Конечно, это не касалось Сигмонда, для которого все соперники были равно неумелыми. Витязь, отдохнувший и заскучавший за предъидущие бездельные дни выступал с воодушевлением. Свои встречи он проводил по полной программе, выполнял коронный трюк с падением, эффектные броски вызывали восторг зрителей. Иногда, для большего интереса он заядло боксировал, обмениваясь бесчисленными ударами, но только кулаки соперника никак не могли достичь цели, они или бесцельно рассекали воздух, или останавливались Сигмондовым блоком. Зрители были в восторге и у площадки, где выступал Сигмонд, толпилось больше всего народу.
Ночные страхи покинули обитателей замка. Приближалась кульминация сегодняшнего увеселения. Из всех нанятых борцов, дееспособными оставалось лишь несколько человек. Они, в том числе и Олвин, как ни странно это было это Гильде, гордые своим мастерством и силою, однако дышали тяжело и часто, лица их были в крови, на теле виднелись многочисленные синяки и ссадины. Предстояло теперь им сразиться с отборными бойцами, которых высокородные лорды против них выставлять изволят. Не совсем честным показалось это Сигмонду. Не совсем по рыцарски это было — проводить поединки между свежими, отдохнувшими спортсменами и людьми, измотанными предъидущими встречами. Из всех балаганных борцов только Сигмонд был по-утреннему свеж, так, словно и не выступал против многих бойцов, не побеждал всех соперников. Да ему и правда это было не в тягость.
Противник, выходя против Сигмонда, видел перед собой только высокого мужчину, подвижного, мускулистого, но с комплекцией необычной, видел безволосый, как у юнца, подбородок, и от того не ожидал, что встречается не со своей ровней, а с боевой машиной, которая неторопливо, методично рубит и валит все на своем пути. Они не знали, сколь гибко его тело, сколь быстра реакция и скоры движения, сколь совершенна координация, они не предвидели, какая тренированная сила скрыта в его мышцах. Но не эти качества были самыми главными. Владел витязь исскусством рукопашного боя с мастерством редким и для его мира, и совершенно неизвестным в мире лордов и их кланов. Он опережал своих соперников не просто быстротой реакции. Долгие тренировки обучили его по малозаметным признакам — взгляду, дыханию, жесту, определять время и направление атаки. Поэтому Сигмонд выполнял контрприем раньше, чем его противник начинал нападение. И не удивительно, что все удары противника использовались против того же противника. Сам витязь иногда казался даже медлительным, в его движениях отсутствовала суетливая нервозность или необдуманная горячность. Плавно, в одном ритме скользил по рингу, но траектория его движения была непредсказуема. А потом плавность внезапно, без перехода сменялась взрывом удара, такого быстрого, что не только противник не успевал защититься, зрители толком не могли разглядеть. Бился сосредоточенно, руководствовался не логическими соображениями, но логикой боя. Только в малой степени, в общей стратегии поединка его разум руководил телом, в основном двигал им автоматизм, выработанный многими годами тяжелых занятий. И подсознание никогда не подводило.
Схватки с наивными поселянами Сигмонд проводил как показательные выступления, просто спектакль разыгрывал. Не требовалось ему много времени, и Гильда помня побоище, ученненное им в трактире, знала это, победить своего неумелого соперника. Но там, в трактире, были враги, а на ринге просто любители помахать кулаками, и Сигмонд, шоу есть шоу, старался развлечь публику, не причинив особого вреда сопернику.
Иное дело ставленники лордов. Это были, по здешним меркам, профессиональные бойцы, жестокие и коварные. Увидел Сигмонд, как сражаются они с балаганными борцами, и как, если им улыбнется удача, бьют без жалости смертным боем во славу своего господина. С ними витязь посчитал ненужным церемониться.
Раньше Сигмонда привелось выйти на ринг запыхавшемуся Олвину против гридня одного из самых знатных, из собравшихся здесь лордов. Не долго продолжалась эта встреча. Свежий боец, не встречая особого сопротивления, жестоко побил усталого Олвина, пинал его бессильно лежащего, а под конец обидно плюнул на избитое тело. Зрители смеялись. Хохотал довольный лорд.
Ох не понравилось это Сигмонду. Каков бы ни был Олвин, а выступают они с ним в одной команде, и надо восстановить честь фирмы.
Презрительно усмехаясь, встретил его гридень, но долго смеяться ему не пришлось. Сейчас Сигмонд был настроен решительно и никакого шоу устраивать не собирался. Не собирался и давать поблажек наглому сопернику. Сделал обманное движение, а тот и поверил, бросился туда, где ожидал найти витязя. Того однако там не оказалось. Вернее оказался не весь Сигмонд, а только его железный кулак. И так он вошел глубоко под ребра, что от такого приветствия согнулся гридень пополам. А Сигмонд мощным хуком слевой развернул того к себе тылом и что есть мочи, дал пинка в подставленное место. Полетел гридень кубарем, упал за ристалищем вверхтормашки, головой вниз, задом кверху, задрался кильт, срамное оголяя. Сигмонд не приминул туда плюнуть.
Ну и потешались зрители, видя такое. Ох уж издевались над лордом, что неумелого такого бойца у себя держит, не стыдится на люди показать.
Теперь уже лордам стало обидно, теперь уже они играли одной командой. И выставил Грауденхольдский властелин против Сигмонда своего человека. Ропот пошел по рядам, когда уведели, что за чудовище на площадку выходит. Испугался Мунгрен и Гильда испугалась. Был это гориллоподобный детина с бочкообразной грудью и несоразмерно длинными толстыми руками в узлах мускулов. Его хищный взгляд маленьких глаз светился тупой злобой, жаждой скорой всесокрушающей победы. Он по крабьи надвигался на Сигмонда, намереваясь победить если не могучим ударом, то обхватив своими загребущими лапами, давить, раздавливать ребра, ломать хребет. Тактика его была ясна и искушенный витязь не стал уклоняться от встречи, первым бросился на противника. Гориллоподобный на радостях обхватил было Сигмонда, но тот резко ударил его головой в лицо, коленом между ног, резко присел разводя руки, освобождаясь от захвата и ударил в широкую грудь. Зашатался, ловя ртом ускользающий воздух боец, пытался на ногах устоять, но сокрушителен был новый удар и свалился, безвольной глыбой, бочкотелый. Приподнялся, и окончательно лишившись сил, упал навзничь, разметав крестом свои уже не страшные руки.
Нахмурился оскорбленно лорд Грауденхольдский, от такого бесчестия прилюдно ему нанесенного балаганным шутом. Постыдно проиграл его боец, опозорил весь клан на глазах многих людей, тешатся теперь недруги.
