могло быть? Этого Лукия пока не знала.
Охранники во главе с Номадом обыскали все лаборатории, но напрасно. Ноэль нигде не было.
– Я не знаю, как это объяснить, – признал Номад. – Я понимаю, что не могу просить о вашей милости, однако я все равно прошу ее. Мы не прекратим поиски Ноэль, просто дайте нам больше времени! Мне бы не хотелось рушить те дружеские отношения, которые уже установились между нами.
Как же не вовремя это все произошло! Если бы здесь была Альда, она бы мгновенно определила, куда исчезла целительница и кто за этим стоит. Хотя… если бы телепатка осталась на корабле, на Ноэль вряд ли бы напали. Кто-то воспользовался тем, что она была тут совсем одна.
Теперь Лукии предстояло принять какое-то решение… сложное решение. Если бы она была человеком, ее вердикт наверняка был бы продиктован гневом. Судя по настороженному взгляду, именно этого и боялся Стерлинг. Но это он напрасно: Лукия чувствовала в душе привычный покой, и, раздумывая над обстоятельствами, она старалась найти лучший выход, а не лучшую месть.
– Мы пока не будем ссориться, – наконец сказала она.
– Я очень благодарен…
– Подождите, я не закончила, – прервала его Лукия. – А когда я закончу, вам вряд ли захочется меня благодарить. Мы не друзья. Мы союзники – но только в рамках заключенного договора. Все договоренности будут отменены, если с Ноэль Толедо что-то случится. Скажу больше: если она пострадает, это будет считаться нападением на солдата космического флота. Витте, поясните, пожалуйста, нашим любезным хозяевам, чем карается такое преступление.
– Смертью, – тихо ответил Стерлинг.
– Именно так.
– Это еще что должно означать? – нахмурился Номад. – Вы что, угрожаете мне?
– Не вам лично. Если погибнет Ноэль, погибнут и ваши люди, а все, кто останется в живых, не будут спасены. Я считаю, что с моей стороны будет честно предупредить вас об этом заранее.
– Вот как… Что ж, спасибо. Я все понял, – сухо произнес он.
Лукия не блефовала. Капитану действительно полагалось уничтожать любой источник опасности для космического флота, а ее семнадцатый номер позволял ей легко расправиться с целым поселением. Она не стремилась к этому, но допускала такую возможность, и Номад наверняка был достаточно умен, чтобы понять: она не врет.
Сейчас инструкция позволяла и даже рекомендовала уничтожить кого-то из охранников – просто чтобы показать, что Лукия на это способна, и, возможно, запугать тех, кто причастен к исчезновению Ноэль. Однако Лукия с удивлением обнаружила, что ей не хочется этого делать. Это был не разумный довод, а именно желание – или, скорее, нежелание отнимать чью-то жизнь просто так.
Как странно… Ничего подобного она за собой раньше не замечала. Лукия не знала, почему так произошло, и решила не спешить с выводами. У нее будет время это обдумать, пока Номад и остальные ищут Ноэль.
А приговор ей придется привести в исполнение, когда вернется экспедиция.
* * *
Это был ужасный мир, вечно голодный и озлобленный. Долгое время Блейн был убежден, что он и не может быть иным. Однако теперь, впервые за свою жизнь, он допускал, что в Арахне есть определенная красота.
Как ни странно, он впервые увидел это не в защищенном поселении, а здесь, где смерть ожидала повсюду. Там был искусственный мир, откровенно чужой, а здесь Блейн ощущал странную гармонию. Все это страшно, но все на своем месте: черная влажная земля, поросль травы на ней, кроваво-красные ветви стелющихся растений, камни и шум ветра…
Они вынуждены были остановиться ночью. Небо было затянуто облаками, через которые не пробивался свет звезд, и заросли стали совсем уж темными. Они пытались продолжить путь даже так, его спутники, похоже, совсем не знали усталости. Но, когда вездеход едва не провалился в болотистую яму, прикрытую сверху широкими листьями, это вразумило даже их. Они выбрали участок на возвышенности и разожгли там костер. Они ели свою странную, спрессованную в кубики еду и пили воду из бутылок. У Блейна были запасы, переданные ему в поселении, и он старался не думать о том, что эта еда, возможно, заражена. О новом знании было проще не помнить, чем жить с ним.
Он первым закончил ужин и поднялся на небольшой холм. Отсюда было удобно наблюдать за джунглями – той их частью, которую освещал неровный свет костра. Блейн понемногу привыкал к этому влажному воздуху, к вечному шуму и учился видеть то, чего не замечал раньше.
Пришельцы, кажется, собирались спать, так ему показалось. А даже если нет, он ожидал, что они останутся у машины, пока не услышал шаги за своей спиной. Обернувшись, он увидел, что к нему приближается Альда – самая безобидная в этой шайке.
По крайней мере, она казалась ему безобидной. После того, что сделал Рале, он уже не знал, чего от них ожидать.
– Как ты? – спросила она, присаживаясь на землю рядом с ним.
– Я? Чувствую себя так, будто это мой корабль вдруг разбился на этой планете!
– В смысле?
– Это мой мир, я родился здесь и вырос, но… У меня такое ощущение, будто я впервые попал сюда. Наверное, это было ошибкой… То, что мы так и не решились исследовать джунгли.
Потому что вместе с джунглями они упустили лучшее, что было в этой планете. Настоящее! Они сами себе создали ограничения, когда ограничений не было. Для них – для трех поколений! – Арахна была безжизненным куском камня, на котором таится что-то страшное, то, к чему лучше не приближаться.
Да, кое-что они узнали, но лишь потому, что вынуждены были узнать. Они дали имена некоторым животным и растениям, тем самым чуть приблизив их к себе. Однако Блейн теперь видел, насколько ничтожны были их достижения. Они не посмотрели в эту сторону, не нарисовали атлас этих растений, не изучили их свойства…
Все это он теперь пытался объяснить Альде. Он и сам не знал, зачем. Пожалуй, говоря с ней, он пытался объяснить новую правду и самому себе.
– Мы жили в ожидании, – признал он. – Помощи, спасения, чего угодно. Мы сидели и ждали, а наша жизнь проходила мимо! Возможно, для первого поколения это еще было простительно. Они не к такому готовились, они, действительно, потерпели бедствие и помнили другую жизнь. Они знали, что там, в космосе, остались другие корабли, и надеялись на их помощь. Но уже второму поколению стоило бы задуматься! Если никто не пришел сразу… придет ли вообще?
– Людям привычна вера в лучшее, – заметила Альда. – Это нормально.
– Может быть, но только до тех пор, пока вера в лучшее
