и не переродившимся в кого-то больше, чем он сам. Уничтожает призрак прошлого, навсегда стирая его из настоящего и будущего.

Кажется, в последнюю секунду своего странного существования их недолгий проводник улыбается.

Спустя секунду все кончено. Саша подходит и забирает с алтаря черное оплавленное кольцо. Обручальное. Просто кольцо, самое обычное, больше не служащее якорем ни для чего.

– Спасибо, – тихо говорит Миклош. – И прости.

– За что?

– Я не должен был злиться. Не здесь. Мне стоило объясниться. В прошлом, и я был в плену у колдунов. И это плохие воспоминания, и это место напомнило мне о прошлом слишком сильно. Но, как видишь, крайне глупо было говорить, что я со всем справлюсь сам. Я бы не смог сделать этого.

Саша только кивает.

Призраки отступили, хотя тьма вокруг все еще ощутима.

– Как и я. Так что это мне тебя благодарить. И идем отсюда. Куда-нибудь к свету. Хочу видеть небо над головой.

Миклош кивает. И протягивает руку.

– Веди.

– Не боишься, что нас размажет по Отражению?

Парень лишь качает головой.

– Тебе я доверяю.

Саша Шагает, ведя за собой Мику, кажется, совершенно не пытающегося ни в малейшей степени контролировать движение.

У вешки, около места, где они совсем недавно входили под землю, Саша выходит в реальность и счастливо вдыхает свежий воздух.

– Этого стоило ожидать, – Миклош показывает на проход, заваленный камнями до самого верха уже не один год.

Спасибо, что освободила так и не ставшего нашим братом.

Тихий шепот Музы кажется не то наградой, не то просто итогом всего путешествия.

Саша смотрит на небо. Говорят, звезды – человеческие души. По крайней мере, в это верили ее предки. Но на деле неважно, где эти души – на небе или под землей. Или вокруг. Они всегда все равно – внутри. Всегда внутри.