— И как же это можно предотвратить? Наладить сельское хозяйство, перебив десятки миллионов заражённых? На удобрение их пустить? Или каким-то чудом восстановить подачу воды и электричества, устроить гидропонные фермы в подвалах?
— Это просто пример, об этом позже… — Пацан отмахнулся от моего вопроса, словно от мухи. — Допустим, мы запаслись провиантом и перезимовали. А что будет с теми, кто за это время достигнет совершеннолетия? Если все мы рано или поздно превратимся в таких же безумцев, как наши родители… Зачем тогда цепляться за жизнь сейчас, мучая себя и других?
— Это риторический вопрос?
— Нет. Это всего лишь одна из задач, которые я пытаюсь решить. Может, и не самая насущная. Но тут хотя бы виден горизонт.
— Многовато на себя берёшь, приятель. — И опять я почувствовал себя так, как будто сказал какую-то нелепость в разговоре с более взрослыми друзьями.
— А больше некому… Как я посмотрю… — И снова командир кадетов тяжело вздохнул. — Жизнь без борьбы — всего лишь медленный суицид…
Вот тут, пожалуй, я был с ним согласен. Вопрос только в цели этой борьбы. Похоже, он пытался нащупать способ заставить меня делать то, что нужно ему. Что ж… Мне тоже от тебя кое-что нужно. Может и сторгуемся.
— Вы, возможно, один из немногих людей на земле, которые не страдают инфантилизмом. А значит, я могу быть с вами откровенен. Мне нужна ваша помощь. Нам нужна ваша помощь.
Что и требовалось доказать, мать твою! Откровенен он…
— Хм… Честно говоря, я бы не особо возражал против расклада, при котором через пару-тройку лет я останусь единственным разумным человеком на земле. Я и до катастрофы-то людей не особо любил. И откровенно не понимал, как можно с ними иметь дело серьёзнее какой-нибудь двухкопеечной торговли. Так что ты, командир, походу стучишься в закрытые ворота…
— Возможно… — Старшина Китов поднял со стола рацию и щёлкнул переключателем. — Вика… Скажи, пожалуйста, что он здесь…
Положив рацию обратно, он опять откинулся на спинку стула и начал изучать свои ногти, чего-то ожидая.
За дверями кабинета послышался приближающийся торопливый стук маленьких башмачков. И через пару мгновений двери с шумом распахнулись.
— Кир!!! — Алина бросилась ко мне через весь кабинет с распахнутыми руками. Подбежав к стулу, на котором я сидел, она обхватила меня за плечи и прижалась к груди.
— Простите меня, пожалуйста! Я больше никогда так не буду глупить! Правда, я буду всё делать правильно! Всегда буду слушаться! Больше никогда! Никогда!!! — Она тараторила не переставая и, кажется, расплакалась, дрожа всем телом.
Подняв на меня мокрые глаза, она продолжала непрерывно сыпать словами:
— Как же я рада, что с вами всё хорошо! Я очень боялась, что вас поймали! Очень! Тут хорошие ребята живут, они обо мне заботились! А я всё плакала, не знала, как вы там… А Миша и Егор сказали, что всё будет хорошо… И девочки тут такие смелые… Они меня тоже успокаивали… Я им помогала, пока вас не было… И всё равно очень переживала. Очень! А вы не ранены?! Я теперь умею раны перевязывать! Меня научили! Я боялась сначала, но тут все такие смелые, что и я перестала…
Что это с тобой? Да ты никак слезу пустил, убийца? Ну, дожили…
Я поспешил проморгаться и проглотить подступивший к горлу комок. Китов, однако, не мог не заметить мою секундную слабость. Но проявил истинное офицерское благородство и сделал вид, что очень заинтересован какими-то бумагами на своём столе.
— Алина… Всё хорошо, не переживай. — Повинуясь импульсу, я поднял руку и пригладил её растрёпанные серебряные волосы. — Миша и Егор действительно молодцы, всё правильно сделали, как и обещали…
— Ой, как же хорошо! Простите меня, пожалуйста! Я такая дура! Я буду стараться осторожно себя вести. И буду такая же смелая и умная, как девочки, которые здесь… Простите, пожалуйста!
— Ну всё-всё… Хватит… Хватит трагедий… Шекспир уже всё написал. — Я улыбнулся и подмигнул ей, и она хмыкнула в ответ, поспешно вытирая глаза и нос рукавом платья.
Старшина, наконец, решил вмешаться. Смущённо кашлянув, он встал из-за стола и галантно подал девочке стул, стоявший у стола сбоку:
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Алина шмыгнула, поблагодарила его и присела на краешек стула, не отпуская мою руку.
Китов вернулся на своё место и посмотрел на нас двоих всё также испытующе:
— Так о чём бишь я… Ах, да. Помощь. Так уж получается, что нам всем очень нужна ваша помощь, Кир. — Опять сложив пальцы домиком он переводил взгляд то на меня, то Алину. — Например с тем фактом, что… Как вы там сказали? «Через пару-тройку лет я останусь единственным разумным человеком на земле»… Да, кажется так.
Алина тревожно посмотрела на меня и крепче сжала мои пальцы.
— Так вот я бы хотел, чтобы этого не произошло. И думаю, что я в этом не одинок… — Он снова перевёл взгляд на девочку. — Ведь так?
Вот, значит, как ты собираешься меня купить. Ну так я ещё поторгуюсь…
— И как же ты планируешь с этим справиться? Есть на примете вакцина? Или те, кто может её разработать?
— Прямо сейчас, конечно, нет. Но, как я говорил ранее… Человека, который не страдает инфантилизмом, от остальных отличает способность планировать на достаточно долгое время вперёд. Вот и я хочу хотя бы попытаться заложить фундамент для возможных будущих исследований. Ведь мы почти ничего не знаем о внешнем мире. Вдруг где-то есть такие же люди, как вы? Вдруг где-то есть те, кто не контактировал с вирусом вообще?
— Да. А ещё может так приключиться, что вот этот вот карандаш, — я показал на его стол, — источник неисчерпаемой силы. Как палочка Гарри Поттера. По-моему, шансы примерно одинаковые.
— Тем не менее, будем справедливы — они есть. И намного больше отличаются от ноля, чем ваш пример. Вот… Взять хотя бы одно только ваше существование — это уже чудо посильнее волшебной палочки.
Когда я поступил после школы в университет, мне первое время казалось, что все мои друзья с курса — намного начитанней и сообразительней меня. И сейчас это чувство вернул мне шестнадцатилетний пацан, сидящий передо мной. Кажется, начинаю понимать, как именно он смог возглавить целую армию боевитых подростков.
— Ну, допустим, окей. Сейчас я и мои… Хм… Биологические материалы — в вашем распоряжении. Берите, сколько хотите. Если есть где их хранить в надежде на то, что когда-нибудь кто-нибудь сможет разработать на их основе вакцину. Правильно же я понимаю?
Очевидно, чувствуя производимый эффект, старшина Китов продолжил развивать мысль после короткой паузы:
— Насколько мне позволяют судить мои скромные познания в медицине… Плюс то, о чём мне поведали наши медики… Для разработки вакцины в любом случае понадобится ещё как минимум один человек, который никогда не контактировал с вирусом. В идеале, конечно, таких нужно несколько тысяч. Но… Сами понимаете…
— О как. Ну тут-то я точно никак не смогу помочь. Нет таких людей на земле.
Китов улыбнулся. Впервые за всё время нашего разговора.
— На земле, возможно, и правда нет… — Он явно недоговорил, но надеялся, что я подхвачу его мысль.
А я, тем временем, начинал терять терпение. Алина непонимающе смотрела то на меня, то на него.
— Слушай, давай колись уже. Крутишь как кот вокруг сметаны.
Старшина снова встал из-за стола, захватив с собой пачку бумаг, которую изучал до этого.
— Вот. — Он протянул их мне. — У нас есть радиостанция. Подобрали в областном ОВД. Но сломана. Работает только на приём…
Я всмотрелся в листы бумаги, испещрённые точками и тире.
— Это морзянка что ли?
— Так точно. Эта станция ловит сигналы в небольшом диапазоне. Можно засечь автоматические зуммеры близлежащих аэропортов, например. Они всё ещё транслируются. Пока аварийные аккумуляторы не сели, наверное. — Старшина сел на своё место и опять сложил руки домиком. — Но больше мы ничего так и не смогли поймать. До недавнего времени…
— И что, кто-то вышел на связь? — Я перевернул лист и, судя по всему, увидел расшифровку морзянки — какой-то бессмысленный набор букв. Алина с интересом вгляделась в листы бумаги, придвинув свой стул ко мне поближе.
