– Дела, – сказал он хмуро, – дела… Как я понимаю, вы и есть знаменитые Иггельд и его друг, прославленный герой Ратша?
Брови Ратши удивленно взлетели, он быстро поклонился.
– Истину глаголете!.. Я – Ратша, моя слава, как вижу, бежит впереди меня. А вот это молчаливое чудо – Иггельд.
Брун скупо усмехнулся.
– Молчаливое? За него говорит его меч…
– …и его дракон, – добавил Ратша.
Брун повел рукой в дальний угол, там стол поменьше, несколько стульев, на столе медный кувшин искусной работы.
– Присядем, переведем дух, – предложил он, – Я уже настоялся за сегодня. Какое вино предпочитаете?
– Спасибо, – ответил Ратша так же быстро. – Польщены вниманием и тем, что вообще запомнили наши имена. Я пью любое хорошее вино, а у вас, я слышал, самое лучшее в Куявии. Мой друг, увы, не пьет вовсе.
Брун взглянул на Иггельда с любопытством.
– Он что, разделяет веру артан?
Иггельд опустился за стол, прежде чем ответить, тяжелый взор Бруна угнетал, напоминал о его нечеловеческой мощи.
– Просто у меня не бывает отдыха.
– Ого, – сказал Брун со странной ноткой в голосе. – Почему?
Ратша сказал весело:
– А его Черныш, это его любимый дракон, не любит, когда он приходит пьяным.
Иггельд сдвинул плечами, поморщился, но взор Бруна пытливый, требующий ответа, и Иггельд сказал нехотя:
– Я силен, молод, у меня много работы. Интересной. С чего я буду проводить время за столом и пить, пить, пить?
– Зачем только пить? – встрял Ратша. – Так быстро под стол! Надо еще и есть. Пить и есть, пить и есть… правда, в перерывах иногда еще и…
Иггельд отмахнулся.
– Этим я смогу заняться, когда руки уже не смогут удержать тяжелый меч. Чашу с вином удержат всегда. Да и на лавке насижусь тогда, когда не смогу забираться на спину дракона. Но, конечно, из рук светлейшего князя я приму чашу с вином с великой благодарностью! И буду рассказывать потомкам, с каким великим человеком сидел за одним столом и какое вино пил.
Во взгляде Бруна появилось уважение. Он взглянул на Иггельда почти по-родственному, сказал благожелательно:
– Слова настоящего… не скажу – мужчины, ведь мужчин много, а вот настоящих героев мало. Лишь тот добивается под этим солнцем многого, кто не проводит время в пирах и праздности!..
Он хлопнул в ладоши. Неслышно появился слуга, на подносе большой кувшин с затейливой росписью. Почти незаметно, не привлекая к себе внимания, разломал глиняную пробку, по комнате пошел приятный дурманящий запах. Испытующий взор князя встретился со взглядом Иггельда. Иггельд ответил почтительно:
– Ни о чем другом не мыслю, кроме блага своей страны. И еще постоянно помню о вторжении дикарей, которых надо истребить нещадно.
– Дабы другим пример был, – вставил Ратша.
Брун отмахнулся.
– Для них ничто не бывает примером. У них столько рождается народа, что им просто девать его некуда. Вот и бросают каждый год подросший молодняк на куявские твердыни. Но мы им еще покажем… Иггельд, ты, как владетельный хозяин своей Долины…
Иггельд покачал головой.
– Я не владетельный. Я простой смотритель. Смотритель драконов.
Брови Бруна высоко взлетели, во взгляде сильнейшее недоумение.
– Как? Это после такого блестящего рейда?
Ратша подбоченился, смотрел соколом. Второй слуга так же неслышно внес на подносе три золотых кубка. По венчику горели красными огоньками мелкие рубины. Ратша подмигнул Иггельду, все три кубка одинаковые, князь не чинится, не выделяет себя, держится как с равными. Впрочем, они ж герои, а герои даже к тцарам заходят легко и по-свойски.
Слуга взял кувшин и ловко наполнил все три кубка до венчиков, не пролив ни капли. Запах дорогого терпкого вина стал заметнее, потек по комнате.
– Я просто проверял дракона, – ответил Иггельд.
– А сами? Я слышал, вы разгромили артанский обоз, разнесли всю охрану, а там около сотни крепких воинов!
Ратша даже сидя стал выше ростом, напыжился, а Иггельд ответил совсем нехотя:
– Обоз невелик… всего с десяток телег. Никто не ждал, что они в опасности, охрана ехала, сложив топоры и щиты на свободную телегу. Так что хоть их и сотня, но мы втроем просто застали их врасплох…
– Втроем? – переспросил Брун с интересом. – Кто третий?
– Черныш. Он – боевой дракон.
Брун в задумчивости побарабанил пальцами по краю столешницы. Звук сухой и чистый. Глаза оставались задумчивыми.
– Разве боевые могут забираться так далеко?
– Черныша я выращивал сам, – объяснил Иггельд. – Он не простой дракон. Он умеет намного больше, чем остальные. Брун взглянул ему в глаза прямо.
– А можно и других драконов научить так же? К примеру, если взять племя от этого… Черныша? Иггельд развел руками.
– Если вы найдете таких же сумасшедших, как я. Я сказал только, что не пью вина, но я не сказал, что я жил и спал в пещере с драконом, пока он рос. За это время я не только не пил вина, но и не спал с женщинами, не ел хорошей еды, не общался вообще с людьми.
Ратша хмыкнул, Брун усмехнулся, сказал с сожалением:
– Жаль… А я уж сразу представил себе десяток, а еще лучше – сотню таких драконов! Да еще с отборными воинами на спине. Чтобы высадить их поближе к самой Арсе, захватить ее внезапным ударом, сжечь напрочь… дабы эти дикари надолго запомнили ярость Куявии!
Гнев полыхнул в его очах, Иггельду показалось, что ветер сдул с полыхающих углей тонкую пленку пепла – так загорелись глаза, заблистали огнем. Он с силой выдохнул воздух, сказал уже спокойнее:
– Ничего, Куявия выстоит в любых бедах!
– Выстоит, светлый княже, – сказал Ратша преданно.
Брун кивнул с благосклонностью во взоре, взгляд стал отсутствующим, помедлил, сказал в гневном раздумье:
– Что за страна, где верных сынов не замечают, а лизоблюды дворцовые получают и земли, и звания, и богатства?.. Хорошо, что вы прибыли сюда, я сам родился на кордоне. Я как никто знаю, как трудна жизнь воина… Так, дайте подумать… Ага, есть хорошая земля в Светлолесье. Там прекрасные угодья, хотя сейчас там вблизи прошли артане и народ разбежался. Но артане ничего не спалили, только забрали весь скот, так что сейчас это все еще не разоренный край. Отдаю тебе во владение, там шесть деревень, леса, есть одна хорошая копальня железной руды. Кстати, там, помимо рудокопов, есть и прекрасные оружейники… Словом, жалую тебя званием песиглавца!
Ратша шумно вздохнул, глаза вспыхнули завистью, Иггельд покосился в его сторону, сказал нерешительно:
– Да я ведь не из-за богатств…
– Знаю-знаю, – прервал Брун. – Это только говорят, что куявы – никчемные воины! Да и сами куявы не прочь посмеяться над собой как воинами, так как торговлю всегда ставим выше, но и в воинском деле нам нет равных… если займемся им.
